— А кто тогда я?

— Ты — жена дракона.

— Дракониха?

— Угу.

Анжела задумалась на некоторое время. Потом заявила:

— Если я жена дракона, то я хочу поцеловать мужа. Мужа — дракона. Я хочу вдохнуть в него свой дым. Чтобы мы соединились.

Герман сделал глубокую затяжку и передал управление кальяном жене. Сказал:

— Ты имеешь на это полное право.

Анжела тоже полностью расправила легкие наркотическим дымом. Выдохнув, она застыла и снова волна воздушности пробежала с пяток до темечка. «Кайф» вклинивался в каждую клеточку тела.

Затем она снова сделала глубокую затяжку, но на сей раз задержала дыхание. Взяла мужа за руки и приблизила свое лицо к лицу мужа — дракона. Прильнула к мужским губам и медленно стала вдувать дым из своих легких в легкие супруга. Тихо играла медитативная музыка, мягко перетекал дым из одного организма в другой.

Они с мужем тогда позволили себе незаконную нирвану, наркотическую. То было особенное чувство.

Как — то Анжеле удалось отдохнуть в Таиланде. В одном из крупных торговых центров красочный рекламный плакат приглашал зайти в специальный салон, что на русском языке обещал посетителю «нирвану». Сотни крошечных рыбок под экзотическим названием «гара — руфа» кишат в небольшом бассейне. «-Человек садится на край ванночки и помещает в воду с рыбками ноги. Подобно стае голодных акул, тысячи гара — руфа накидывается на нижние конечности, и рвут на части человеческую плоть» — так рассказывал ей когда — то Живчиков. Он тоже был в Таиланде, и тоже проходил эту процедуру.

Но ее некогда любимый раздолбай, конечно, живописал оторванные от его ног куски плоти лишь для красного словца.

На самом деле рыбки объедают только верхний, отмерший невероятно тонкий слой кожи, и в результате процедуры кожа делается бархатистой, мягкой, как упругая кожица спелого винограда. Гара — рифа слегка кусает кожу, и ощущение щекотки заставляет улыбнуться практически любого. Кровообращение в конечностях усиливается и по обещанию хозяев салона «человек погружается в нирвану».

Конечно, нирвана с рыбками более полезна для здоровья, мягко говоря. Нирвана наркотическая может убить. Анжела все это прекрасно понимала и число случаев, когда она курила травку можно пересчитать на пальцах обеих рук.

Нирвана с мужем в день ее свадьбы запомнила ей особенно ярко.

Когда удивительная легкость в их с Германом телах достигла максимума, они застыли на продолжительное время. Герман потом как — то встрепенулся, притянул требовательно жену к себе. Анжела не сопротивлялась, а с готовностью подалась навстречу мускулистому мужскому телу. Она вообще тогда стала похожа на кусок оконной замазки, что в умелых руках мастера делается мягкой, податливой. Муж сначала оголил ей плечи, стал целовать нежную кожу на ее шее. Ей на миг показалось, что она принимает теплую ванну с пеной. Теплые и влажные губы, язык мужа ласкали ее шею и плечи. Брутальные мужики ласкают своих женщин грубовато, подчас с болевыми ощущениями. Хилые, слабые любовники — мужчины часто неуверенны в ласках, стремятся и угодить, и не обидеть. Умелые же мужчины знают, чувствуют своих партнерш. Они способны дозировать и силу, и умелость, и разнообразие ласк. Герман принадлежал к последнему типу. Анжела все больше возбуждалась и уже ее руки стали стаскивать с мужа рубашку, а затем и майку. Перед взором девушки в полумраке комнаты предстало мускулистое мужское тело. Повалив ее на кровать, Олег шарил руками по девичьим бедрам. Основательный мужской «инструмент» вздыбил штаны в районе ширинки. Анжела стала массировать член мужа сквозь ткань.

— У моего дракона великолепный клык для любви! — неожиданно сипло сказала журналистка и повторила: — Великолепный клык для любви! Великолепный!

Пальцы мужа уже стянули с ее покатых бедер ажурные трусики.

— Мой клык любви готов пронзить тебя, моя огненная жена! Я наколю тебя на свой клык любви словно шашлык на шампур!

Герман тряхнул головой, ибо сам несколько озадачился ходом своей мысли.

— Я — шашлык?! — переспросила несколько растерянным голосом новоиспеченная жена.

Муж повалил ее на спину. Она расстегивала ремень его брюк и обнаженными ногами стягивала с него брюки. «Любовный клык» полностью обнажился, и прильнул к лону жены. Герман покрыл тело женщины поцелуями и покусываниями. Он не торопился. Но когда время пришло, он вошел в лоно жены резко и требовательно.

Девушка издала томный стон. Постепенно два тела задвигались в унисон. Анжела несколько раз моргнула, и ей привиделась высокая гора. На вершине под самыми облаками, рядом с Солнцем, два огнедышащих дракона неистово занимались любовью.

В воздухе витал запах раскаленных тел и от них исходил даже дым из — за взаимного трения. Волна жгучего наслаждения катилась по коже Анжелы. Она задыхалась:

— Мой дракон! Мой дракон! Мой дракон! — непрерывно шептала она.

— Мой шашлык! Мой шашлык! Мой шашлык! — мелодично буровил свою мысль Герман. Оба попали в нирвану. Первая совместная ночь, как мужа и жены в их случае оказалась восхитительной.

