– Мальчишник?

– Да, – кивнула она. – Как холостяцкую вечеринку. Особенно когда ты планируешь оставаться холостяком во веки веков, аминь.

– Сабрина, если ты хочешь присоединиться к пакту, только свистни.

– Нет уж, я пас. – Она закатила глаза. И почему все предлагают ей этот пакт, словно она сама этого хочет?

– Я никогда не был женат, но я видел, как мои друзья проходили через развод, и это ужасно. А после того, как Флинн потерял отца, развод для него – словно еще одна смерть, которую ему предстоит оплакать. И попойка в выходные тут не поможет.

Последние шесть месяцев она наблюдала, как Флинн пытается справиться со смертью отца. Какое-то время горе довлело над гневом, и в какой-то момент Сабрине показалось, что он словно ожил. В тот день, когда они пили шампанское в честь их новых кабинетов, Флинн улыбался. Он говорил, что «Монарх» скоро переживет перерождение, это была искренняя речь о том, как его ближайшие друзья помогли ему, как поддержали его. Теперь же этого оптимистично настроенного Флинна нигде не было видно. Он снова поддался гневу и застрял в колее, которую сам же выкопал.

– Он занят. – Гейдж положил руку ей на плечо. – Управление компанией – большой стресс, а он не получает того уважения, которого заслуживает. Не беспокойся о его эмоциональном состоянии, Саб, он делает то, что должен, вот и все.

И все же это было далеко не все, как бы ее ни убеждали в обратном Гейдж и Рид. Она знала Флинна, знала его ценности, чувствовала его настроение. Да, конечно, их отношения пострадали за время его брака с Вероникой, но все же она видела его каждый день на работе.

Он всегда был легким, открытым и добрым человеком. Раньше он был счастлив. И, по правде говоря, Флинн не был счастлив вот уже несколько лет. Вероника еще до того, как начала изменять Флинну с его братом, была крайне непростым человеком, и, как бы Флинн ни старался ей угодить, она редко бывала довольна.

Сабрина покачала головой. Флинн заслуживал лучшего.

– Все не так просто, – сказала она Гейджу.

– С ним все в порядке. По-моему, ему просто нужно с кем-то переспать.

Сабрина поморщилась. Она поймала себя на том, что ей не по себе от одной только мысли, что Флинн спит с кем-то еще. Она привыкла к тому, что он принадлежит Веронике, но кто-то еще…

– Класс, – протянула она, саркастично закатив глаза.

Гейдж пожал плечами и повернулся в направлении лифта. Чертова мужская логика! Флинну нужно время и пространство, чтобы залечить раны, и последнее, что ему нужно, – это ночь с безымянной безликой женщиной.

Он провел несколько лет с женщиной, у которой было и лицо, и имя. Поначалу Сабрина испытывала к Флинну чувство собственничества, но быстро поняла, что это нечестно, она никогда не претендовала на него. Но что бы ни случилось между ними, они навсегда останутся лучшими друзьями. И она прямо скажет Флинну все, что думает, если он вдруг решит, что самое лучшее сейчас – привести домой какую-нибудь случайную… бабенку.

Пока она размышляла таким образом, дверь открылась, и из нее вышли люди в деловых костюмах. По большей части это были старшие сотрудники, мужчины и женщины, которые стояли у истоков «Монарха» вместе с Эммонсом, когда у того не было ничего, кроме блокнота и простого карандаша. Удивительно, что Эммонсу Паркеру удалось создать консалтинговую фирму, ставшую одной из топовых не только в Сиэтле, но и на большей части Тихоокеанского Северо-Запада.

Он требовал полной отдачи от всех, включая Флинна, обладавшего уровнем руководящих лиц компании. Когда Флинн закончил колледж, он организовал для Гейджа и Сабрины стажировку в «Монархе», а Рид присоединился к компании несколько лет спустя, после своего неудачного возвращения домой в Лондон. По его собственному признанию, жизнь в Америке ему куда больше по душе, и Сабрина была с ним согласна: Сиэтл подходил Риду гораздо больше, чем Лондон, хотя погода в этих городах была почти одинаковая.

Сабрина посторонилась, пропустив Мака, у которого разве что пар из ушей не валил. На нем был давно вышедший из моды коричневый костюм, галстук был завязан слишком туго, и подбородок Мака нависал над тесным воротником рубашки. Руки его были угрожающе сжаты в кулаки. Другие ведущие руководители вышли следом за ним, но никто из них не выглядел таким же раздраженным, как Мак.

Сабрина искренне улыбнулась Белинде, главе юридического отдела. Белинда была не только профессионалом экстра-класса, но и просто хорошим человеком, и Сабрине она по-настоящему нравилась.

– Что происходит? – шепнула она Белинде и отвела ее в сторонку от любопытных ушей.

Белинда немного помолчала, глядя, как остальные коллеги расходятся по своим кабинетам, прежде чем предельно честно поговорить с Сабриной.

– Сабрина, ты должна вытащить отсюда Флинна, иначе они взбунтуются.

– Ла-адно, – протянула она. – Мы могли бы выйти на обед…

– Не на час. – Она покачала головой. – На несколько недель, возможно, месяц. Перерыв должен быть достаточно продолжительным, чтобы он вспомнил, что на самом деле важно, или все они уйдут из компании. Несмотря на то что он – сын Эммонса Паркера, у него нет их поддержки.

