перчаткой в руке. — О, он будет жить. Было не смертельно, но причина в одной из этих

грязных голубок, — она поморщилась. — Только состояние хуже, чем у тех больных

женщин, доставляющих им удовольствие, которыми они восхищаются. Нападение

совершил родной брат мистера Долана. А позже его нашли с кровью на одежде, когда он

спал на коленях шлюхи.

— Родной брат мистера Долана.

У Джеймса Долана был только один живой брат. Ночью он оставил ее в раздрае.

Видимо потом он, провел ночь удовольствия и разбоя.

— Мисс Ларсон, — внезапно голос миссис Свиллинг стал обеспокоенным. — Вам

нездоровится?

Да, хотелось сказать Аннике. Я больна. Больна страстью разрушающей и

бесполезной любви.

— Думаю, да, миссис Свиллинг. Пожалуйста, прошу меня простить.

Анника проигнорировала оклики женщины и слепо поплелась по улице. Высокое

ржание лошади заставило её замереть, и она поняла, что непосредственно перегородила

путь повозке Карлоса де Кампо. Он остановил своих лошадей и с любопытством

посмотрел на нее, обращаясь с небольшим акцентом.

— Мисс Ларсон. Мои извинения. Я не видел Вас.

— Нет, — она покачала головой, прислонившись к боку лошади. — Все в порядке.

Я не смотрела, куда иду, — Анника удивилась, что вообще способна выговаривать слова

в свете сокрушающей боли в груди. Она боялась, что будет не в состоянии отойти от

лошади и пойти самостоятельно.

— Анника, — прозвучало в ее ушах, знакомый голос, но какой-то не такой.

Это не был голос Мерсера. Это был голос его брата, Джеймса. Ее друга. Он крепко

обнял её, не обращая внимания, что кто-то, возможно, видит.

— Карлос, — он позвал мужчину на повозке. — Мисс Ларсон плохо. Вас не

затруднит отвезти нас в школу?

— Нет проблем, Джеймс, — ответил добрым голосом отец Дези.

Джеймс помог ей забраться на сиденье рядом с мистером де Кампо, а затем прыгнул

назад. Анника слышала звоночек к началу богослужения через пятнадцать минут. Она не

могла и думать о том, чтобы сидеть спокойно на скамейке и слушать бессвязные речи

преподобного Маркуса.

Анника ничего не говорила, пока они ехали к школе. Ее разум вел борьбу сам с

собой. Ее худшие предположения о Мерсере Долане оказались правдой. Он был жестоким

преступником и развратником. Он не смог бы исправиться.

— Мисс Ларсон, — мягко сказал де Кампо, пока Анника слазила. Она посмотрела в

его симпатичное лицо. Его широкополая шляпа отбрасывала тень на лицо, но его улыбка

была искренней. — Спасибо, что Вы занимаетесь с Дези. Вы прекрасный педагог.

Это было лучший из комплиментов, но на данный момент она смогла только слабо

кивнуть и поплестись в школу. Анника не могла зайти внутрь учительской. Она везде

видела Мерсера. Было достаточно сложно находиться в здании школы. Она знала, что

Джеймс пошел за ней. Она подождала, пока он закрывал дверь. Она стояла к нему спиной, когда остановилась за простым столом, который был приобретен Джеймсом только за

неделю до этого.

— Расскажи все, — сказала она ровным голосом.

Джеймс говорил, запинаясь. Как маршала Раздор-Сити разбудили незадолго до

восхода и вызвали в Комнату Розы. Травмы шахтера были не серьезными, но, тем не

менее, это было нападение. Мерсера арестовали. Он едва ли надолго задержится в

крошечной тюрьме Раздора. Камера нужна для худших преступников.

— Что еще? — коротко спросила Анника.

— Больше ничего, — мягко сказал Джеймс, по-прежнему стоя прямо позади нее.

Она повернулась. — Я думаю, что есть.

Джеймс поморщился. Для него стоило больших усилий сказать ей, но он рассказал

все равно. — Они дрались за женщину, Анника. По крайней мере, со слов свидетелей.

Мерсер не захотел рассказывать. Шахтер, Кризмон, позарился на одну из девушек, с

которой кутил Мерсер. Когда он попытался затянуть ее наверх, Мерсер разозлился.

Пырнул ножом мужчину в бедро и обошелся с девушкой так, как захотел.

Анника молчала, когда Джеймс закончил. Она ничего не чувствовала. Ни гнева, ни

отчаяния. Была только пустота, где когда-то была любовь.

— Я думаю, что я ненавижу его, — сказала она, как будто это было самым

удивительным чувством в мире. – Не из-за того что он сделал прошлой ночью, а потому

что я верила ...

Она не смогла закончить предложение. Она не была уверена, что вообще хотела об

этом говорить.

— Анника, — его голос был таким нежным. Джеймс по-дружески обнял её. Она

обняла его в ответ.

— Джеймс, — сказала она, прижимаясь к нему. Да, она поцеловала его первая. Он, вроде, удивился, но быстро ответил, прижимая её к себе так горячо, что ей показалось, он, должно быть, много раз думал об этом. Она не просто позволяла ему прикасаться к ней.

