Она снова окинула Лукаса быстрым взглядом. Он мог бы помочь ей скорее достичь этой цели, если бы только согласился ответить на несколько ее вопросов.

— Лукас, — промолвила она примирительным тоном, — что мне надо сделать для того, чтобы вы мне поверили?

— Можешь начать с того, что скажешь мне, когда точно ты узнала, что твоего отца убили, — предложил он.

Ответ едва не сорвался у нее с языка — ей очень хотелось сообщить ему, что она выяснила это менее получаса назад у адвоката, но вовремя спохватилась, заметив ловушку. Ведь она опрометчиво уже призналась ему, что возвратилась сюда для того, чтобы отыскать убийцу. Если Лукас в самом деле побывал в Хокс-хилле и расспрашивал там монахинь, то он непременно заметит противоречия в ее рассказе.

— Я узнала об этом в монастыре, — уклончиво ответила она и глубоко вздохнула.

— От женщины, которая опознала тебя? — уточнил Лукас.

Джессика поняла, к чему он клонит, и попыталась перехитрить его, перейдя в наступление.

— Вы действительно ездили в Хокс-хилл, чтобы шпионить за мной! — воскликнула она с досадой. — Что ж, вы и не могли получить ответы на некоторые свои вопросы от сестер, поскольку им известно далеко не все. Я… я не говорила им про моего отца… Я… я просто… Я не могла…

Изучающе глядя ей в лицо, Лукас произнес:

— Это не все. Будь любезна, объясни, что же такое произошло между нами три дня назад? Если бы ты все забыла, я был 6ы для тебя человеком посторонним. Так как же ты могла позволить мне почти овладеть тобой прямо на кухонном столе? Неужели это как-то связано с потерей памяти?

Девушка вдруг растерялась.

— Вы хотите сказать, что мы были любовниками? — испуганно спросила она.

Его глаза, не моргая, изучали ее лицо. Спустя минуту Лукас вздохнул и сказал:

— Нет, мы не были любовниками. Однако мне хотелось бы понять, что все-таки происходит. Если ты не знала, кто я такой, то почему ты упала в мои объятия, когда я приехал в Хокс-хилл?

Радостная волна облегчения прокатилась по ее телу. Джессика презрительно фыркнула и предложила объяснение, которое, как она полагала, могло устроить Лукаса:

— Вы напали на меня, и я от испуга едва не потеряла сознание. Затем вы обняли меня, а я так и не поняла, что делаю и к чему это приведет. — Произнося эти слова, она глядела ему в глаза. — Я ничего не знаю о мужчинах, Лукас. Если я и была когда-то влюблена в вас, то у меня об этом не сохранилось никаких воспоминаний.

— Ты навсегда забыла прошлое, Джесс, или память может к тебе вернуться? — озабоченно спросил он.

Джессика не сразу ответила, но, решив, что это вопрос весьма серьезный, подумав, сказала:

— Года три назад мне говорили, что память, скорее всего, вернется ко мне через несколько дней. Но когда этого не случилось, мне объяснили, что я могу вспомнить все внезапно, в любой момент… или же никогда…

Он пристально посмотрел на нее, а потом мягко произнес:

— Я все еще не верю тебе, Джесс.

— И зачем мне лгать?! Поясните, ради Бога! — вскричала она.

— В монастыре легко укрыться, разве не так? — предположил он.

— Укрыться? — Она выпрямилась. — От кого?

— От меня, — заявил он.

От неожиданности Джессика резко дернулась, задела руку Лукаса, в которой тот держал поводья, и лошади встали на дыбы.

— Что ты делаешь! — вскричал он, стараясь удержать коней.

Джессика тяжело дышала. На самом дне ее сознания, скрытое провалом в памяти, таилось нечто такое, к чему она никак не могла подобраться.

— Вы поссорились с моим отцом в ту ночь, когда его убили, — сказала она. — Не отрицайте, поверенный рассказал мне об этом.

— Я ничего не собираюсь отрицать, — спокойно отозвался Лукас. — Все давно выяснилось при дознании. И в тот вечер там было полно народу. Примерно двадцать человек были свидетелями драки.

— Вы отняли у него ружье, чтобы он не мог защищаться, — напомнила она. Лукас отрывисто возразил:

— Я отнял у него ружье, чтобы он не убил меня.

— Из-за чего вы поссорились? — спросила Джессика, зорко следя за выражением лица Лукаса.

— Из-за тебя, конечно, из-за чего же еще? — удивился Лукас. — В отчаянной попытке заставить меня жениться на тебе ты сказала отцу, что мы с тобой любовники.

Она раскрыла рот от изумления.

— Я ему такое сказала? — Ей трудно было поверить в подобное. — Не может быть, чтобы я сделала такое, если только… — Она вдруг побледнела и, запинаясь, договорила: — Если только это не было правдой…

Лукас помрачнел.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился он. — Конечно же, это не было правдой! Ведь я собирался жениться на Белле. Тогда твой отец неожиданно появился в «Черном лебеде», ну и началось такое…

— Я совершенно уверена, что не имею к этому никакого отношения. Я не из тех девушек, которые хитростью и обманом заставляют на себе жениться, — вознегодовала Джессика.

— Откуда ты знаешь, если ничего не помнишь? — возразил он.

Она подняла на него полные слез глаза — в них застыли боль и недоумение. Этот взгляд потряс Лукаса до глубины души.

