Ирина Надеждина - Полюбить таким…

Он долго не мог уснуть. Сон не шел, в голову лезли мысли исключительно о Саше. Разлад с самим собой становился всё больше и больше. Олег мучительно пытался гнать от себя мысли о ней, переключиться на другую тему, но ничего не получалось. Он вдруг понял, что пытается сам себя убедить в том, что Саша ему совсем не нравится, что она ему безразлична и вообще ничего кроме отрицательных эмоций не вызывает. Только под утро Олег забылся некрепким сном.

Прошло ещё три дня. За это время почти ничего не изменилось. Студенты продолжали целый день проводить у реки, а вечером подогреваться спиртным. Только Саша теперь меньше дерзила Олегу, но в её глазах иногда мелькал огонек гнева, когда она смотрела на него. Олег же, казалось, и не замечал этого. Он никак не мог дождаться, когда закончится неделя.

В тот день утром Олег, когда Гена разбудил его, потянулся и поморщился.

– Ты со Стасом не разговаривал? – вместо приветствия задал он вопрос.

– Разговаривал. Стас сказал, что мы можем сидеть спокойно, погода в идеале. Если нужно что-нибудь, можно заказать – хлопцы свободны, горючее есть.

– Не о заказах речь. Тарахтит Стас про погоду. Спина у меня с ночи болеть начала.

– Может, ты просто повернулся неудачно? – неуверенно предположил Гена.

– Ты когда-нибудь помнишь, чтобы я поворачивался неудачно? И я, вообще-то, могу ещё отличить, когда я неудачно повернулся, а когда погода поменяется.

– И скоро поменяется?

– Не знаю, скоро или нет, но сильно. Дай Бог, чтобы просто ветер поднялся или похолодало.

– Будем надеяться.

– Ладно, может быть, вечером Стас что-нибудь поопределеннее скажет. Что наши детки? – Олег закончил одеваться.

– Резвятся. Твоя любимая…

– Генчик, – с лёгкой угрозой сказал Олег.

– Так вот твоя любимая, – упрямо повторил Гена, – соизволила сегодня утром помочь Лёвчику картошку чистить. Ей что-то не спалось. Проснулась часов в пять, сидела, курила со мной у костра, а когда Лёвчик встал завтрак готовить, предложила свои услуги. Даже после завтрака вызвалась посуду мыть.

– Что, так много вчера выпила? – ухмыльнулся Олег.

– Да вроде бы и нет. Ты же сам видел. Мне сказала, что всю ночь кошмары снились.

– Не сказала, какие? – едко осведомился Олег.

– Волки.

– Волки? – Олег удивленно посмотрел на Гену.

– Ну да. А что?

– Мне тоже снились волки, когда я лег спать. Тебе не снились?

– Нет. Мне ты снился в дым пьяный. Хотел бы я на тебя пьяного наяву посмотреть. Никогда не видел.

– А что ещё тебе поведала наша маленькая бестия, кроме того, что ей снились волки? – поинтересовался Олег.

– Да так, ничего. Просто посидели, потрепались. Нормальная она, между прочим, девчонка. Напрасно ты с ней постоянно как кошка с собакой.

– Не я первый начинаю. Я нахожусь больше в роли собаки, которую заводит кошка.

– Она тобой очень интересовалась.

– Лесник я, дояр или надзиратель?

– Нет. Почему ты такой резкий. Обижается на тебя девочка.

– Гена, я же попросил тебя, оставь меня с этой девочкой! Не нужна она мне! – с досадой бросил Олег.

– Только не пытайся обмануть себя, что она тебе совсем не нравится.

– Генка, ты меня достанешь! – Олег с гневом посмотрел на Гену. – Да не нужна мне твоя пигалица! Смотри ты, невесту мне сыскали! Сваты, мать вашу! Что в ней хорошего? Сплошная придурь!

Он ещё что-то хотел сказать, но в это время в палатку заглянула Саша. Она, по всей видимости, слышала последнюю реплику Олега. Лицо её было растерянным, почти обиженным.

– Что тебе? – ледяным тоном спросил Олег.

– Лёвчик просил, чтобы ты поторопился. Завтрак совсем остынет.

– Скажи, что я приду, когда побреюсь и умоюсь, – тем же тоном ответил Олег.

– Это ты уж совсем напрасно, – вздохнул Гена. – Молодая она ещё…

Олег бросил на Гену ещё один сердитый взгляд, взял баллончик с пенкой, станок и полотенце и пошел к ручью. Ему самому было неловко из-за того, что произошло, но идти извиняться перед Сашей он не собирался. Ему очень хотелось домой. Он вдруг ощутил резкий приступ тоски по своим близким. Это было как после пребывания в тайге в течение нескольких месяцев. Ещё и ноющая боль в спине мешала…

Олег возвращался к лагерю. В лесу было очень тихо и слышен был любой звук. Впереди послышался голос Саши. Олег остановился и прислушался. Она быстро говорила:

– Он мне за многое ответит! Кто он такой? Подумаешь, ковбой! Я не я буду, если его не накажу!

– И каким же образом? – спросил второй голос.

– Опушу его при всех, как мужика.

– Да, помнится, кто-то его уже опустить попробовал!

– А теперь опущу! Кто мне хочет помочь? Резервный вариант что бы был. Не просто так. Я ящик шампанского ставлю тому, кто его уговорит.

– А сама?

– Тогда вы мне ящик. А потом при всех рассказать, что как мужик он полный нуль!

– Давай. Только не думаю, что так оно и есть, – сказал второй голос.

– И я не думаю. Главное, это сказать. Мужики на эти реплики реагируют, как быки на красную тряпку.

– Повеселимся! – обрадовался ещё один голос.

