разъяснит истины. Никто не нужен, чтобы разъяснять истины Мэддоксу МакЛеоду.

— Смотри, Мэддокс, мы провели чертовски хорошее время, — она приподнялась на

локте и серьезно посмотрела на него. — Но когда ты находишься в отношениях, ты

прекращаешь случайный трах.

Он улыбнулся ей. Он знал, какой эффект оказывал на женщин. Несмотря на ее

усилия не поддаваться, уголки рта Элис дрогнули, и он увидел, как ее глаза сканируют

крепкие мышцы его тела.

— Я не выбираю случайных, — напомнил он ей.

Она задумалась. — Нет, ты нет, — они встретились при непривычных

обстоятельствах. Она была репортером и приехала в Куартцсайт для интервью с Промиз, девушкой Грея. Там было много безбожничества и дерьма, и Мэддокс был счастлив, что

ублюдки, ответственные за все это, теперь за решеткой. Но в ту секунду, когда он увидел

Элис Картер, сидящую в том дерьмовом баре, хмуро смотрящую в свой ноутбук, он

понял, что она та, кто просто должна у него быть.

Она немного наехала на него, когда упомянула, разрыв с подругой, но, к счастью

Элис играла за обе команды. Теперь, если бы он только смог убедить ее кинуться в бой в

презентации его персоны, и потом он возблагодарит Господа и станет мормоном, по

крайней мере, через день или два.

Она посмотрела на его руку, как он специально провел по шелковистой коже ее

левой груди. Потом оттолкнула его и начала искать свою одежду. Мэддокс понял

прозрачный намек и перевернулся на спину, перекрещивая и закрывая руками глаза.

Веселье закончилось.

Элис недовольно ответила. — Черт побери, у тебя никогда раньше не было

отношений?

Она говорила о кое-чем другом, чем валяться на простынях. Мэд знал, что она

хотела его до чертиков, но это было тем, чем было. Быстрая вспышка или две, и он

возвращался на свой байк, несущийся вперед по пустынному шоссе. О, он не жаловался.

Элис была слишком сложная. У него не было сил справляться с ней, с этой точки зрения.

Честно говоря, у него действительно не было воли для ссор в этом плане, с любой

женщиной. Он открыл двери к морю боли. Он уже знал все об этом.

— Отношения, — он нахмурился, пробуя слово на вкус, и уставился на потолочные

балки.

— Да, — Элис пихнула его ладонью. Она поднялась на кровати и села, скрестив

ноги. Она всегда пахла ванилью. — Знаешь, это когда люди держаться за руки и говорят

друг другу «Я люблю тебя», не обращают внимания, когда чьи-то чужие волосы засоряют

твою раковину. Это отношения.

— Ой, милая, — он взял ее за руку. — Я не знал, что тебя это настолько заботит.

— Пошел ты, — она пихнула его снова, но улыбнулась. — Нет, на самом деле, Мэд.

Ты никогда ни в кого не влюблялся?

Он отвернулся от нее. — Нет.

Элис положила подбородок ему на плечо. — Я думаю, ты лжешь, — тихо сказала

она и поцеловала его в щеку. — Я думаю, что что-то или кто-то ужасно с тобой обошелся

однажды, и вот поэтому ты скачешь от киски к киске, как будто пытаешься одурачить

свой член.

Мэддокс вскочил с кровати и умчался. Элис поперхнулась, он чувствовал, её взгляд

на себе, когда начал яростно пробираться сквозь беспорядок вещей, разбросанных на

полу. — Что, черт возьми, ты делаешь? — непонимающе спросила она.

— Уже поздно, Эл. Я одеваюсь и отправляюсь в свой гребанный путь, — он нашел

свои джинсы и надел их. Его боксеров нигде не было видно, но х*й с ними. Мэд надел

футболку и растянул выцветшую надпись Отступники. Темные волосы прошлись

задепились заподбородок. Он знал, как лихо это действует на слабый пол, но его волосы

развевались, как флаг, на открытой дороге и мешали зрению. Он не смог найти бандану, чтобы завязать её, когда будет возвращаться отсюда, ну и х*й с ней тоже.

— Мэд, — Элис тихо потянулась к нему. — Слушай, я извиняюсь. Я была сукой, —

она действительно выглядела жалко, когда попыталась затащить его обратно. — Почему

бы нам не перехватить немного еды, прежде чем уедешь?

Мэддокс покачал головой. — Нет, я думаю, что мы здесь закончили.

Элис вздохнула и прикусила губу. — Мы же друзья, Мэд. Так ведь?

Он остановился, повернувшись к ней спиной. — Да, знаю, Элис.

Потом он ушел, неумышленно хлопнув дверью ее квартиры, прежде чем она смогла

ответить. Он услышал скрип открывшейся двери и ее голос, зовущий его, но он быстро

шел вперед, не останавливаясь, пока не добрался до своего мотоцикла в душном гараже.

Затем Мэд остановился, только лишь для того, чтобы перемахнуть ногу через горячее

сиденье, завести двигатель, и рвануть. Он даже не смотрел, проезжал ли какой-либо

транспорт.

