Понадобилось три года, чтобы уехать. И первым шагом Уилла была юношеская глупость, о которой он до сих пор сожалел, — он пошел к своему отцу и попросил у него денег. Даже теперь это воспоминание терзало его.

Изобразив из себя лакея, он сумел проникнуть в клуб отца. Граф Оксли едва приподнял взгляд от своего бокала, когда Уилл назвал себя. Уилла поразило лицо распутника — красные прожилки на носу и глубокие мешки под глазами.

— Ты хочешь выклянчить у меня деньги? Ты уже много раз с избытком был куплен и оплачен, мальчик. Твоя мать раскрылась для меня добровольно, и это вряд ли обязывает меня раскрывать для тебя свой кошелек. Эта негодница вытянула из меня столько, что хватит на целое королевство.

Уилл ударил отца с такой силой, что, наверное, сломал ему нос — он сделал то, что велел ему Ксандр. Только резвость молодых ног помогла Уиллу убежать от тех, кто пытался его задержать. Домой он больше не вернулся. Потом он понял, что его появление на свет вообще не предполагалось. Его появление было своего рода несчастным случаем. Он стоил своей матери ее покровителя. Из-за него ее опять соблазнили и бросили. К концу недели Уилл уже маршировал со своим полком в Хоршеме.

Теперь ему двадцать девять лет. Должно быть, он уже стар для глупых поступков, потому что холоден, упрям и все еще ощущает последствия побоев, которые нанесли ему в октябре.

Он провел Елену мимо дома на Халф-Мун-стрит, чтобы показать ей во мраке туманного дня, что проникнуть в этот дом невозможно. Потом он повел ее в трактир «Белый медведь» на Пиккадилли. Он хотел еще раз попробовать разговорить ее и выведать тайну. Как она не понимает, что с Марчем и тому подобными личностями должны управляться люди вроде него.

В трактире стоял шум — снаружи, как всегда, двигались экипажи, а внутри все обсуждали новость о смерти старого короля. Говорили, что молодой король притворился больным — либо испугавшись, либо заподозрив, что вернется его разведенная жена, которая ему сильно мешает, теперь она потребует, чтобы ее короновали вместе с ним. Уилл мало верил в принца, в парламент или в правительство, но Веллингтон сможет удержать страну от развала.

Он усадил Елену в уголок и заказал тарелку сыра в синих прожилках, грубый хлеб и кружку эля, чтобы согреться. Вокруг все пили за старого и за нового короля и с одинаковым пылом предсказывали экономический хаос и грядущее процветание.

Уилл жадно глотнул эля и посмотрел, как Елена ковыряется в еде. Он не открыл своим родным, что она женщина, хотя и собирался. Он просто забыл об этой части своего плана. С того момента, когда Софи Рис-Джоунз обняла его, Уилл утратил способность думать четко. А по мере продолжения их разговора его чутье вдруг завопило, что дорогая мамочка утаивает какие-то сведения. Она что-то знает об исчезновении Кита и не говорит. Прекрасно, теперь Уиллу лгут уже две женщины.

Елена посмотрела на него:

— Признаюсь, что не вижу способа войти туда. Но это не меняет моих намерений. Если я не добуду того, зачем приехала, люди… хорошие, добрые, беспомощные люди могут страшно пострадать.

— Такие люди всегда страдают. — Было ясно, что она безнадежна — она верит в добро. Но он удержался от сарказма. — Вы не можете этому помешать. Разрешите мне отвести вас в полицию. Пусть этим займутся они. Джек Касл — хороший человек, честный сыщик.

В ее глубоких карих глазах, таких простодушных с виду, мгновенно вспыхнула тревога. Елена покачала головой:

— Нет. Никаких сыщиков. Только вы.

— Нет, милочка. Если выдумаете, что я могу помочь, ваше дело безнадежно. И потом, я не склонен помогать женщине, которая мне лжет.

— А если бы я поделилась с вами полезными сведениями, вы стали бы мне помогать? Я знаю кое-что, что может помочь вам. — Она внимательно посмотрела на него.

— Сомневаюсь, что вы знаете что-то полезное. — Он снова отхлебнул эля, наблюдая, как она обдумывает свою стратегию.

— Кажется, я знаю, кто ваш Ледяной Голос.

Он замер.

— Не советую вам шутить.

Елена сжала губы и прищурилась. Потом заговорила. С ее сладких, спелых губ слетели надменные, холодные звуки, которые он так хорошо помнил. Она очень хорошая актриса. Он даже похолодел, осознав, какая она хорошая актриса. Но если она знает этот голос, кто же она такая? Она уже призналась, что знает Марча.

— Кто это?

— Дайте слово, что поможете мне. И что я буду единственным человеком, который увидит вещь, которую я ищу.

— Подумайте, Елена. Если откроется ваше участие в этой авантюре, вас никто не возьмет замуж, даже если ваш отец — герцог.

Она пожала плечами и криво улыбнулась:

— Замужество — это самое плохое, что выпадает на долю женщины.

— Во всяком случае, не думайте, что общество будет добрым к женщине, у которой нет защитника-мужчины. Если мы будем работать вместе, вы будете следовать моим правилам.

— Вашим правилам?

— Моим правилам. Тогда вы останетесь в живых и по-прежнему будете девственницей.