Жаль, что далеко не вся супружеская жизнь, мягко говоря, состоит из подобных моментов. За яркими солнечными бликами всегда следует вереница черных туч. Рано, или поздно.

ГЛАВА 23

Южное утро практически всегда восхитительно. Пусть даже не будет солнца, пусть даже порывы ветра будут толкать тело путника из стороны в сторону. Пусть даже море беснуется беспощадной волной. Все равно южное утро — восхитительно. Оно почему — то всегда такое освежающее, насыщенное терпкими запахами, и при этом довольно тихое. Люди, звери проснулись, а горы всё еще стпят. Подобно шоколадным пикам на рождественском торте, горы так же притягательны и смотрят вверх. Утро на юге особенное. Если в мегаполисе чтобы успеть на работу, человек яростно толкается локтями при попытке штурма вагона метро в часы пик, или жмется на автомобиле в бесконечных пробках, то тут, на юге, работники даже опаздывающие, не шибко спешат на службу. Неспешно начинается их день.

Зажурчал ручеек воды из шланга. Натруженные руки крепко зафиксировали распылитель воды. Все отдыхающие каждое утро видели этого садовника за поливом газонной травы. Крепкий, сухощавый мужичок лет пятидесяти.

Анжела обратила внимание, как удивительно умело он клал один шлейф воды за другим на зеленый ковер под ногами. Иногда он улыбался сам себе и чертил струей незамысловатые рисунки прямо в воздухе, от чего шланг как бы превращался в кисть в руках художника. Директор (директриса) пансионата, где отдыхала Анжела, часто подходила к садовнику и якобы сердито громко сетовала:

— Митрич! Ты бы выключил, что ль, «змеюку» свою в руках, когда я к тебе подхожу! А то забрызгаешь меня всю. Прическу попортишь!

— Ваша прическа, Агрипина Дмитриевна, в любом виде замечательная! Водичка ее только живее сделает. Водичка вас никак не испортит, Агрипина Дмитриевна! Наоборот! Вы — как цветок, а цветок водичку любит!

Расплывается в улыбке директор пансионата. Приятно ей и по — женски, и в том смысле, что работники в ее учреждении не простые. Даже обычный садовник — и тот философ художник, сама учтивость. Такие работники только у знатной хозяйки бывают.

— Да ты прямо дамский угодник, Митрич! — смеется Агрипина Дмитриевна и идет по своим делам.

Митрич и впрямь похож на учителя бальных танцев в отставке. Прекрасное владение телом осталось, а балы отменили. Движения у него плавные, не угловатые. Будто танцует мужик, а не обычный газон поливает «-Джентльмен, наверное» — пронеслась мысль — оценка в голове у Анжелы.

Она расслабленно наблюдает, как работает другой человек и впадает в легкий транс от монотонности его движений. В руках у Митрича извивается новый ярко — синий, с красными прожилками, шланг. Блестит он на солнце красиво, как будто тоненькую яркую материю кинули в траву. Но подсоединен шланг к безобразной ржавой трубе, что торчит с торца корпуса. Митрич, похоже, не так прост и галантен, как кажется.

Вот к нему подходит невысокая женщина в солнечных очках. Худенькая, длинное легкое платье в цветочек. «-Наверное, жена» — невольно решает Анжела. Девушке удобно наблюдать за парой: садовник и его дама ее не видят, и не чувствуют за собой догляд. Анжела знает, что нехорошо наблюдать исподтишка за незнакомыми людьми. Это даже в какой — то мере незаконно. Но, чертовски интересно!

Поливальщик газона и его женщина о чем — то кратко беседуют. Тихо, ничего не разобрать. Обычная с виду пара. Наверное, решают житейский вопрос типа ехать в эти выходные на дачу, или провести время культурно. Пойти на спектакль Московского театра, например, что гастролирует сейчас по южным городам. И в их городе, в частности.

Анжела уже практически потеряла интерес к садовнику, как уже отводя взгляд заметила, что рука мужика рванулась к лицу женщины. Вот так дела! Он своим распылителем воды чуть ли не пол лица дамочке в очках не пробороздил. Та вскрикнула, но увернуться успела. Уши Анжелы отчетливо уловили, как садовник злобно и громко довольно прошипел сквозь зубы требование их трех слов: «-Иди сюда, сука!». Взбешенный промахом, подчиненный Агрипины Дмитриевны замахивается второй раз, но его несчастная собеседница уже отшатнулась назад на пару шагов.

Садовник приосанился и воровато огляделся по сторонам. Никто не стал свидетелем этой молниеносной, безобразной сцены. Никто, кроме красавицы — журналистки. Ее взгляд натолкнулся на стреляющий по сторонам взгляд мужчины. Последний понял, что она все видела. Бешенная злость на миг вспыхнула в его глазах. Как будто кто — то зажег спичку в темноте. Но всякая эмоция в них тоже также быстро умерла. Контроль над ситуацией вернулся к нему моментально. Он даже слегка улыбнулся Анжеле. Мол, это все баловство. Мол, я шуткую со своей женой. Анжела отвела взгляд и уткнулась в раскрытый перед ней дамский журнал. Садовник продолжил полив газона. Женщина в очках уже покидала место раздора, как, уже отойдя метров 20, споткнулась. Падала она вперед прямо на ладони. Только и успела крикнуть залихватское «-Ух!». На это «-Ух» обратила внимание Анжела.