Кэл встал было с места, но Джейн жестом велела ему сесть.

— Со мной все в порядке, так что спокойно общайся с братьями.

Братья Боннеры обменялись улыбками, и Кэл игриво похлопал жену пониже спины. Гейб же в этот момент подумал, как ему нравится делать то же самое с Рэчел. Оказывается, развил он свою мысль, одно из главных преимуществ брака состоит как раз в том, что можно в любой момент похлопать любимую женщину пониже спины, хотя скорее всего никто никогда в этом не признается.

— Вчера я разговаривал с Кэрол Деннис, — сказал Этан.

Гейб и Кэл мрачно переглянулись. Воспоминание о том дне, когда Бобби Деннис подверг смертельной опасности жизнь их детей, врезалось в память навсегда.

Лишь через шесть месяцев после аварии Бобби оправился от полученных травм, но в конечном итоге случившееся, как ни странно, сослужило ему добрую службу. Весь прошедший год он не прикасался к наркотикам и спиртному, а в последнее время и сам Бобби, и Кэрол, его мать, стали регулярно беседовать о жизни с Этаном и частенько спрашивали у него совета по тому или иному поводу.

Гейб подозревал, что отношения между Деннисами и Боннерами навсегда останутся напряженными, но, по словам Этана, у него постепенно наладился контакт с Бобби и Кэрол. Бобби, в частности, перестал винить Рэчел во всех своих бедах, и это было отрадно. Если бы Гейб считал, что этот подросток по-прежнему представляет для его супруги опасность, он тем или иным способом, но обязательно вышвырнул бы его из города, несмотря на то что Бобби находился под духовной опекой Этана.

— Кэрол хочет, чтобы Бобби с августа начал посещать колледж, да и сам Бобби не против, — сказал Этан. — Он неплохо окончил среднюю школу.

— Я все-таки не могу понять, как это Рэчел могла навещать его в больнице, — сказал Кэл и покачал головой. — У этой женщины большое сердце, но совершенно нет мозгов. Вы ведь знаете, что люди об этом говорят, не так ли? Что, если бы Рэчел его не навещала, он бы не…

— О Господи, перестань, — простонал Гейб.

— Кстати, хорошо что вы мне напомнили. — Этан посмотрел в окно на свою супругу, которая в этот момент прикладывала ручонку Рози к своему животу, чтобы девочка могла почувствовать, как шевелится в чреве Кристи ребенок. При виде этого зрелища преподобный Боннер невольно улыбнулся, после чего вернулся к прерванному разговору. — Мне нужно, чтобы вы помогли мне уговорить Рэчел сделать одну вещь. Понимаете, Бренда Миэрс уже давно болеет пневмонией и никак не может выздороветь. Я хочу, чтобы Рэчел ее навестила.

— Ну вот, опять началось, — с ухмылкой бросил Кэл и вытянул ноги.

Гейб, который считал, что они с Этаном в этом смысле давно уже обо всем договорились, бросил на младшего брата мученический взгляд.

— Этан, я уже сказал тебе, что не намерен вмешиваться в эти дела. Ты же пастор Рэчел, вот с ней и говори.

— Как ты думаешь, сколько времени ей придется доказывать, что все это чушь? — спросил, обращаясь к Гейбу, Кэл.

— Думаю, еще лет сорок.

— Не надо все валить на меня, — сказал Этан, примирительно подняв руки. — Я не знаю, действительно ли она обладает даром исцеления. Но факт остается фактом: многим людям становится лучше после того, как она побудет с ними какое-то время.

То же самое можно было сказать и о больных животных.

Гейб совершенно сознательно, подчас прибегая к различным уловкам, добивался того, чтобы Рэчел ухаживала за ними под его присмотром и руководством. Как это у нее получалось, он не понимал, но было совершенно очевидно: те животные, за которыми она ухаживала или к которым она хотя бы прикасалась, выздоравливали значительно быстрее.

— Тоже мне, кудесница в изгнании, — фыркнул Кэл.

Поскольку состояние его здоровья было выше всяких похвал и в помощи Рэчел он не нуждался, подобные разговоры его порядком забавляли. — А вообще-то после чудесного выздоровления Эмили ни один человек в городе не скажет про Рэчел плохого слова. А уж когда Бобби Деннис оклемался после травмы позвоночника, хотя врачи сказали, что он на всю жизнь так и останется парализованным…

— Люди ее просто обожают, — подхватил Этан. — Странно все-таки получается: Дуэйн всем внушал, что он умеет исцелять болезни, но на самом деле этого не умел; а Рэчел всех убеждает, что не имеет такого дара, но люди действительно выздоравливают.

