Картину увидел заглянувший в малый дом Роберт:

– Кора, что это? Вот это ты приобрела у мистера Невилла?

Она рассмеялась:

– Нет, дорогой, это попытка Эдит соответствовать новым веяниям моды в живописи. А приобретения – вон они.

Картины настоящих импрессионистов Роберту не понравились тоже, он не воспринимал цветовые пятна как изображения природы.

– Конечно, это не Моне или Мане, но не будь столь суров, может, мы действительно не понимаем новую живопись, как не всегда понимаем новую музыку.

– Мы? Значит, ты тоже не всегда понимаешь? – В голосе супруга слышалась ирония.

Кора предпочла честно признаться:

– Да, и я не всегда понимаю. Но я хотя бы пытаюсь.

Они разговаривали так, словно не было раздора, чуть посмеиваясь друг над другом, от этого стало тепло и уютно. У Роберта мелькнула мысль, что, живи они вдвоем в Дауэрхаусе, возможно, никаких трений и не возникло бы. К чему им огромный дом, Невилл со своими импрессионистами и дамы Йорка с их балом в Найт-Хилл?

Очарование вечера вдвоем нарушил мистер Симпсон, пришедший выяснить какие-то не очень существенные вопросы у графа. Его глаза так и бегали по сторонам, явно пытаясь выхватить перемены.

А еще Коре показалось, что управляющий слишком долго беседовал с Анной. Неужели этот скользкий тип нравится ее горничной?!

– Анна, о чем с тобой говорил этот вороватый тип? Впрочем, можешь не отвечать, это не мое дело.

– Миледи, я его терпеть не могу, но он постоянно пытается намекать на возможность каких-то особых отношений между нами.

– Постарайся, чтобы об этом не узнал Томас, не то проблем не избежать.

Горничная вздохнула:

– Томас знает, он уже грозил переломать мистеру Симпсону ноги, но тому наплевать.

– А как у вас с Томасом?

И снова Анна вздохнула:

– Все так же. Едва ли Томас создан для семейной жизни, миледи. Он может только красиво ухаживать, видно, научился у графа… Ой, простите, миледи. Я сказала глупость.

Кора рассмеялась:

– Ты права. У кого еще камердинеру научиться амурным делам, как не у хозяина?

Она посмеялась, но неприятный осадок остался. Слуги часто знают о свои хозяевах куда больше них самих. Значили ли слова Анны, что Роберт ухаживал за кем-то на виду у Томаса? Возможно, да, хотя, наверное, еще до знакомства с самой Корой.

Но сказанного не вернешь.

Кора вдруг поймала себя на том, что ей очень не хватает простых объятий Роберта. Если бы они по-прежнему спали хотя бы в одной комнате, всего лишь ощущение, что муж рядом, успокоило и вселило бы уверенность. Но, боясь повредить плоду, Кроули уже месяц не делили ложе и спальню.

Иногда так хотелось прижаться к его плечу, почувствовать теплое дыхание на своей шее, сильные руки… Неужели все дамы так берегут будущее дитя, что сводят общение с мужем до минимума, едва забеременев? А как же те, кто рожает год за годом?

Для себя Кора решила, что ни за что не станет в следующий раз беременеть быстро, иначе можно стать мужу совсем чужой…

Интересно, тоскует ли Роберт по ней или ему достаточно лишь беседовать с женой по вечерам и здороваться утром? Что, если спросить прямо? Кора вдруг пожалела, что не сделала этого до прихода мистера Симпсона. Возможно, Роберт ответил бы честно. Она понимала, какого ответа ждет, и от одной мысли об этом чуть зарделась.

А впереди еще столько месяцев…


Из Шотландии пришли два письма – одно леди Вайолет, второе Эдит.

Поскольку Доминик умудрился подать почту не вовремя, когда еще не закончился обед, леди Вайолет, недовольно сверкнув на бестолкового лакея глазами, свое отложила. А вот Эдит открыла, заработав еще один недовольный взгляд.

Кора с интересом смотрела на золовку. Из Эдинбурга ей мог писать только кузен Чарльз, и писать он мог только по одному поводу… Так и есть – щеки Эдит полыхнули красным, что заставило ее мать взяться за свое письмо вопреки правилам приличия.

Леди Вайолет читала, то и дело вскидывая глаза на дочь, и было понятно, что написанное касалось именно Эдит, которая, словно не замечая материнского взгляда, сидела, уткнувшись в тарелку. Никого не обмануло внимание, с которым Эдит изучала сливовый пудинг, кстати, не очень удавшийся миссис Битон, и все понимали, что оба письма связаны между собой и с кузеном Чарльзом.

Кора и Роберт переглянулись…

Наконец леди Вайолет отложила письмо в сторону и обратилась к дочери:

– Эдит, ты не хочешь навестить тетушку Элизабет? Она изъявляет желание снова видеть тебя в своем поместье.

– Когда, мама?

– Да хоть завтра.

Кора с удивлением посмотрела на свекровь: что это еще за поспешная высылка в Шотландию? Похоже, с Генри Невиллом решили бороться при помощи шотландской родни и кузена Чарльза?

– Но скоро вечер в Найт-Хилл, который мы готовим вместе. Отъезд леди Эдит создаст много проблем. – Кора не смогла промолчать, прекрасно понимая, что сама Эдит не рискнет возразить матери.

