– У-у-у, садист! – смеясь, протянул Валера.

Саша шла и злилась. Все ноги были искусаны комарами. Проводник был прав, но надевать джинсы она упрямо не хотела, хотя бы для того, чтобы не доставить ему удовольствия.

На этого проводника Саша обратила внимание сразу. Что-то в нем было такое… Она даже не могла объяснить, что именно. Когда она вышла из такси, он стоял и курил. Он был очень высокого роста, широкоплечий, подтянутый. Его вряд ли можно было назвать большим красавцем. Черты его лица были правильными, но резкими, нос с горбинкой, лоб высокий, подбородок с легкой ямочкой. Одет он был своеобразно: в вытертые старые джинсы, темно-синюю футболку, очень дорогие фирменные кроссовки и жилет с множеством карманов. Между кроссовками и джинсами было явное несоответствие. На голове у него была пестрая бандана, из-под которой были видны русые волосы. Солнечные очки были тоже из очень дорогих, но без всяких ультра модных деталей. Когда он снял очки, то она увидела его глаза – зеленые, глубоко посаженые. Взгляд у него был спокойный, холодный и уверенный. Разговаривал он с Сашей совсем не так, как она привыкла – он почти в открытую смеялся над ней. А мелькнувшее на его губах подобие улыбки было почти полной издевкой. То ли женским чутье срабатывало, то ли десятое чувство, но Саша понимала, что и взгляд, и улыбка, и манера говорить могут быть совершенно другими, а он – самой надежной опорой в жизни. Но… но он был всего лишь проводником, а такого не приняли бы её родители, будь он хоть в сто раз надежнее самого надежного. «Ничего, милый, ты ещё за мной побегаешь! Я не я буду, если ты через пару дней у меня в ногах валяться не будешь, а я тебя посылать не буду!» – решила она, сгоняя очередного комара. И всё же в ней появилось какое-то противоречие, согласие с собой таяло, как льдинка на солнцепеке. Саша прекрасно знала причину этого противоречия, но признаться себе в том, что Олег ей понравился, сил не хватало. Оставалось только строить планы, как бы досадить ему посильнее.


Глава 3

Олег, Гена и Лёвик остались у костра. Сегодня во второй половине дня, ближе к вечеру, группа пришла на место. Здесь разбили лагерь. Уставших студентов хватило только на то, чтобы съесть приготовленный Лёвиком ужин и расползтись по палаткам. Солнце уже село и в лесу начало быстро темнеть. Где-то далеко закричала сова. Становилось прохладно. Олег достал из жилетного кармана телефон и набрал номер.

– Стас? – спросил он у невидимого собеседника. – Да, я. Дошли нормально, спасибо. Что там у нас с погодкой? Правда? А поточнее? Ладно, верю, верю… А что смурной такой? Да ну! И много? Скверно. Ты, главное, духом не падай. Будем надеяться, что всё обойдется нормально. В котором часу? Хорошо. Ну, всё, до завтра. Вечером я тебя наберу.

– Что там стряслось? – спросил Лёвик.

– В принципе ничего экстраординарного, если не считать, что в районе Красной горки снова два человека пропали. Поставили на уши все службы поиска. Стасовых ребят тоже попросили. Гнилое там место, на горке на этой, – мрачно заметил Олег.

– И чего их туда всех несет? – задал Лёвик риторический вопрос.

– Понятия не имею, – Олег убил комара.

– Всегда всех несет туда, куда можно меньше всего, – философски заметил Гена.

– Это ты, Генчик, прав, – согласился Олег. – Кстати, завтра нужно не забыть предупредить наших великовозрастных деток, чтобы в Сырой овраг не совались.

– Далековато отсюда Сырой овраг, – заметил Лёвик.

– Лёва, я не знаю, что у них на уме. Ты же видишь, детки, как из клетки.

– И то, правда.

– Что Стас о погодке говорит? – поинтересовался Гена.

– Говорит, что погодка должна быть приличная, – Олег достал из костра полуобгоревшую ветку и прикурил от неё. – Да, завтра нам чуть-чуть еды подбросят. Где-то около десяти-одиннадцати. Стас тебе пискнет.

– Нормально, – кивнул Лёвик. – Кто из вас пойдет со мной? Или пацанов брать?

– Если они завтра в транспортабельном состоянии будут, – усмехнулся Гена. – Это они сегодня с устатку тверезые, завтра понадираются, дай Бог, что б не хуже, чем на хуторе.

– Будем надеяться, что обойдется всё.

– Слушай, Олег, а что это действительно за места такие – горка, овраг, деревня брошенная? – вернулся Лёвик к начатой теме.

– Почем я знаю? – Олег пожал плечами. – Плохие места. Самое интересное, что компас туда можно не брать – никакого толку. И везде мгла какая-то в ясный день стоит, вроде бы туман. Вроде бы и не густой, но видимость неважная. Кстати, названия там совершенно ни к чему не привязаны. Оврага ведь никакого нет, чуть-чуть низинка вроде. Правда там какая-то яма есть и две могилы старые. Что за могилы – никто не знает. Только крутит на этом месте. Я сам несколько раз попадал. Горка вообще не горка, а так, пригорок, почти весь лысый и земля там глинистая, аж красная. Леса как такового и то нет – десяток деревьев, кустов и пеньки, за час бы обошел, а народ там пропадает регулярно. Ну, брошенную деревню ты когда-то сам видел. Три сруба стоят гнилые и пустой колодец. Туда ночью соваться нельзя. Говорят, кто сунется, если к утру не помрет от страха, то в психушку, как пить дать попадет. В овраге ещё хорошо – если могилы не зацепил, так, может, всё обойдется. Идти только плохо будет – расстояния теряются и усталость жуткая. Самое поганое из всех – горка. Там никогда не знаешь, когда чудеса начнутся. Поисковики это место терпеть не могут.

