— А ты как думаешь?

— Но ты же была его женой.

— Его целомудренной невестой.

— Но у тебя есть ребенок, Рэчел.

— Это просто чудо, учитывая…

— А я-то думал, что Дуэйн Сноупс был тот еще кобель.

Ты что же, хочешь сказать, что он был равнодушен к сексу?

— Он обожал секс, но только со шлюхами. Его жена должна была оставаться безгрешной.

— Просто сумасшествие какое-то.

— Что поделаешь, таков был Дуэйн.

Боннер негромко хохотнул, и Рэчел решила воспользоваться этим моментом, надеясь, что ей удастся вызвать у него сочувствие.

— Да ладно тебе, Боннер. Я не могу поверить, что ты такой вредный, что не дашь мне взглянуть на комнату Эдварда.

— Жизнь — паскудная штука, — жестко сказал Гейб и мотнул головой в сторону входной двери. — Пошли.

Спорить было бесполезно, да это и не имело смысла.

Ключ снова был у нее, и потому она могла вернуться сюда, предварительно убедившись, что в доме никого нет. Рэчел прошла следом за Боннером в гараж, где стоял длинный темно-синий «мерседес» и запыленный черный пикап, принадлежавший Гейбу.

— Это что, твоего братца? — спросила Рэчел, кивнув в сторону «мерседеса».

— Мой.

— Ба, да ты и в самом деле богач, верно?

Гейб пробурчал что-то и сел за руль пикапа. Через несколько секунд они уже катили по подъездной аллее, к воротам с украшением в виде молитвенно сложенных рук.

Было около двух часов ночи. Шоссе было пустынно. Рэчел чувствовала себя совершенно измученной. Откинув голову на спинку сиденья, она принялась жалеть себя. С того момента, когда увидела то фото в журнале, она почти не продвинулась вперед в осуществлении своего плана. Она до сих пор не знала точно, действительно ли шкатулка находится в доме. Единственное, чем она могла похвастаться, так это тем, что ей удалось снова завладеть ключом. «Интересно, — подумала она, — сколько времени пройдет, прежде чем Гейб обнаружит, что я его стащила».

— Черт побери! — выругался вдруг Гейб и так ударил по тормозам, что Рэчел бросило вперед.

Перекрывая узкую дорогу, ведущую на гору Страданий к коттеджу Энни, впереди маячило что-то большое, футов шести в высоту, светящееся, геометрически правильное. То, что так неожиданно предстало перед их глазами, выглядело настолько ужасно, что Рэчел даже не сразу сообразила, что это такое. Однако оцепенение не могло продолжаться вечно, и до нее в конце концов дошло, что именно преградило им путь.

Это были тлеющие остатки деревянного креста…

Глава 9

Словно ледяная игла кольнула Рэчел между лопаток.

— Они сожгли крест, чтобы напугать меня и заставить уехать, — прошептала она.

Гейб распахнул дверцу пикапа и выпрыгнул на дорогу.

В свете фар Рэчел видела, как он ногой свалил тлеющие остатки креста на землю. Когда они упали, в воздух взметнулся целый сноп искр. Чувствуя слабость в коленях, она вышла из машины. Руки ее стали холодными и липкими.

Гейб тем временем достал из машины лопату и разбил дымящиеся перекладины на части.

— Мне больше нравится, когда соседи встречают нового жителя шоколадным тортом, — едва слышно пробормотала Рэчел.

— Шутки тут неуместны, — сказал Гейб и принялся собирать обугленные куски дерева на лопату и отбрасывать их на обочину.

Рэчел закусила нижнюю губу.

— Мне только и остается, что шутить, Боннер, — сказала она. — Другого выхода нет, а если и есть, мне о нем даже думать не хочется.

Руки Гейба замерли на черенке лопаты. На лице его появилось выражение глубокой тревоги. Когда он заговорил, голос его зазвучал гораздо мягче, чем когда-либо раньше:

— Как тебе это удается, Рэчел? Как ты умудряешься оставаться на поверхности?

Рэчел охватила руками плечи. Возможно, туг сыграли свою роль ночь и шок, который она испытала при виде догорающего креста, но вопрос Боннера не показался ей странным.

— Я просто стараюсь поменьше задумываться. И еще я не полагаюсь ни на кого, кроме себя.

— О Боже, — вздохнул Гейб и покачал головой.

— Бог давно мертв, Боннер, — горько усмехнулась Рэчел. — Неужели ты этого до сих пор не понял?

— Ты в самом деле веришь в то, что сейчас сказала?

Внутри у Рэчел словно что-то лопнуло.

— Я все делала правильно! Я жила верой! Два раза в неделю ходила в церковь, каждое утро и каждый вечер становилась на колени и молилась. Я заботилась о немощных и помогала бедным! Я не делала зла другим людям, и за все это не получила ровным счетом ничего.

— Наверное, ты просто путаешь Бога с Санта-Клаусом.

— Не надо читать мне проповеди! Не смей этого делать, слышишь?

Она стояла перед Боннером в голубоватом свете фар, сжав кулаки, и Боннер подумал, что никогда еще ему не доводилось видеть никого, кто выглядел бы таким яростно-убежденным и таким бесхитростным. При довольно высоком росте Рэчел Стоун была худой, почти хрупкой, а лицо ее, казалось, состояло из одних только огромных зеленых глаз. Впрочем, нет, не из одних глаз. Губы ее небольшого, аккуратного рта были полными и сочными, словно спелый фрукт, и сразу же привлекали внимание. Ее растрепанные волосы, подсвеченные сзади фарами, напоминали светящийся нимб.