Она кивнула.

— Дайте слово. — И она протянула руку через стол.

Уилл тоже протянул руку.

— Кто он?

Елена убрала руку и нагнулась к нему, внезапно сообразив, что вокруг снуют официанты и посетители.

— Герцог Уэнлок.

Уилл смотрел на сидящую перед ним Елену. Дерзости ей не занимать. На миг он утратил способность выражаться литературным языком. Уэнлок. Уэнлок, обладающий большей властью, чем регент, ставший теперь королем. Уэнлок — дед Кита. Это его благородный сын, маркиз Давентри, породил Кита, уехал в Индию и умер в Ассайе. О, черт! Если Елена права, Софи что-то знает о Уэнлоке, что-то, чего она не сказала двум своим сыновьям.

Уилл внимательно смотрел на Елену.

— Если вы знаете герцога Уэнлока, вы вращаетесь в высоких кругах.

Она раскрошила кусочек сыра.

— Это необыкновенный голос. Вы узнаете его, даже если слышали лишь однажды.

Уилл схватил ее за запястье:

— Кто вы?

Она не дрогнула.

— Дочь одного человека. Никто. Елена Троянская. Не важно, кто я.

Он отпустил ее руку.

— Все равно я должен передать вас Джеку Каслу.

— Вы поклялись.

— Черт побери!

В городе хозяйничали туман и колокола. Старый король правил дольше всех в истории Англии, и теперь невидимые башенки звонили по нему на каждом углу Лондона. Морозный воздух от их звона колыхался, как желе.

Кит Джоунз не думал о безумном старом короле, который много лет просидел под замком. Кит передвигался по знакомым дорогам из шифера и гонта, разыскивая Робина. Этот мальчуган пропал неделю назад, когда младшие члены их шайки прогулялись туда, где Клео Джоунз раздавала пакетики с картофелем семьям рабочих, занятых на рытье огромной канавы, которую прокладывал по Бред-стрит Ксандр. Это была идея Ларка — получить картошку. Киту показалось опасным появляться на людях, но вид измученных мальчиков так подействовал на него, что он махнул рукой и позволил Ларку возглавить шайку. В тот вечер все хорошо наелись, но зато потеряли Робина. Ларк предположил, что его засадили в школу.

Подходы к Аппер-Бред-стрит шли по кварталу соединенных между собой многоквартирных домов и лавок, самым высоким было пятиэтажное здание склада. Кит влез на ледяную верхушку фронтона и соскользнул вниз по другой его стороне, а потом побежал, пригнувшись, вдоль открытых парапетов трех зданий с плоскими крышами, ступенями спускавшимися вниз. Под сапогами хрустел лед, каминные трубы обдавали Кита своим горячим дыханием, полным пепла, и он приседал и менял направление, чтобы избежать случайных бельевых веревок, как хрустальные проволоки, тянущихся в морозном полумраке. В конце квартала торчала еще одна острая верхушка фронтона. Кит влез на его склон и распластался на черепице, чтобы заглянуть в обнесенный стенами двор школы Бредселла. Тяжелый в неподвижном воздухе холод давил на него.

Кит решил подождать и хорошенько рассмотреть все происходящее. Перед ужином учителя на полчаса выведут мальчиков во двор, и Кит надеялся, что заметит в их толпе Робина.

Школа стояла на углу, с двух сторон из-за ширины улиц она была недоступна для тех, кто ходит по крышам. Она представляла собой кирпичное четырехэтажное здание с плоской крышей и двумя чердачными фронтонами, где помещались спальни мальчиков. Под каждым длинным чердаком тянулись две спальни. Если Робин там, внутри, то придется пройти через одну из этих спален и выйти через главную дверь. В этом-то и заключалась трудность. Робин не сможет пройти по длинной стене, огораживающей двор.

Улицы внизу казались пустынными, но Кит знал, что это не так. На Бред-стрит опасность могла появиться с любой стороны. Каждый день он видел, как возвращаются Ксандр и его жена, и от этого все внутри сжималось.

Кит сделал ошибку, показавшись им в день потопа. Он следил за домом, следил за женой Ксандра, пытаясь понять, стоит ли передавать через нее сообщение для своих родных, а потом ее похитил Марч. Кит не знал, как Ксандр нашел ее, знал только, что Ксандр был человеком бесстрашным. Он бросился в дверь какого-то трактира и нырнул в темноту, а на них с ревом обрушился поток.

Кит стоял на крыше напротив, мальчики цеплялись за его пальто, они не могли знать, почему он дрожит — потому ли, что под ними сотрясается дом, или потому, что ему страшно. Даже когда он увидел, что Ксандр вылез из окна и вытащил за собой Клео, Кит был не в состоянии пошевелиться.

Он понимал, что повел себя глупо, показавшись на глазах у всех, потому что те, кто хочет видеть его мертвым, готовы убить всякого, кто с ним связан. Теперь он привел всех их на Бред-стрит. А Ксандр словно и не думал об опасности. Он ходил взад-вперед по улице среди самых неотесанных людей, осматривал канаву, которую они копали для его газопровода. А Кит знал, что любой, буквально любой, самый обыкновенный с виду человек может оказаться нанятым наемником, чтобы убить Ксандра.