– Ну, ты же из оврага как-то выходил?

– Выходил, но как, объяснить не могу. Может, и выходил потому, что могилы никогда не трогал. Народ же вечно тянет то посидеть на них, то ещё что… Костю-покойника черт дернул как-то попробовать копнуть. Мы его тогда целый день проискали. Нашли – он, как пьяный, и что-то бормочет, будто хотел там сокровища искать.

– А яма? – не унимался Лёвик.

– В яму я когда-то прыгнул, интересно стало. Два года назад, когда охотились и на этот берег вышли. Хорошо, что Генчик вон рядом был и Макс. Они видели, куда я делся. Странность там такая – я их слышу, а они меня нет. Ори – не ори, как в вату.

– А что там, в яме, было?

– Ничего. Яма, как яма, небольшая. Травкой почти вся заросла. Вылезать неудобно.

– А вертолетчики почему не любят это место?

– Так приборы у них глючат.

– Интересно посмотреть, – Лёвик тоже закурил.

– О, ещё один нашелся! – рассмеялся Гена. – Что ж вас всех в пакость какую-то тянет? Всё приключений себе ищете. А молоднячок и впрямь завтра предупредить нужно. Береженного Бог бережет.

– Ладно, хлопцы, вы, как хотите, а я спать пошел. Мне завтра вставать раньше всех, – поднимаясь, сказал Лёвик.

– Лёвчик, если не трудно, достань из моего рюкзака рукава и брось, – попросил Олег. – Заели меня сегодня что-то комары.

Лёвик вынес из палатки рукава, которые Олег пристегнул к жилету, и ушел спать. Гена тоже закурил. Чуть слышно шумел ветер в вершинах сосен, снова где-то прокричала сова.

– Кто сегодня сидит? – спросил он.

– Давай я. Завтра ты.

– Если хочешь, давай по полночи, – предложил Гена.

– По-моему, и так неплохо будет. Тебе как лучше?

– Давай так, – согласился Гена.

– Сходим завтра в избушку? – спросил Олег, бросая окурок в костер.

– Давай, – Гена помолчал. – Помнишь, как мы в метель сидели?

– Помню. Не достал бы меня тогда Костик, так и не сидели бы.

– Это я про волков ему рассказал когда-то.

– Не в том дело. Не стоило упражняться в попытках сделать из меня дурачка. Костик думал, что всё это были байки. Посмотрел бы я на него, если бы он в такой переплет попал.

– Ты их боялся?

– Честно сказать? – вздохнул Олег. – Даже на знаю. Поначалу я их за собак принял, потом испугался, потом решил, что свихнулся. В принципе, я был не так уж далек от этого. Для меня так загадкой и осталось, почему они меня не тронули.

– Тогда ладно, ты худой был, полумертвый. А, когда в избушке сидели и ты с волком разговоры говорил, так и у меня, и у Макса волосы дыбом становились. Мистика какая-то. Хорошо, что Костя в дым пьяный был, а то привезли бы домой дурика.

– Должно быть, воспоминания слишком яркими были. Говорят ведь, зверье чувствует на расстоянии. Скажи, Генчик, а почему ты тогда не поверил, что я сам упал? – Олег, сощурившись, смотрел на огонь.

– Не знаю. Артём тебя постоянно доставал… И ещё, мне накануне приснился сон. Ты только не смейся, но это тоже было похоже на мистику, – Гена смутился. – Поначалу я вообще на знал, что произошло. Вроде бы спал я крепко. Проснулся оттого, что ты меня за плечо трясешь. Глаза открыл, ты сидишь рядом, одетый и, вроде бы, как свет сзади тебя. Я подумал, что утро уже. Оглядываюсь – ты в спальнике лежишь. Тут мне дурно стало, я уже совсем было заорать хотел, а ты палец к губам приложил, мол, молчи. У меня язык задеревенел. Тогда ты мне и говоришь тихо-тихо: «Если тебе скажут, что я мертвый, не верь, пока сам не убедишься. Не так-то легко меня убить будет. Это только казаться будет, что я мертвый. И ребят доведи, не оставайтесь. Метель скоро начнется». А потом из палатки вышел. Я повернулся, смотрю, а ты в спальнике своем так и лежишь, во сне покашливаешь. Дальше, как в яму провалился. Утром рассказывать стыдно стало. Потом, когда Артём начал вопить, что ты сорвался, я всё вспомнил. Мы вернулись, ты действительно сверху был похож на мертвого. Спуститься было некак – обрыв отвесный. Мы остались там ночевать. Утром у тебя были синие губы. Решили ещё час подождать. В принципе, все думали, что ты мертвый. Я отошел метров на десять, на камень присел. Рядом никого не было. Чувствую, кто-то меня за плечо трогает. Поворачиваюсь – ты сзади стоишь. У меня снова язык деревянный стал. Ты только головой покачал и говоришь: «Я же просил – уводи ребят. Метель скоро». Я скорее подумал, чем сказал: «А ты как же?». Ты повернулся, вроде бы, как уходить собрался и на ходу бросил: «Не верь, что я мертвый. Мы ещё увидимся. Уходите!». Я к ребятам вернулся, они с Артёмом собачиться начали, чуть не до драки. Я ещё раз вниз посмотрел и сказал, чтобы все собирались. Мы успели дойти до деревни и снег начался. А утром – метель.