После того, как он выехал из загазованного Феникса, то почувствовал себя лучше. За

западной окраиной движение было не плотным, и это было хорошо. Мэддокс увеличил

скорость и попытался выкинуть ее из мыслей. Ее туда не приглашали, и воспоминание о

ее теле или сладкие переливы ее голоса тоже. Это не была винhq Элис, и Мэду было

немного жаль, что он поступил так, как поступил. Он поверил ей, когда она обещала свою

дружбу, но есть некоторые вещи, которые он не мог рассказать. Даже Отступникам.

Единственный, кто знал, Орион, и только потому, что Мэддокс по-пьяни выпалил все это

однажды ночью. Мэд вспомнил ясно, как днем, как Глава мотоклуба Отступники

уставился на него этими пронзительными ярко-голубыми глазами.

— Мэддокс, — прорычал он. — Лучший способ для мужчины остаться целым —

держать своих чокнутых в прошлом.

Черт, он даже не был мужчиной, когда познакомился с ней. Восемнадцать лет, не

делает из человека мужчину, хотя в то время он утверждал иначе. Это был его последний

год в средней школе, когда она появилась в Раздор-Cити, обжигающая и нервная. Она, казалось, тут же возненавидела его.

— Прикалываешься, я них*ра не говорю по-испански, — раздраженно прошипела

она впервые, когда они встретились, давая понять, что она не даст ему поблажек.

Мэддокс сложил руки в притворном извинении, но, если по правде, то она завоевала

его прямо в тот момент. Мрачно красивая, пахнущая духами и бальзамом, она, казалось, думала, что изучила его, и ей не нравилось то, что она видела. Она была для Мэддокса

неотразима. Он никогда не встречался с девушкой, такой интеллигентной и

невосприимчивой к его привлекательности. Это было настолько мило, когда он обнял её в

первый раз.

Мэддокс прищурился на заходящее солнце, пока его глазам не стало больно. Он не

думал о ее имени. Она была причиной, почему он никогда туда не приезжал, независимо

от того, сколько раз старик просил вытащить свою усталую задницу из Куартцсайта, чтобы он мог увидеть своего младшего сына.

Габриэла.

Мэддокс закрыл глаза на несколько мгновений и рисковал разбиться на I-10,

вывернув свои кишки наружу. Это было несколько проклятых слогов для Мэддокса

МакЛеода.

Когда он открыл глаза снова, приблизилась фура, громыхая, как сучье отродье.

Мэддокс ускорился и наклонился вперед, чтобы горячий ветер расчесал его волосы, откинув их назад, с его лица.

Несмотря на все обиды, которые исходили от этого имени, Мэддокс не мог заставить

себя ненавидеть ее. Нет, это чувство он уготовил для кого-то другого, для мужчины, с

которым боялся находиться в одной комнате, боялся снова ощутить те стпадания, которые

превращали все в руины.

Родственные узы не значили ни черта, когда он вступил в братство. Ты можешь

находиться в одном доме, быть той же крови, но там будет еще холоднее, чем в чужом.

Если ее имя было проклятием, то его было чистой желчью. Старик хорошо понимал, не

часто произнося его, но иногда оно проскальзывало. Это было неизбежно, Мэд понимал

причину. В конце концов, парень был сыном, который остался заботиться о близких.

Хороший сын.

Пока Мэддокс гнал по равнинному участку захудалой пустыни, которая была домом, солнце вынырнуло из-за небольшой горы, с неумело нарисованной Q на склоне. У него

больше не будет думать о минувшей ерунде. Что сделано, то сделано. Не было никакого

смысла в том, чтобы все это баламутить. Мэддокс никогда не думал увидеться с Габи или

его братом снова.

Со стариком была совсем другая история. Мэддокс почувствовал острую боль, когда

он вспомнил, как истощенный отец выглядел в последний раз, когда он заезжал.

Священник МакЛеод не мог больше приезжать. Он водил новую модель автоматического

F-150, и это казалось так чертовски неправильно. Кожа Священника иссохла, пока

пьянство съедало его плоть, оставляя блеклую оболочку. Мэддокс следил за отцом в

течение долгого, мучительного момента, пока тот забирался обратно в свой автомобиль, чтобы вернуться в Сити. Он, в свое время был крупногабаритным монстром, способным

конкурировать с Орионом Джексоном. Но прошли те времена. Когда-нибудь все

превратиться в прах. Некоторые уходили быстро, другие исчезали с мучительной

медлительностью. Но все равно все станут прахом. А что потом, какая нах*й разница

зачем это делалось? Для чего же все это было?

Мэддокс впорхнул в город, пытаясь стряхнуть тоску. Он не был похож на него.

Когда призраки минувшего иногда действительно грозились появиться, он обычно

напивался или прогонял их прочь. Элис задала ему хорошую трепку, и сегодня вечером он

не нуждался в женщине. Но бар будет открыт, и кругом будут его братья. Мэддокс

почувствовал, что рад этой мысли. Они были тем, что ему нужно прямо сейчас.

Он отметил, что большинство байков стояли уже на стоянке перед баром. Время шло