Пожалуй, любая другая женщина в аналогичной ситуации выглядела бы смешной. Мятое, запачканное краской платье висело на худеньких плечах Рэчел, словно на вешалке, а огромные, грубые башмаки при ее тонких лодыжках смотрелись просто омерзительно. Однако во всей фигуре Рэчел чувствовались достоинство и гордость загнанного в западню зверя. И что-то глубинное, может быть, та боль, что жила у Гейба в душе, с непреодолимой силой потянула его к Рэчел, и он почувствовал, что больше не в состоянии сопротивляться своему желанию. Он хотел ее так сильно, как никого и ничего не хотел после гибели жены и сына.

Кроме, разве что, смерти…

Гейб даже не заметил, как все произошло. Просто в следующую секунду Рэчел уже была в его объятиях, и он чувствовал ладонями ее теплое тело. Она была хрупкой и слабой, но не сломленной, как он. Ему одновременно хотелось защитить ее, переспать с ней, успокоить и уничтожить ее.

От этого хаоса эмоций боль, сжигавшая его душу, стала еще сильнее.

Рэчел больно впилась ногтями в его руку выше локтя.

Не обращая на это внимания, он грубо обхватил ее ягодицы, еще крепче привлек к себе и легонько коснулся губами ее губ, мягких и теплых.

— Я хочу тебя, — хрипло пробормотал Боннер, откинув назад голову, Голова Рэчел качнулась, и Гейб понял, что она согласна. От того, что она так легко сдалась, он мгновенно пришел в бешенство. Схватив рукой подбородок Рэчел, он приподнял его и уставился прямо в ее зеленые глаза, в которых плескалась боль.

— Благородная вдова Сноупс в очередной раз жертвует собой ради ребенка, — прошипел он. — Ладно, к черту все это.

Он отпустил ее. Рэчел продолжала пристально смотреть на него, а он снова схватил лопату и принялся расчищать дорогу. Он когда-то уже обещал, что больше не сделает этого. Да, в тот раз, когда темная сторона души взяла над ним верх и когда он хотел раздавить, уничтожить эту женщину, он в конце концов пообещал, что никогда больше не притронется к ней.

— Может, это вовсе не было бы жертвой, — сказала Рэчел.

Боннер застыл на месте.

— Ты это о чем?

— О твоем фантастическом теле. Я не могла его не оценить.

— Перестань, Рэчел. Прекрати умничать. Лучше просто скажи мне, что ты имеешь в виду?

Нижняя губа Рэчел предательски задрожала, но она все же справилась с собой. Ее маленькие груди приподнялись под скрывавшим их ужасным платьем — она глубоко вздохнула.

— Может быть, мне просто захотелось узнать, что это такое — быть с мужчиной, которому не нужно, чтобы в постели рядом с ним лежала святая. Мне двадцать семь лет, а у меня был всего один мужчина, и я ни разу не испытала с ним оргазма. Смешно, правда?

Боннеру, однако, было совсем не до смеха. Слова Рэчел почему-то его разозлили.

— Так, значит, тебе захотелось попробовать со мной, что это такое? И я должен стать морской свинкой в твоих сексуальных экспериментах?

Тут уже Рэчел почувствовала приступ бешенства. Как и многие рыжеволосые люди, она не могла похвастаться спокойным нравом.

— Ты сам начал ко мне приставать, придурок!

— Это было внезапное помрачение рассудка.

Гейб видел, что Рэчел собирает силы для ответного удара, и потому нисколько не удивился, когда она улыбнулась неприятной, деланной улыбкой и сказала:

— А жаль, очень жаль. Если бы мы занялись любовью в темноте и ты не произносил бы ни слова, я могла бы попытаться представить себе, что со мной не ты, а кто-нибудь другой. Вообще говоря, неплохо было бы обзавестись персональным жеребцом.

Гнев Боннера улетучился так же внезапно, как и нахлынул. Он искренне обрадовался. Рэчел так уж была устроена, что не могла отступить ни на дюйм. Внезапно у Гейба поднялось настроение, хотя для этого не было никаких причин, если не считать того, что он все же не причинил Рэчел вреда.


Расс Скаддер молча наблюдал за тем, как свет фар пикапа Гейба удаляется в сторону коттеджа Энни.

— Он целовался с ней, — сказал Донни Брэгельман.

— Да, я видел.

Мужчины прятались в небольшой рощице в тридцати ярдах от дороги, слишком далеко для того, чтобы слышать, о чем говорили Гейб и вдова Сноупс, но достаточно близко, чтобы видеть, чем они занимались.

— Она шлюха, — сказал Расс. — Когда я ее в первый раз увидел, я сразу понял, что она шлюха.

Разумеется, во время своей первой встречи с Рэчел Расс ничего такого не думал и не мог думать. Когда он работал в службе безопасности храма Дуэйна Сноупса, он чаще всего видел ее с ребенком. Рэчел всегда была приветлива с Рассом, и он ей даже симпатизировал. Но это было до того, как все рухнуло.

Поначалу все складывалось для Расса очень хорошо. Человек, который возглавлял службу безопасности, взял его своим заместителем. Поскольку Расс охранял самого Лузина Сноупса и осуществлял контроль за безопасностью в помещениях храма, у него было ощущение, что он наконец-то занимается важным делом, и жители Солвейшн перестали смотреть на него, как на неудачника.