— Но я пришла сюда с семьей. С законным мужем и законнорожденным сыном! — горделиво вздернула нос Базарова.

— О! Вы очень по — семейному верно все сделали, Катерина Андреевна. Как хорошо, — Анжела говорила мягко, не обостряя ситуацию, — что у вас такая дружная семья. Я же, как видите, пришла с молодым человеком и мне, право, не хотелось бы, чтобы начались некие пересуды относительно моей личной жизни. Тимур — мой, так сказать, дальний родственник. А я — человек публичный. Знаете, как бывает, люди увидят одно, а кривотолки пойдут совсем другие. Мы с вами трудимся в одной компании, делаем одно дело. Вы с эти согласны?

«— Ага! Дальний родственник! Так я тебе и поверила!» — Екатерина Андреевна кашлянула в кулак, но вслух сказала:

— Конечно, конечно! Мы, как это сейчас принято говорить, одна команда!

— Вот — вот! Хорошо, что мы понимаем друг друга. Чтобы не ходить вокруг да около, я прямо бы хотела попросить вас никому не рассказывать о нашей случайной встрече в этом прекрасном парке сегодня. Не рассказывать никому и, прежде всего, в телекомпании. Я могу рассчитывать на ваше молчание, коллега?

Архивистка приняла горделивый вид и даже слегка вздернула нос:

— О! Я умею хранить тайны! Я не любопытна, когда дело касается личной жизни других людей! Даже, звезд телеэкрана! — она мельком взглянула в глаза Токаревой. — У меня, знает ли, есть свои семейные радости и печали!

При этих словах архивистка кивнула в сторону Сергея Базарова и их сына Федора, что покорно в сторонке ожидали окончания беседы двух женщин. — Так что, уважаемая Анжела Алексеевна, как мы говорим в архивном деле, доступ к информации о вашей сегодняшней прогулке закрыт. Можете не сомневаться.

— Благодарю вас, Екатерина Андреевна, за понимание и корпоративную солидарность! До встречи на службе!

— До свидания! — улыбнулась на прощание Базарова.

ГЛАВА 8

Токарева вернулась к Живчикову и обнаружила, что тот стоит с двумя вафельными рожками мороженого, каждый из которых увенчивал залитый шоколадной глазурью и присыпанный тертыми орехами шар. Молодой человек распаковал мороженое и свою порцию он уже несколько раз надкусил, так и не дождавшись свою спутницу, чтобы начать лакомиться вместе. Тимур широко улыбался Анжеле, при этом пережевывал кусочек мороженого во рту и умудрялся втягивать теплый воздух улицы, чтобы лакомство на языке быстрее подтаяло. Другой рожок юноша хлебосольно протягивал телеведущей. Анжела с улыбкой благодарности хотела, было, забрать рожок, но тут изо рта парня выпал кусок лакомства прямо на его темную майку, прочертив белый отчетливый след. Далее этот не дожеванный кусочек скатился по штанам к земле и шлепнулся на мысок темно — коричневых туфель. Тимур опустил глаза вниз и в растерянности смотрел на свой испачканный ботинок.

Анжела покачала головой, глядя на неуклюжесть кавалера, выдохнула «-Обожди, сейчас вытру!», и извлекла из сумочки пакетик с одноразовыми салфетками. Достала одну, мягкими движениями сняла молочное пятно с футболки. Следующей салфеткой протерла штанину брюк Живчикова, а затем склонилась над обувью. Сам юноша все так же продолжал держать рожок с мороженым Анжелы в руке прямо над головой Токаревой. Как только Живчиков понял, что дама собирается чистить ему ботинок от молочного лакомства, в нем взыграло джентльменство, и он взбунтовался:

— Не надо, Анжела, я сам! Я сам!

При этом он стал наклоняться, чтобы помочь даме выпрямиться. Как раз в этот момент рожок в руке тоже наклонился и верхний ледяной шар в глазури с тертыми орехами поверху соскользнул с вафель и полетел вниз на шею Токаревой. Анжела в этот теплый день одела на прогулку с кавалером легкую прозрачную блузку, которую заправила в элегантную разноцветную юбку. Поэтому ледяной шар, упав на шею со стороны спины, закатился под блузку и там застрял. Он застрял, прислонившись к спине, не пускаемый дальше массивным поясом от юбки с широкой пряжкой.

Телеведущая сначала ничего не успела понять. Живчиков только и успел выдохнуть «-Ой!», а Анжеле вдруг показалось, что злодейка Снежная Королева воткнула ей в спину толстую ледяную сосульку. Молодая женщина стала решительно выпрямляться, отчего головой стукнула Живчикова под руку, в которой он держал перевернутый вафельный рожок уже без шара мороженого. В результате удара вафли рассыпались прямо по волосам телеведущей, а ледяной шар в блузке со стороны спины перекатился по разгоряченной коже. Анжела полностью выпрямилась, и в ужасе глядя на лицо Живчикова, съеживаясь от холода на спине, дико завопила на весь парк отдыха:

— Ма — а–ама!!!

Резко наполнила легкие воздухом и вновь повторила свой крик:

— Ма — а–ама! Ма — а–ама!

Токарева ухватила себя за блузку с боков, пытаясь оттянуть ткань от спины и прекратить действие холода. Живчиков же с виноватым лицом хлопал ресницами и промямлил:

— Апельсинчик ты мой! Тебе холодно?