— Ну, мы точно не знаем, имеет она к этому какое-то отношение или нет, — возразил Гейб. — Может, все это просто совпадения. Короче, Этан, сделай то же, что и обычно в таких случаях, — расскажи Рэчел, что Бренда очень больна и нуждается в том, чтобы ее немножко подбодрили. Ты ведь знаешь, она тебе не откажет.

— А она ничего не заподозрит? — засомневался Кэл. — Что-то уж больно часто Этан просит ее кого-нибудь навестить.

— У нее голова настолько занята Чипом, перестройкой коттеджа, предстоящим рождением ребенка, ее занятиями да еще планами, как использовать деньги, вырученные от продажи бриллиантов Дуэйна, что ей, по-моему, не до подозрительности.

Голова Рэчел была еще забита и им, Гейбом, но он не стал об этом говорить. Ему было неудобно хвастаться перед братьями. Впрочем, причиной тому была его природная скромность, а не опасения, что братьям в этом смысле похвастаться нечем.

Рэчел в самом деле с увлечением посещала курсы по нескольким финансовым дисциплинам в местном колледже, хотя и притворялась, что делает это только из-за того, что ее приводит в отчаяние бестолковость Гейба в обращении с деньгами. Она частенько заявляла, что если мужу доверить семейные финансы, то их семья очень скоро разорится и будет вынуждена просить милостыню.

Чтобы подразнить ее, Гейб как-то раз заметил, что ей не надо будет беспокоиться о будущем, если она решит оставить себе хотя бы часть того, что останется от состояния Дуэйна после выплаты его долгов, а не истратит все на создание задуманного ею специального детского фонда. Рэчел, однако, не обратила на эту его шпильку никакого внимания. Они с Этаном в самом деле собирались создать на уровне штата особый фонд, который помогал бы матерям-одиночкам встать на ноги, обеспечивая им уход за детьми на то время, пока они будут посещать курсы, повышая свою квалификацию и, соответственно, увеличивая шансы устроиться на новую, более перспективную работу. Рэчел, помимо всего, еще и сколотила группу людей, взявших на себя управление «Гордостью Каролины». Кинотеатр теперь работал на некоммерческой основе и стал весьма популярным местом отдыха горожан, которые в летние вечера с удовольствием приезжали туда посмотреть интересный фильм, перекусить и пообщаться.

— Просто поверить трудно, — заговорил Кэл таким тоном, словно гордился, что в прошлом был одним из тех, кто всячески травил и притеснял нынешнюю жену Гейба. — Всего какой-то год назад все в Солвейшн ее просто ненавидели, а теперь она прямо-таки местная героиня.

В это время в дом заглянула Рэчел со Снузером на руках.

— Все проголодались, Гейб. Не пора ли жарить мясо?

Мужчины вышли на лужайку позади дома, где уже расположились на пледе их родители. Между ними сидела Рози, неподалеку разлеглись на траве собаки.

Этан подошел к Кристи, и она прильнула к нему. Кэл одной рукой обнял за плечи Джейн, а другой осторожно погладил ее по животу.

Гейб просто стоял и смотрел на собравшихся на лужайке людей, которых он так любил. Рэчел поставила на траву стопку одноразовых тарелок и взглянула на него. Он улыбнулся жене, и она ответила ему улыбкой. Они знали, что думают об одном и том же.

Я люблю тебя, Гейб.

Я люблю тебя, Рэч.

Чип бросился к нему, и Гейб, зная, чего он хочет, с готовностью протянул руки навстречу сыну. В следующую секунду Чип уже сидел у него на плечах.

При виде этой картины Рэчел прослезилась. Такое случалось с ней иногда во время семейных пикников и вечеринок: это происходило оттого, что она ощущала себя слишком счастливой. Все уже привыкли к подобным проявлениям чувств и любили подтрунивать над ней по этому поводу, Наверное, родственники начнут подшучивать над ней и сегодня, подумала Рэчел, не сразу, конечно, а чуть позже, после того как поедят.

Впрочем, на этот раз ее растроганный вид подействовал и на остальных. Кэл внезапно принялся прочищать горло. Джейн подозрительно шмыгнула носом. Этан кашлянул. Кристи вытерла глаза тыльной стороной ладони, а ее свекровь зачем-то протянула свекру белоснежный носовой платок.

Сердце Гейба переполняло счастье. На горе Страданий все было хорошо, так хорошо, что лучше и не бывает. Он один из всех не плакал: откинув голову назад, он радостно засмеялся.