— Лукас, — выдохнула она, — не хотите ли вы сказать, что я была… что я вела себя… как потаскуха?

Он первым нарушил неловкое молчание.

— Нет, Джесс, — успокаивающе произнес он. — Я хотел лишь сказать, что ты была ласкова со мной.

Она вздохнула с облегчением, но сразу же насторожилась, заметив насмешку в его глазах.

— Расскажите мне все, что случилось той ночью, — резко потребовала она, но, вспомнив, что решила закончить дело миром, более мягко добавила; — Расскажите мне. Пожалуйста. Я должна знать.

Мгновение он колебался, но потом заговорил:

— Я только что вернулся с войны и выпивал с друзьями в «Черном лебеде», празднуя возвращение, а заодно и свою помолвку с Беллой Клиффорд. Мы уже собирались уходить, когда в таверне появился твой отец. Он был пьян и чем-то ужасно раздражен. Едва ли не с порога он бросился на меня, заявляя, что ты ему сказала, будто мы с тобой любовники. Ругаясь и проклиная меня, он обвинял меня в том, что я погубил тебя, ибо теперь ни один мужчина не женится на тебе. Он хотел ударить меня, а потом навел на меня свое ружье. Я отнял у него ружье, и он убежал во двор. Больше он не вернулся. Вскоре я тоже ушел из «Черного лебедя».

Слушая бесстрастный рассказ Лукаса, Джессика вся дрожала от возмущения.

— С какой стати я сказала бы отцу, что мы были любовниками, если это не было правдой? — медленно спросила она.

— А с такой, — все больше раздражаясь, ответил Лукас, — что с ранних лет, еще с тех пор, когда ты носила детские фартучки, ты воспылала ко мне страстью. Ни для кого это не было тайной. На самом деле на эту тему много шутили в Челфорде. Я поощрял твою детскую любовь, принимая всяческие знаки внимания, потому что не хотел ранить твои чувства. Ты была всего лишь маленькой прелестной девчушкой, а мне — я должен это честно признать — льстило твое внимание. Но в ту ночь ты зашла слишком далеко.

Нелестный портрет, нарисованный Лукасом, мог быть частично правдивым. Джессика не могла этого отрицать; не зная фактов, она не могла возражать. Но ей стало невыносимо больно, когда она вспомнила ощущения, которые испытала, когда лорд Дандас поцеловал ее. Она помнила, как обессилела в его объятиях, как едва не позволила ему овладеть собой прямо на кухонном столе в Хокс-хилле.

Она подняла на него полные страдания глаза.

— Но мои чувства не остались без ответа, не так ли? — грустно спросила она.

— Да, это так, — заявил он. — Когда ты была ребенком, можно было не обращать на тебя внимания, но со временем…

— Что — со временем?.. — Она хотела знать все, даже самые нелицеприятные факты из своей жизни.

Он встал напротив нее, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Когда я вернулся с войны, ты уже была взрослой.

Его взгляд, пристальный и строгий, вызвал в ней те же странные ощущения. Усилием воли она подавила возрастающее напряжение и вдруг заметила, что и Лукас испытывает нечто подобное. Он дышал прерывисто и часто, глаза затуманило желание. «О, только не это, — взмолилась Джессика. — Милостивый Боже, спаси и сохрани!»

— Джесс, — призывно прошептал он.

Она схватила его за руку, помешав прикоснуться к ней.

— Почему вы купили Хокс-хилл, Лукас? — спросила она.

— Что ты сказала? — Он словно бы проснулся.

— Вы слышали, — резко ответила она.

Сквозь сжатые зубы он процедил:

— Неужели не понятно, почему люди покупают заброшенные земли, граничащие с их поместьем? Я хотел заполучить твою землю.

— Поверенный сказал, что вы заплатили больше, чем тогда стоил Хокс-хилл. Это плата за кровь? — бросила она неожиданно.

Он буквально взорвался:

— За чью кровь?!

— Моего отца, — дерзко ответила она. Он ошарашенно воззрился на нее, а потом совершенно спокойно заявил:

— Еще одна такая выходка, и я перекину тебя через колено и отшлепаю как следует.

— Это не ответ, — отозвалась она. — Поверенный сказал, что вы чувствовали себя виноватым в том, что произошло с моим отцом. Он уточнил, что вы винили себя за то, что отняли у моего отца ружье и он не мог защищаться, когда на него напали. Это так?

Он кивнул.

— Так оно и было.

Этот скупой ответ не удовлетворил ее.

— Из-за этого вы бы не стали покупать Хокс-хилл, — сказала она и отвернулась.

Лукас чувствовал, как из глубины души поднимается волна гнева, готовая вот-вот вырваться наружу.

— Послушай-ка, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — я хотел заполучить твою землю и получил ее. Не торгуясь, я заплатил хорошую цену. Это все. Больше нам говорить не о чем.

— Где же вы взяли деньги? — прищурив глаза, спросила Джессика. — Мистер Ремпель сказал мне, что в то время вас содержали родственники. Так откуда у вас появились деньги?

— Ремпель — старый болтун! — взорвался Лукас — А деньги я занял у друзей…

— О, не сердитесь на адвоката! Не такой уж он болтливый! — успокоила его Джессика. — Мне пришлось немало потрудиться, чтобы заставить его отвечать на мои вопросы. Много вытянуть я не смогла, поэтому спрашиваю вас. Итак, кто дал вам деньги?