Леди Вайолет поднялась, прошлась по своему кабинету, сделав знак Коре, чтобы та оставалась сидеть, и продолжила, теперь уже о планах на будущее, не спрашивая согласия или мнения Коры.

– Я объяснила дамам ваше поведение, во-первых, предстоящим отъездом, что, впрочем, вовсе его не оправдывает, во-вторых, тем, что Эдит уже помолвлена с кузеном и срочно уезжает в Эдинбург, в-третьих, тем, что мистер Невилл ваш сводный брат, поскольку воспитывался вашим отцом. Эдит действительно завтра уезжает к тетушке Элизабет, которая не позволит ей наделать глупостей. А мы втроем через два дня едем в Кент, где вы проведете оставшееся до родов время и пробудете еще некоторое после рождения ребенка. Я более не могу полагаться на ваше благоразумие и понимание правил приличия, значит, вам придется общаться только со слугами и быть лишенной общества. Вы можете отдать распоряжение вашей горничной о том, чтобы собирала вещи. Если останутся неоплаченные счета, мистер Симпсон, которого вы так презираете, все оплатит.

Кора, не дожидаясь окончания речи свекрови, поднялась:

– Я вынуждена покориться вашему решению, миледи, хотя оно принято без учета моего мнения. Если вам угодно обвинить меня во всех неурядицах, случившихся в Англии за время ее существования, это ваше право. Признаю себя виновной в ненадлежащем поведении в Найт-Хилл, но не считаю, что оно столь ужасно, чтобы лишать меня общества. Впрочем, это к лучшему, поскольку об обществе, которое злословит по нашему с Эдит поводу, жалеть не стоит. В остальном… время рассудит, кто из нас прав, миледи. Благодарю за наставления. А неоплаченных счетов, тем более таких, которые я доверила бы мистеру Симпсону, у меня нет и никогда не было. Отец приучил меня вовремя платить по всем счетам, не только финансовым.

Слегка поклонившись, Кора поспешила выйти, чтобы не наговорить глупостей.

Леди Вайолет смотрела ей вслед с сожалением. Кора оказалась достойной леди Кроули, и, если бы она еще научилась усмирять свой непростой характер (леди Вайолет вспомнила себя в молодости, когда ей доставалось от свекрови куда больше, чем Коре от нее), то смогла бы стать законодательницей не только в Йорке, но и в Лондоне. Возможно, так и будет, но сколько еще придется приложить для этого усилий и сколько раз пресекать своеволие невестки!


У Эдит действительно были уложены вещи, но она по-прежнему не желала видеть Кору. Никакие попытки объясниться не давали результата. Весь следующий за балом день Эдит сидела, запершись в своей комнате, а утром в день отъезда вдруг исчезла.

Это могло бы вызвать переполох, но случились другие совершенно непредвиденные происшествия.


С первой утренней почтой принесли телеграмму мистеру Бишопу, которая гласила о новой смертельной болезни его родственника. Но, вопреки ожиданиям, дворецкий не бросился к графу с очередной просьбой отпустить его в Лондон, а отправился к Коре, после чего та немедленно пошла к мужу.

Граф был изумлен столь раннему визиту супруги, ведь еще никто не выходил даже к завтраку.

– Роберт, у меня к тебе просьба. – В голосе Коры звучало легкое волнение, она не могла сдержать эмоции, ведь они с мистером Бишопом поставили на карту все, и если управляющему удастся выйти сухим из воды, их собственная репутация будет безнадежно испорчена.

– Я слушаю.

– Вызови к себе мистера Симпсона, нам нужно поговорить.

– Ты все никак не можешь успокоиться? Он уже принес все возможные извинения…

– Роберт, ты обещал исполнить все, о чем я попрошу. Такая малость – пригласить в кабинет мистера Симпсона и не отпускать, пока я не выскажу все.

– Тебе мало скандала в йоркском обществе, нужно поссорить меня с управляющим и фермерами, – вздохнул Роберт, но приказал вошедшему по звонку Томасу пригласить мистера Симпсона.

Управляющий пришел, однако держался крайне беспокойно, словно торопился куда-то. На вопрос куда ответил, что у него встреча в Лондоне, потому хотелось бы успеть на ближайший поезд.

– Если миледи недостаточно принесенных извинений, то я приношу еще. И объясню все, что угодно, когда вернусь.

– Хорошо, всего несколько вопросов, – неожиданно спокойно кивнула Кора, вызвав у Роберта легкое раздражение. Неужели ради этого стоило суетиться? Но графиня продолжила: – Мистер Симпсон, объясните сейчас, с кем именно и по какому поводу у вас встреча в Лондоне?

Управляющий изобразил крайнее возмущение, потом якобы взял себя в руки и чуть поклонился:

– Миледи… милорд… я полагал, что имею право на какие-то личные дела, впрочем, как и остальные слуги. – Мистер Симпсон никогда не причислял себя к слугам, полагая, что стоит неизмеримо выше, и то, что он назвал себя так, говорило о едва сдерживаемом возмущении. – Я столько лет занимался только делами Даунтона, неужели хотя бы изредка нельзя устраивать и свои собственные?