Ответный тон леди Вайолет и впрямь был ледяным, впрочем, он тут же смягчился.

– Кора, вы считаете самым главным событием в жизни предстоящий бал в Найт-Хилл?

– Для Эдит нет, но для Йорка… Все так ждут этот вечер, который вы им обещали.

Кора нашла верный тон и попала в цель. Леди Вайолет не могла обмануть надежды дам Йорка. Она не упустила возможности выказать свое неудовольствие вмешательством Коры:

– Вы полагаете, что я забыла свои обещания? Но разве без Эдит нельзя обойтись на вашем празднике?

– Нет, мама. Я так старалась, готовя этот бал, неужели не придется в нем участвовать? – возмутилась уже и сама Эдит.

Она действительно немало сил потратила за время подготовки праздника в Найт-Хилл. Леди Вайолет смягчилась:

– Хорошо, поедешь сразу после бала. О чем пишет Чарльз? Он милый мальчик, хотя я видела его в последний раз трехлетним бутузом.

– Он повторяет свое предложение руки и сердца, считая, что, поскольку строгий траур уже закончился, со мной можно говорить на эту тему.

Леди Вайолет пожала плечами:

– Правильно считает. Надеюсь, он не будет всю жизнь сидеть в Эдинбурге? Там холодно и сыро. С другой стороны, Элизабет не оставит ему свое поместье, если Чарльз вздумает покинуть Шотландию. И все же он хороший кандидат в супруги, Эдит, ты должна подумать.


После обеда Кора поинтересовалась степенью родства Эдит и Чарльза, Роберт в ответ помотал головой:

– Никакого.

– Он ведь кузен?

– Леди Элизабет – двоюродная сестра мамы, а Чарльз – сын ее приемной дочери. Своих детей у тетушки Элизабет не было, и она завещала все внуку. Там большое имение, не меньше Даунтона, и сам Чарльз хороший малый. Он не любит Лондон, но в местном обществе лидирует. Эдит вышла бы за него замуж в прошлом году, не носи мы траур. Это приемлемый и выгодный брак.

– Но сама Эдит любит ли Чарльза?

Муж посмотрел чуть удивленно:

– Кора, так ли много браков совершается по любви? Куда больше по расчету, но такие браки часто перерастают в крепкие сердечные привязанности.

Кора и сама не могла бы объяснить, почему ее так задела последняя фраза, просто она увидела в ней намек на их собственный брак. Значит, брак по расчету перерос в крепкую сердечную привязанность? А она-то так надеялась, что Роберт полюбил…


Кора была немало удивлена, когда леди Вайолет пожелала поговорить с ней наедине.

– Пройдемтесь, посмотрю, что теперь стало с нашим парком…

Леди Вайолет отказалась даже от сопровождения своей горничной мисс Арчер, лишь накинула большую шаль, чтобы не простудиться, хотя было уже тепло.

Убедившись, что невестка не только ничего не испортила, но, наоборот, сделала прогулку по саду приятным занятием, графиня Грэнтэм приняла приглашение Коры посидеть в беседке.

– С парком все в порядке, вы прекрасно справились. Справьтесь и со следующей моей просьбой.

– Я вас слушаю, леди Вайолет.

– Вы подружились с Эдит, она слушает ваши советы иногда внимательнее, чем мои. В некоторых вопросах вы должны стать наставницей Эдит, у вас есть определенный опыт в той области, о которой я поведу речь.

Кора подумала, что это касается интимных отношений супругов, и согласно кивнула. Она прекрасно помнила, какие ошибки совершила сама из-за того, что с ней некому было откровенно побеседовать на эту тему перед свадьбой. Ее следование дурацким наставлениям, почерпнутым из журнальных статей, едва не привело к краху их с Робертом семейной жизни. Хорошо, что верх взяли чувства, а не слепое соблюдение нелепых советов ханжей.

Да, на эту тему она поговорить с Эдит согласна, как бы ни смущалась. Кора кивнула:

– Я помогу Эдит в браке, насколько смогу, леди Вайолет.

Свекровь тоже кивнула:

– Вот и хорошо, Кора. Я надеюсь, вы поймете меня, как мать, и поддержите. Кузен Чарльз для Эдит прекрасная партия. Он богат и будет еще более состоятелен, когда получит наследство тетушки Элизабет. Чарльз умен, неплохо образован и добродушен. Он будет любить Эдит и выполнять любые ее прихоти. Конечно, Эдинбург не Лондон, но для Эдит будет лучше, если она выйдет замуж за Чарльза и поживет там, пока не родит детей. Потом можно возвращаться в Лондон.

– Но любит ли кузена сама Эдит?

Кора заподозрила, что ей вовсе не о поведении новобрачной придется вести речь.

– Дорогая, вас спрашивали, любите ли вы Роберта, когда выдавали замуж?

– Да, конечно. Именно так и произошло – отец отдал решение этого вопроса мне.

– Вы хотите сказать, что любили моего сына, когда выходили за него замуж? – леди Вайолет смотрела на Кору как на нечто диковинное.

Щеки невестки полыхнули румянцем, но она не отвела взгляда:

– Да, леди Вайолет, именно это я хочу сказать. Я знаю, что Роберт не любил меня, делая предложение, с его стороны это брак по расчету, но очень надеюсь, что сейчас это брак по любви.

Она заставила себя не думать о словах мужа о крепкой сердечной привязанности.