Она хотела его. Джеймс Долан задрал её юбку, и она села на стол, обхватив его ногами.

— Да, — повторяла она снова и снова, — Да, — она приветствовала его руки, губы.

Пустота ушла.

— Анника, — он отстранился, тяжело дыша. – Так не должно быть.

— Нет, — сказала она, умоляя его. — Мерсер и я, мы никогда…

Выражение его лица стало болезненным при упоминании имени своего брата. Он

схватил запястья Анники. — Черт побери, я не спрашивал об этом. Анника, я не буду

использовать тебя так. Ты заслуживаешь большего.

— Джеймс, — она вцепилась в него. — Ты хороший человек. Я знаю это. Я всегда

это знала.

Он поцеловал ее руку и встал перед ней на колено. — Тогда позвольте мне быть

хорошим мужем, Анника.

— Ладно, — сказала она, устало кивая, но понимающе. – Пусть так.

Позже, большая часть дня в памяти Анника проплыла, как в тумане, как будто это

было словно во сне. Она вышла замуж за Джеймса Долана. Это она запомнила.

Преподобный Маркус был удивлен, но рад был во второй половине дня провести

церемонию. Свиллингсы стали свидетелями, и когда Джеймс поцеловал ее в щеку, он

неуверенно искал её глаза своими. Она улыбнулась ему, подтверждая, что все в порядке.

Территория славилась импульсными союзами. Этот был не в новинку. Она ехала в Раздор-

Сити, не с целью выйти замуж, но это случилось. Это был мужчина, которого она хотела, тот, кто был ей нужен.

Джеймс извинился за простоту своего дома. Двухкомнатная квартирка была к югу от

города, вдали от шахты Скорпиона. Анника осмотрелась и не могла поверить, что сейчас

это ее дом. А что с её детьми? Нужно будет найти другого учителя. Замужние женщины

не могли стоять перед классом.

Новый муж Анники, настолько был джентльменом, что искренне сказал ей, что не

ждет, что она так сразу разделит с ним его ложе.

— Пока ты сама не захочешь, — сказал он, беря ее маленькую ручку в свою

большую. Когда она не ответила, он смахнул локон со лба, — любовь придет в свое время, Анника.

— Так и будет, — она согласилась и прижалась к нему. Его дыхание участилось,

когда она потянулась туда, где принесет ему удовольствие. Она почувствовала, как он

стал твердым под её рукой. — И Джеймс, я хочу этого.

Было действительно больно, как её предупреждали. И да, она надеялась, что каждый

толчок тела ее мужа изгонит лицо Мерсера из памяти. Тем не менее, когда она закрывала

глаза, все еще видела его.

Затем Анника слушала ровное дыхание Джеймса и знала, что он мирно спит. Его

сильная рука обнимала ее за талию, и она пробежалась пальцами по его коже. Она

чувствовала к нему привязанность. Она поступила опрометчиво, не задумываясь,

бросилась в брак, но что сделано, то сделано. Мерсер конечно же об этом услышит. Она

сомневалась, что это будет иметь хоть какое-то значение для него.

Хруст двери, вырывающейся из петель, заставил ее в тревоге вскочить. Джеймс

оказался быстрее, он уже схватился за винчестер, который держал у кровати.

Злоумышленник издал болезненный вскрик, сопровождая отборным ругательством.

— Мерсер, — прошептал Джеймс, наставляя винтовку на брата.

Мерсер Долан появился словно призрак. Он по-прежнему носил одежду, которая

была накануне окровавлена. Его темные волосы, всегда слишком длинные, дико торчали, так как он был без шляпы.

— Анника, — простонал он, имя, которое, казалось, принесло ему невыразимую

боль.

Она заплакала и начала к нему подходить, но потом вспомнила, кто она сейчас. И

почему. Она вспыхнула от гнева. Анника стояла на кровати, которую она делила с мужем

и услышала свой жесткий голос. — Я знаю, что ты из себя представляешь, Мерсер Долан.

Черствый подлец, не более того. Воспоминания о твоих прикосновениях вызывают боль.

Боль!

Джеймс опустил винтовку и протянул брату руку. Мерсер бросил на него

убийственный взгляд. — Убери руку, прежде чем я отрежу её. Брат.

Мерсер возвышался впечатляющей высотой своего роста и кинул отчаянный взгляд

на Аннику. — Ты никогда не знала меня до конца, девочка.

— Мне этого достаточно, — выдавила она. — Ты жестокий человек, который

водится со шлюхами.

Мерсер подло усмехнулся. — Анни, ты не лучше, чем те, о ком ты с такой

ненавистью говоришь. — Мерсер поморщился и закрыл руками лицо, закрывая глаза, как

будто он пытался навсегда стереть вид перед собой. Он с внезапной жестокостью пнул

столик, который обрушился на противоположную стену и разбился. Джеймс аккуратно

встал между Анникой и Мерсером. Его палец был на спусковом крючке. Анника знала, что он выстрелит, если понадобится.

Но все на что она смотрела, был Мерсер. Не было большей пытки, чем вид