Среди деревьев мелькнули три приближающиеся фигуры девушек, несущих к ручью посуду для мытья. Олег отошел к кустам и присел, так, что они, не заметив его, прошли мимо. Девушки были увлечены разговором и по сторонам не оглядывались. Олег поднялся и пошел к лагерю.

Придя в лагерь, пока завтракал, Олег рассказал об услышанном разговоре Гене и Лёвику. Гена был ошарашен настолько, что даже присвистнул. Лёвик неприлично выругался.

– Вот тебе и маленькая бестия!

– Да, какое стихийное бедствие может быть страшнее разъяренной бабы? – ухмыльнулся Гена. – Разбудили в кошке тигра.

– Это во мне тигра разбудили, – спокойно ответил Олег. – Девчонка действительно о себе слишком много мнит! Ей, Генчик, даже до кошки далеко, не то, что до тигра. Так себе, лазит под ногами, пищит и царапаться пытается. Главное, чтобы никто не наступил.

– А вообще, напрасно мы всё это устроили, – задумчиво сказал Гена.

– Неудобно Игорю отказывать было. Кто ж знал, что такой стервеныш попадется. Ладно, мужики, осталось-то всего – ничего.

– Олег, перезвони Стасу ты, о погоде спроси, – предложил Гена.

– Я уже перезвонил, пока умываться шел. Он мне то же, что и тебе, сказал. Лёвчик, спасибо тебе большое за завтрак.

– Толстей, милый!

– Что делать теперь будем? – спросил Гена, исподлобья глядя на Олега.

– Ты о чем или о ком? О любимой моей? – уточнил Олег.

– Ну да. Мало ли, что ещё на ум ей придет.

– Генчик, не дергайся. Если в своё время мне удавалось усмирять такую заразу, как мой покойный кузен, до того дня, когда он меня неудачно толкнул, то уж с этой мелочью я справлюсь, – заверил его Олег. – Давайте-ка лучше, мужики, пойдем позагораем. Тем более, детки у водички сами, за ними глаз да глаз нужен.

Они вместе спустились к реке, где были уже все ребята. У студентов были какие-то свои проблемы, которые они бурно обсуждали. Саша и её свита сидели немного в стороне. Олег, Гена и Лёвик устроились поближе к воде. Солнце лило с неба зной, в лесу перекликались птицы, в верхушках деревьев шелестел ветер. Иногда по ярко-синему небу проплывали белые облачка. Олег достал телефон и позвонил Оксане. У неё и Максима всё было в порядке. Эта новость должна была бы порадовать его, но вместо радости снова остро резанула тоска по дому и по близким.

– Макс и Оксана решили ещё одним племянником тебя наградить? – спросил Гена.

– Угу, – Олег лег на спину и прикрыл глаза.

– Когда только ты их порадуешь?

– Когда-нибудь. Врет Стас про погоду.

– По-моему, тоже врет. У меня старая спортивная травма ноет, – согласился Лёвик.

– Синоптик ошибается однажды, – философски заметил Гена.

– В таком случае Стас рискует начать ошибаться, как сапер. Сейчас он ошибается один раз по поводу каждого конкретного случая, а тогда ошибется всего один раз и всего по поводу одного случая. Второго случая уже не будет.

– Ты что ли его приговоришь? – улыбнулся Гена.

– Нет, душа моя. Ты же знаешь, я человек довольно миролюбивый и больше чем на «подпортить улыбку за счет недостатка зубов» меня не хватит. А ведь найдется какой-нибудь добрый малый с грустными глазами и дурным воспитанием, который не станет долго церемонится, а просто придет и устроит Стасику гром и молнию.

– А потом в его доме будет играть грустная музыка, соберется много гостей, будет на столе много водки и пирожков, но Стасик на всё это уже даже не посмотрит, – в тон ему продолжил Лёвик, потому что доставят его на кладбище в твердой упаковке.

– Мрачно, но точно, – согласился Гена. – Кстати, Олежек, посмотри, что наши чертенята творят.

– Снова моя любимая? – не открывая глаз, спросил Олег.

– Нет, любимый твоей любимой. Наверное, и твой любимый.

– Это горе худое что ли? – Олег поморщился. – С каких делов он стал моим любимым?

– Я же думаю, что ты живешь по принципу: подруга друга – моя подруга. А у тебя любимый подруги мой любимый. Вы у неё оба любимые.

– Генчик, ты много разговаривать много начал, – Олег лучезарно улыбнулся.

– Ты не улыбайся, ты глаза открой, – посоветовал Гена. – А то, как чуть что, так Генчик много разговаривает. Ты сейчас орать начнешь.

– Да? – Олег открыл глаза и повернулся в сторону резвящихся «деток».

– Я был не прав? – довольно едко осведомился Гена.

– Прав, – кивнул Олег. – Интересно, что они сейчас делать будут?

– Что значит «что делать будут»? – удивился Лёвик. – Ты не помнишь что с тарзанкой делают?

– Я-то помню. Мне интересно, знают ли они, что с ней делают и насколько скверно это может кончиться?

В это время ребята доделали тарзанку. Оказалось, что они прекрасно знали, как с ней обращаться. Скорее всего, Олег не стал бы сильно беспокоиться, чем всё может закончиться, если бы не присутствие Бориса – «худого малого», как он охарактеризовал его, увидев первый раз. В отличие от Саши, которая если и устраивала какую-нибудь каверзу, была в первых рядах, Борис предпочитал отсидеться в засаде и выждать чем это закончится для всех остальных и кто попадет при этом под горячую руку. Олег даже удивлялся, почему далеко неглупые ребята так легко шли у него на поводу. Сейчас Борис предложил устроить соревнования, кто дальше прыгнет в воду с тарзанки. Идея нашла поддержку у остальных. Олег приподнялся и крикнул им: