— Я не знаю мистер Долан. Почему бы Вам не рассказать о Ваших достоинствах,

чтобы мы могли сделать вывод? — она была рада, что сидела. Что-то внутри нее

мгновенно перевернулось, когда Мерсер вошел в комнату.

Мерсер, должно быть, пришел в школу, как обычно это делал. Его любимый

жеребец, Эксл, скорее всего в конюшне, около участка Лиззи Пост. Он не хотел, чтобы

какой-нибудь любопытный зевака узнал его лошадь, привязанную за школой поздно

ночью. Анника могла бы быть скомпрометирована. Она наблюдала, как он стоял и

принимал ее вызов. Для человека, который утверждал, что его мало что волнует, Мерсер

заботился о ней.

— Мистер Долан, — сказал Дези с явным благоговением. Анника задалась

вопросом, как Мерсер познакомился с мальчиком.

Мерсер подался вперед и взъерошил волосы. — Эй, сынок. Скажи своему отцу,

чтобы приберег немного той хорошей текилы, что он заимел на юге.

Дези кивнул: — Скажу, мистер Долан.

Мерсер поморщился.

— И перестань меня звать мистер Долан. Мой чертов брат мистер Долан. Я просто

Мерсер.

Мальчика это слегка шокировало.

— Хорошо, Мерсер.

Настало время ужина. Анника знала, мать мальчика будут искать, поэтому она

отправила его домой. Он был вне себя от радости, когда она настояла, одолжить ему

«Происхождение видов» до следующего понедельника.

Мерсер посмотрел ему вслед и покачал головой.

— Он несет эту чертову книгу, как будто это драгоценное сокровище.

Анника тогда встала, пригладив ладонями ее длинную юбку.

— Так и есть, — надменно сказала она ему, собирая оставшиеся книги. Она знала, что Мерсер не слишком много знал о начальном школьном образовании.

Мерсер обнял её, прежде чем она поняла, что он подошел.

— Эй, — грубо сказал он, когда его руки добрались до талии, прижимая её. — Я не

имел в виду ничего такого, Анника.

Она упорно прижимала изношенные книги к груди. Школе нужно больше, чем

несколько жалких томиков, поделенных между учениками, но книги были дороги.

Джеймс выудил дополнительные средства из школьного совета.

— В книгах много ценного, — сказала она сухо, игнорируя возрастающее тепло в

груди, которое всегда появлялось, когда он прикасался к ней. — Это дает этим детям шанс

стать кем-то другим, а не…

— Мной? — закончил он сурово, развернув её и вторгаясь в её рот. Мерсер знал, как

целовать таким образом, чтобы не было возражений. Анника обняла его широкие плечи, все равно она не хотела ему возражать.

Он провел руками по ее плотно ужатой груди, и ее дыхание стало учащаться. Мерсер

ощутил соски под тканью и улыбнулся. — Я ждал этого весь день, — сказал он, оставаясь

грубияном. Удивительно, но Анника выяснила, что ей нравилась его грубость.

Она расстегнула его порванную рубашку и восхитилась крепкой мускулистой

грудью. Она хотела ощутить больше.

— А что включает в себя твой день, Мерсер?

Он провел пальцем по ее губам. — Не разбойные нападения, если это то, о чем ты

спрашиваешь. Банда сейчас рассредоточена, и временно я — честный человек. Провожу

день, выслеживая диких лошадей. Но время, проведенное верхом лучше, чем почти все

альтернативы. Почти, — усмехнулся он, лаская ее. — Ад намного лучше, чем

выворачивать легкие, оставленные в этой шахте или позволить нежить свои ручки в

компании этих вороватых бизнесменов. Это был хороший день. Приручил парочку диких

скакунов.

Анника выгнулась, когда он проник под юбку. В его прикосновениях всегда была

страсть. — А теперь ты собираешься приручить меня?

Он поднял ее. — Я уже приручил тебя. Давай посмотрим как крепко.

— Не здесь, — прошептала она.

Мерсер знал, что она имела в виду. Он отнес ее в темную учительскую.

— Нам это не нужно, — сказала ему Анника, возражая, когда он зажег фонарь.

Масла было мало и не нужно было впустую тратить его.

— Мне чертовски это нужно, — сказал он, срывая с себя рубашку. — Теперь ты.

Она знала, чего он хотел. Мерсер смотрел, как она расстегнула платье, и оно упало.

Она зашнуровалась не крепко, и трудностей со снятием корсета с себя не было.

— Волосы, — приказал он. Анника аккуратно вытянула шпильки, позволяя мягким

волнам лечь облаком ниже плеч.

— Теперь остальное, — сказал он, проводя рукой по крепкой выпуклости джинсов.

Она предстала перед ним совершенно обнаженная, и улыбнулась, когда он,

раздевшись, схватил ее.

— Мерсер, — застонала она, когда он затянул ее на кровать.

— Знаю, дорогая. Я буду осторожен.

Анника чувствовала, как влажнеет между ног, пока они неистово целовались. Ей

нравился вкус его кожи, ощущение его веса.

— Святой ад, — застонал он, склонив голову ниже, впервые полностью погружая

его напряженный член в её рот. Это то, о чем она думала прошлой ночью, когда в

одиночестве лежала в постели и желала его. Он схватил ее за волосы и показал ей, чего

хотел.