– У меня никогда не было их поддержки! – пророкотал Флинн из-за спины Белинды, и, к ее чести, она не удивилась и не вздрогнула. Она просто повернулась и покачала головой.

– Ты слышал мое предложение. – Она окинула Флинна острым взглядом и оставила его наедине с Сабриной.

– Что там случилось? От твоих криков стены ходуном ходили.

– Что случилось? Они обвиняют меня в падении цен на акции. Как будто это я виноват, что Эммонс умер и заставил наших инвесторов нервничать.

Он провел рукой по своим каштановым, модно подстриженным волосам и устало прикрыл глаза. Если что и досталось Флинну от отца, так это крайне привлекательная внешность. Эммонс даже в пожилом возрасте был очень красив… до того момента, пока не открывал рот. Сабрина внимательно посмотрела на Флинна: глубокая поперечная морщина залегла на его лбу с тех самых пор, как он унаследовал «Монарх» и все проблемы, связанные с этим.

– Они обязаны знать, что компания начала нести некоторые убытки, как только в «Сиэтл таймс» опубликовали статью о том, что твой отец болен. К тебе это не имеет никакого отношения.

– Им все равно, Саб.

Он развернулся и направился к лифту. Сабрина последовала за ним, так как ее офис находился на том же этаже, что и его. Флинн придержал дверь лифта, когда увидел, что она пошла следом.

– Белинда сказала… – начала она, когда двери лифта закрылись.

– Мак – заноза в заднице. Он кипит от злости с тех самых пор, как я впустил в святилище президентского этажа своих друзей, а не его, и теперь квартальные показатели – идеальный предлог, чтобы вздернуть меня на дыбе. Белинда хочет, чтобы я сбежал от него, как испуганный кролик. По-твоему, я похож на кролика?

– Нет, не похож.

Она взяла его за руку, чтобы прорваться сквозь стену гнева, разделявшую их. Его напряжение немного ослабло, взгляд смягчился, и в воздухе между ними вдруг повисло какое-то странное ощущение. Словно электрический ток пробежал по руке Сабрины, она ощущала легкое покалывание даже в кончиках пальцев ног. Она одернула руку, встревоженная реакцией собственного тела. Бога ради, это же Флинн, ее лучший друг! И то, что она так реагирует на простое прикосновение, просто… дико.

– Рано или поздно тебе все равно придется рассказать мне, в чем дело.

Флинн внимательно смотрел на нее, но его голубые глаза ничего не выражали. Сегодня они имели сероватый оттенок из-за того, что на Флинне был костюм графитового цвета.

Вероника – просто идиотка! Каждый раз, думая о бывшей жене Флинна, Сабрина кипела от негодования. Флинн – удивительный человек, как можно было настолько просто отказаться от него?

– Флинн.

Он тяжело вздохнул, и это означало, что она снова победила. Сабрине с трудом удалось сдержать улыбку. Двери лифта распахнулись, и он жестом пригласил ее идти впереди него.

– Пойдем в мой кабинет.

Сабрина вошла в кабинет со стеклянными стенами, дождалась Флинна и только тогда закрыла дверь. Его помощница Ясмин приболела, поэтому Сабрина не стала опускать жалюзи. Флинн знал, что Сабрина полностью на его стороне, поэтому она задала предельно прямой вопрос, как только он положил ладони ей на талию и посмотрел на нее сверху вниз:

– Что с тобой происходит?

Следовало признать, что ее вмешательство запоздало. Она надеялась, что Флинн оправится в любой момент, но время шло, а глобально так ничего и не изменилось.

– В смысле?

– В смысле, почему ты так орал в переговорной? – без обиняков спросила она. – О чем вы на самом деле говорили? И не увиливай.

– Ни о чем.

Сабрина отстранилась и скрестила руки на груди. Она не даст ему так легко уйти от ответа.

– Никто здесь не верит, что я справлюсь с этой работой.

– Это не так.

– Они хотят, чтобы вернулся мой отец. Они хотят, чтобы в этом кабинете сидел безжалостный, эгоистичный ублюдок и приносил им бонусы. – Он обессиленно опустился на стул. – Я веду себя как безжалостный, эгоистичный ублюдок, но они все равно недовольны. Они как действующий вулкан, которому нужна невинная жертва. Есть кто на примете? – слегка улыбнулся он.

– Прости, но моя невинность была отдана Бенни Тодду, когда мы еще учились на первом курсе, – улыбнулась в ответ Сабрина.

– Предостеречь тебя от этой ошибки должно было хотя бы то, что его звали Бенни.

– Ой, давай не будем об этом.

Его глаза игриво сверкнули. Флинн, которого она знала и любила, все еще был жив внутри этого бездушного манекена, облаченного в дорогой костюм. Он всегда клялся, что никогда не станет таким, как его отец, но сейчас Сабрина видела перед собой практически точную копию Эммонса Паркера.

Флинн снова нахмурился, встал со своего кресла и жестом пригласил Сабрину занять его место.

– Присядь, я хочу тебе кое-что показать.