Роберт был готов позволить ему удалиться, но Кора удержала. Она нервничала, потому, что не слышала сигнала о приезде ожидаемых людей, и все же остановила управляющего:

– Мне сдается, что эти дела касаются не просто Даунтона, но и нас с графом. Мистер Симпсон, – Кора сделала знак рукой, чтобы тот молчал. – Вы уйдете только тогда, когда объясните некоторые странности! Рояль, который стоит в Дауэрхаусе, мы с графом купили вместе. Зачем и на какие средства вы купили второй рояль в том же магазине?

На мгновение показалось, что управляющему не хватает воздуха, но он доказал, что прекрасно владеет собой. Он судорожно вздохнул и насмешливо ответил:

– Я еще раз спрашиваю его милость: имею ли хоть какие-то права на собственную жизнь? У меня могут быть свои дела в Лондоне, если нет неотложных в Даунтоне, могут ли быть собственные покупки? Не только вы, миледи, играете на рояле. У меня есть дама, которая учится этому прекрасному занятию. Вы спросили, зачем я приобрел рояль? Для этой дамы. Я обязан называть ее по имени или достаточно моего слова?

Роберт облегченно вздохнул, он страшно не любил никаких выяснений отношений, тем более с мистером Симпсоном, перед которым иногда просто терялся.

Но Кора и теперь осталась спокойна, просто в двери кабинета уже появился дворецкий, кивком давший понять, что все на месте.

– Я могу идти, ваша милость, чтобы успеть на поезд в Йорк?

– Мистер Симпсон, вы не ответили на вторую часть вопроса: на чьи деньги вы приобрели рояль? – Кора не позволила мужу ответить.

– Милорд, – повернулся к графу управляющий, – я все объясню, как только вернусь. Мне пришлось на время, буквально на один день, позаимствовать средства с вашего счета в Лондоне, но я уже все вернул. Позвольте мне доказать это, если миледи столь подозрительна, но сегодня вечером.

– Да, конечно, вы все объясните миледи вечером.

Симпсон уже повернулся, чтобы выйти из кабинета, но его остановили входящие в кабинет люди.

– Мистер Симпсон, не стоит так спешить, вы можете не ехать в Лондон, я сам прибыл в Даунтон.

– Вы?! Что вы здесь делаете? – воскликнул управляющий, отступая перед вошедшим в кабинет высоким солидным человеком.

– Что вообще происходит? Кора, кто эти люди? – возмутился уже Роберт.

– Милорд, простите за вторжение в ваш дом, но иначе нам не удалось бы поймать вора с поличным. Не дергайтесь, мистер Симпсон, у дверей констебль, у выхода из дома второй, внизу карета за вами, а слуги предупреждены, – говоривший это человек повернулся к Роберту. – Позвольте представиться. Я Джордж Атвуд, владелец Континентального сыскного бюро. Это мистер Карсон, именно ему должен был сегодня продать купленный на ваши средства рояль ваш управляющий.

– Я уже все объяснил его милости! – взвыл Симпсон.

– Да, мистер Атвуд, полагаю, это наше внутреннее дело, констебли здесь ни к чему.

– Возможно, но есть дела, которые касаются не только вас, и те, которые вас все же касаются, но вы об этом не подозреваете.

Дворецкий, внимательно наблюдавший за управляющим, заметил, как тот вдруг побледнел и… рванулся к двери. Но мистер Карсон оказался проворней, он попросту подставил ногу, и незадачливый беглец растянулся на полу.

– Куда же вы, мистер Симпсон, ведь вам больше не стоит торопиться. Или вы мистер Смит? – Атвуд был ироничен, протягивая руку пытавшемуся подняться управляющему.

– Кто? – теперь напрягся Роберт. Кора переводила взгляд с управляющего на мужа и обратно, понимая, что разоблачения только начинаются.

– Да, милорд, перед вами мистер Айвуд Смит собственной персоной. А вы полагали, что он в Австралии?

– Вы?! – ахнул Роберт, подходя к управляющему вплотную. – Столько лет…

– Да, милорд, – снова подтвердил детектив. – Этот тот самый таинственный мистер Смит, которому сначала ваш отец, а потом вы переводили огромные суммы в Австралию для мисс Смит.

Судя по реакции присутствующих, о чем идет речь понимали только трое – Роберт, Атвуд и лже-Симпсон, но дело было явно серьезным.

– Что тут происходит, Роберт?! – раздался от двери возмущенный голос леди Вайолет. – В доме полно чужих людей, у двери констебль…

Управляющий дернулся в надежде получить защиту от графини, но детектив остановил его:

– Вы еще все расскажете суду, мистер Смит. Миледи, позвольте объяснить, кто мы и что делаем в вашем доме.

Леди Вайолет явно не поверила услышанному:

– Роберт, это не может быть правдой.

– И все же, миледи, боюсь, что это так. Рядом с вами много лет жил человек, который, узнав какие-то ваши тайны…

– Не было никаких тайн! Кто-то просто шантажировал моего мужа в последние годы жизни, пользуясь его доверчивостью.

– Этот кто-то перед вами. Мистер Айвуд Смит много лет шантажировал графа Грэнтэма, я уж не знаю чем, вынуждая выплачивать большие суммы в Австралию своей приемной дочери.

– Это меня шантажировали! – Смит все же пытался выпутаться. – Элизабет требовала от меня денег, выдавая себя за дочь леди Вайолет, которую та бросила в Швейцарии. Все, что я смог, – отправить ее подальше в Австралию, чтобы не превратила в кошмар жизнь в Даунтоне.