Анника слегка вскрикнула, когда он оттянул её голову дальше. Его взгляд был

возбужденным, когда он раздвинул её ноги и устроился между ними. Все эти ночи, когда

они играли в занятия любовью, он никогда не доходил до самой сути. А сейчас готов. Она

поняла.

— Мерсер, — прошептала она, касаясь его лица, — я так люблю тебя.

Он был у её скользкой щелки. Конечно, Анника слышала шепот почтенных дам, что

это будет больно. Но все будет в порядке, потому что боль мимолетна, если ты в руках

своего мужа. И все же, Мерсер Долан не был ее мужем. Она увидела в его лице, что он

выбрал сегодняшний вечер, чтобы проникнуть в нее и сохранить этот момент для себя.

Она не хотела останавливать его, не совсем так. Анника закрыла глаза и приготовилась.

— Анни, — сказал он с болью голосом, все еще не торопясь войти в неё. Этим

прозвищем только он называл ее. Она удивилась, когда он резко слез, перекатываясь на

спину, и судорожно вздохнул. Он заметил, как она смотрит на него и криво усмехнулся.

— Черт возьми, — сказал он.

— Дорогой, — она поцеловала его грудь. — Я хочу этого. Я хочу быть с тобой.

Мерсер отвернулся. — Когда ты так говоришь, Анни, сразу кажется, что нужно

встать и сделать предложение.

Она подумала о Мерсере Долане, как о муже. Картинку не так легко было

представить.

— Это что так страшно? — она поцеловала его грубую щеку, чувствуя щетину на

своей щеке. — Ты мог бы брать меня каждую ночь. Как хотел взять меня с той первой

ночи.

— А я мог ведь, ты же знаешь, — напомнил он ей, улыбаясь.

Анника влепила ему пощечину за его нахальство, и он в ответ жестко прижал её

руки вниз.

— И я могу прямо сейчас, Анника Ларсон, — сказал он с полной уверенностью, а

затем отпустил ее, нагибаясь под кровать, чтобы схватить бутылку виски, которую он там

оставил.

Он сделал несколько глотков, пока Анника наблюдала за ним со смешанными

чувствами. Мужчина был в бешенстве. Так часто она отчаянно хотела, чтобы вместо него

она любила Джеймса. Анника знала, Мерсер по-прежнему с дэйнсами. Её интересовало, посещает ли он Комнату Розы, когда ему приспичит. Да, Мерсер Долан делал так, как ему

заблагорассудится. И, вероятно, всегда будет.

Но потом он осторожно поставил бутылку на пол и прижал ее к своей груди. Мерсер

был жестоким бандитом, преступником. Тем не менее, рассудок исчез, когда она

оказалась в его объятиях. Анника понимала, что он в некотором роде заботился о ней, что

выходило за рамки простых плотских утех. Она понимала это, потому, что он был прав; он мог бы давным-давно лишить ее целомудрия и покончить с этим. Так кто же она для

него? Что может быть у них в будущем?

— Я слышала, Каттер Дэйн вернулся в Раздор-Сити, — сказала она.

Мерсер застыл. Он растягивал слова. — Что ты знаешь о Каттере Дэйне?

Анника приподнялась на локте. Он никогда не был очень откровенным, но сегодня

она подтолкнет его.

— Он ваш лидер, так? Лидер дэйнсов? И парней Таннеров тоже?

Мерсер хмыкнул. — Ты читала ту газетенку, которая приплыла сюда из Феникса. И, скорее всего, наслушалась Джеймса. Каттер Дэйн мой друг, Анника. Нет, он больше, чем

друг. Я доверю этому человеку свою жизнь. Я доверяю ему больше, чем доверяю своему

чертову брату. Я бы поехал с ним, даже если бы мы направлялись прямо в жерло ада. Я не

жду, что ты поймешь.

Анника ухмыльнулась.

— Боже мой, неужели ты думаешь, что есть что-то еще, чем ты бы меня смог

шокировать? Вспомни, как мы встретились, Мерсер Долан. Что было в том ящике, что вы

все равно украли из повозки? Ты никогда не говорил мне.

Мерсер улыбнулся.

— Бумага.

— Бумага? Ты имеешь в виду деньги?

— Я имею в виду бесполезную бл*ть бумагу. И не заговаривай мне зубы сладкими

речами. Я знаю, что это не шокирует тебя.

Мерсер снова лег на нее сверху. Он все еще был в боевой готовности. Своим

кончиком он поддразнивал ее, что сводило с ума. Мерсер это понял. Он улыбнулся и

снова прижал ее руки, когда она начала шевелиться, отчаянно желая удовлетворения. —

Единственное, что действительно стоит этого дерьма — золото. Коробка, полная золота.

Вот это то, ради чего, можно приставить пистолет к голове человека.

Она хотела спросить его о многом, но ее разум отключился. Было только ее тело, и

его тело и то, как они ощущались вместе.

— Мерсер, — простонала она, закусив губу, когда он сдвинул ее ноги и осторожно

заскользил вперед-назад на ее чувствительном местечке. Анника начала двигаться, встречая его, поддерживая ритм. Она чувствовала это с ним и раньше. Она хотела, почувствовать это снова. Волна медленно нарастала, очень медленно, а затем накатила на