— Да, ядрить тебя налево!!! Да! — пролаяла страдальчески молодая женщина.

— Извини меня! — ласково пропел Тимур. — Так вышло! Я же хотел тебя мороженым побаловать!

Токарева выдернула, наконец, блузку из юбки и подтаявший уже основательно на спине девушки шар мороженого плюхнулся на асфальт и мигом превратился в мокрое пятно. Живчиков взглянул на него и попытался успокоить спутницу:

— Это был тебе от меня презент, лапочка!

— Почему? — вместо ответа телеведущая процедила вопрос сквозь зубы. — Почему?!

— Что «почему», лапочка?

— Не называй меня «лапочкой»! Я спрашиваю, почему у тебя все именно так и получается? А?

— Не знаю, — понурил голову молодой человек.

Анжела посмотрела в симпатичное лицо парня, в его светло — голубые глаза, и не нашлась, что сказать дальше. «-Как же я люблю этого разболбая»! — неожиданно заключила мысленно Токарева.

Живчиков, видя, что вспышка раздражения у любимой вроде бы миновала, бесхитростно предложил, желая загладить свою вину хотя бы частично:

— Лапочка! Может быть, мне еще тебе мороженого купить, коли этого не удалось попробовать?

При слове «мороженое» спутница метнула на Тимура резкий, даже злой взгляд.

— Умолкаю, умолкаю! — мигом затараторил парень. — Ну, его к лешему, это мороженое.

Желая перевести тему беседы в другое русло, он поспешно спросил Анжелу:

— Так что сказала эта сушеная вобла?

— Не хами! — коротко огрызнулась пострадавшая от мороженого. — Екатерина Андреевна очень уважаемая женщина. Хранительница архива. Можно сказать, хранительница уже прожитых отрезков жизни.

— А эта хранительница этих самых отрезков молчать — то будет про нас?

— Будет, — с уверенностью ответила молодая женщина. — А мне теперь что делать — то? А? Скажи? Как мне в такой блузке в глазури и мороженом по улице ходить?

— Ну, извини, лапочка! Так получилось. Эти производители такое прыгучее мороженое стали выпускать!

Токарева хотела, было, ехидно выдать замечание по поводу того, откуда у юноши растут руки, но, испытывая искреннюю симпатию к блондину, воздержалась. На сей раз, она просто захотела узнать, что собирается делать ее новый возлюбленный в сложившейся ситуации.

— Посмотри на меня, — спокойно сказала девушка. — Я вся в этом липком мороженом. Блузке, наверное, конец. Твоя одежда, Тимур, так же вся в пятнах от этих рожков. Как нам продолжать прогулку?

— Да, как продолжать.… Так же, как и до этого. На своих двоих.

— Я не могу ходить в грязной одежде! Мне это неприятно!

— А чего здесь такого, — пожал плечами Живчиков, но, видя недовольный взгляд спутницы, поспешно добавил. — А ты, лапочка, грязную часть блузки в юбку — то поглубже заправь и — все! Все пятно будет скрыто. И мы сможем спокойно продолжить наш поход…

— Тимур! Я не терплю грязной одежды не только на людях, но и вообще! А ты, я вижу, можешь вот так, с этими ужасными пятнами на майке, штанах, и дальше спокойно гулять?!

Живчиков усмехнулся.

— А чего здесь такого?! Я однажды три дня в дырявой рубахе шлялся и в штанах, где сзади, на пятой точке, шов разошёлся. Ох и бегали же за мной девчонки…

Взглянув на серьезное лицо Анжелы, парень осекся и тоже суровым голосом заявил:

— Да — да! В грязном ходить не будем! Это некультурно. Это негигиенично! Это все такое прилипающее!

При слове «прилипающее» телеведущая вновь поежилась и прямо спросила:

— Что будем делать?

Парень слегка задумался, а потом предложил:

— А давай мне свои салфеточки. Я на них поплюю, и мы пятна все и сотрем! Я так в детстве часто делал.

— Поплюем?! Затрем?! И все?! — округлила глаза Токарева.

— А чего? Поплюем. Слюна ведь знаешь, какими очищающими свойствами обладает! — прищелкнул языком Живчиков. — Причем, заметь, что не только очищающие свойства имеет слюна, но и лечебные. Ты разве не слышала, как прошла информация, что один лысый мужик подставлял свою лысину под язык коровы. Та лизала, лизала череп, и мужик заметил, что волосы у него поперли! Представляешь, из лысины — да новые волосы! Так что, если поплевать на салфетку и протереть твои пятнышки, то они мигом сойдут. А вот еще одна история про слюни…

— Тимур! Я не желаю слушать о плевках и лысинах! Что ты можешь сделать как мужчина и мой возлюбленный? Что? Мне просто интересно и как женщине, и как журналистке, наконец. Твоя девушка в беде, в грязи, в пятнах. Что ты будешь делать?

Телеведущая с хитринкой во взгляде следила за белокурым кавалером, на лице которого, следует сказать, отразилась некоторая работа мысли и хлюпнув носом, парень не нашел ничего лучшего, как снова предложить:

— Лапочка! Я поплюю на салфетку, и мои слюни мигом растворят всю грязь, которая на тебе налипла!

От такой наглости собеседница даже немного приоткрыла рот, а сам Живчиков сообразил, что «сморозил» нечто неудобоваримое и даже оскорбительное. Он решил максимально быстро исправить свою ошибку и на сей раз, сразу же предложил: