— Меньше ослеплен? Уже не обращает внимания на твои ужимки? Меньше потакает тебе? — иронично спросил Латимер. — Ты забываешь, что у него жена, и, кстати, очень не дурна собой.

— А тебя это беспокоит? — поддела его Дебора. — Ты притворяешься, что она тебя не волнует, что тебя не задевает, что она сумела избежать ловушки и выйти замуж за Слэйда. Но я-то хорошо знаю, что к чему.

Срывающимся голосом Латимер крикнул:

— Придержи свой язык! Я потратил слишком много усилий, чтобы восстановить дружеские отношения с Мелиссой, а ты своим болтливым языком все хочешь разрушить. Твое дело — продолжать возиться с Захарием, а если хочешь развлекаться с Домиником — пожалуйста. Но никаких мыслей насчет моих отношений с Мелиссой в твоей хорошенькой головке не должно возникать.

Дебора с сарказмом посмотрела на брата, но промолчала. Иногда, как сейчас, у нее появлялось желание освободиться от власти Джулиуса, но большей частью она была довольна тем, что он устраивает ее жизнь, даже в том случае, когда ей пришлось выйти замуж за дряхлого старика. Джулиус руководил ею, и поскольку Дебора была чрезвычайно ленива и жадна, то считала: легче подчиняться брату, чем строить свою жизнь самой. У нее возникала мысль выйти замуж и завести семью, чтобы уйти от брата, но не хватало решительности для этого. Джулиус предоставлял ей свободу, и гораздо большую, чем муж или любовник. Она по-своему любила брата, но это не означало, что ей всегда нравились его планы, которые порой раздражали ее, потому что Джулиус пренебрегал ее желаниями и потребностями.

Дебора мрачно взглянула на его красивое лицо.

— Это нечестно, — наконец уныло проговорила она. — Ты готовишься заполучить, шлюшку, а мне не позволяешь заняться любовью с ее братом…

— А что, муж леди Слэйд тебя не устраивает? — насмешливо спросил Латимер.

— Возможно, он бы и был не прочь, если бы я его затащила в постель. Но мы всегда на людях.

— Ну, если уж ты так его хочешь, разве нельзя встретиться с ним наедине и в подходящем месте? Если ты его заманишь, я уверен, у тебя не будет проблем.

Вдруг лукавое выражение блеснуло в ее ясных голубых глазах.

— Конечно! — весело воскликнула Дебора. — Почему я раньше не подумала! — Она вскочила и закружилась по комнате.

Но когда она села за маленький, розового дерева, туалетный столик в спальне, ее легкомысленное настроение исчезло. Она нахмурила хорошенькое личико и уставилась на чистый лист бумаги. Настрочить Доминику записку — не проблема. Она знала, что написать, чтобы заставить его немедленно явиться. Проблема была в подходящем месте и времени для свидания.

Рассеянно покусывая перо, Дебора перебирала возможные варианты. Это должно быть спокойное, уединенное место, романтичное, вдали от жилья, и в то же время — не слишком удаленное. Раздраженно

отбросив перо и скомкав бумагу, она отодвинулась от стола. Нет смысла писать, пока не найдено подходящее место для встречи. Капризно надув губы, Дебора вышла из спальни, неотступно думая о месте, где бы она могла соблазнить Доминика…

Но не только Дебора разрабатывала план соблазнения. Латимер тоже хотел соблазнить Мелиссу, но не очень ясно понимал, хочет ли он ее самою или просто потому, что она — жена Доминика? В последние месяцы Латимер старался исправить ошибку, которую допустил, оскорбив гордость Мелиссы, и ему уже казалось, что он преуспел в этом. Труднее всего было сыграть искреннее раскаяние, скрывать ненависть и зависть к Доминику. Всегда надо было быть начеку, сдерживать ярость и злобу, которые душили его: Мелисса ускользнула у него из-под носа, выйдя замуж за человека, которого он ненавидел больше всего на свете!

Вдруг неожиданная мысль пришла ему в голову, и он улыбнулся. Его сестра, сама того не зная, помогает ему. Ее заигрывания с Домиником как раз сводили его с Мелиссой. И это действовало лучше, чем что-то другое. Вот почему он хотел, чтобы Дебора продолжила свои игры. Если бы сестре удалось заставить мужа Мелиссы изменить ей, лучше некуда! Он бы подставил обманутой жене плечо, на котором она могла бы выплакаться. Если бы только Мелисса почувствовала себя обманутой!.. Тут Латимер самодовольно ухмыльнулся. Как только она узнает, что Доминик действительно переспал с Деборой, у него будут все основания надеяться, что она захочет отплатить беспутному мужу тем же способом… А он широко раскроет ей объятия!

В Багон-Руже Латимеру казалось, что время течет очень медленно. Через несколько недель, в соответствии с планом, составленным в Лондоне, он должен уехать в Нью-Орлеан, и на осуществление его замысла времени оставалось немного.

Перед отъездом он должен доставить себе удовольствие, подумал Латимер с улыбкой, водрузив пару рогов на самоуверенную башку Доминика Слэйда, — что может быть приятнее! — и провернув это дельце с цыпленком Франклином.

Тихо насвистывая, Латимер поднялся и пошел в спальню. Достав белый шелковый жилет в черный горошек, он начал готовиться к мужской вечеринке в доме богатого молодого холостяка Томаса Нортона. Он жил в миле от Батон-Ружа. Ройс Манчестер должен был встретить его, и они собирались вместе туда отправиться.

Вспомнив об этом, Латимер слегка нахмурился. Он с подозрением относился к желанию Ройса проводить как можно больше времени в его обществе. Он очень хорошо помнил, что в Лондоне Манчестер был на стороне Доминика, а к нему, Латимеру, относился прохладно и пренебрежительно.

И тут ему пришло в голову, что Ройс, возможно, шпионит за ним, пытаясь на чем-то поймать, и едва не расхохотался: единственной причиной, почему он согласился участвовать в плане Роксбури за щедрое вознаграждение, было то, что он ничем не рисковал. Ему не надо было лезть головой в петлю, он не стал бы этого делать ни за какие деньги.

Кроме того, размышлял Латимер, спускаясь по винтовой лестнице в прихожую, зачем рисковать головой, когда существуют более легкие пути получить деньги? Например, состояние юного Франклина само шло ему в руки. Жесткая улыбка исказила его четко очерченный рот. Сегодня мистер Франклин испытает свою судьбу в картах…

Доминик тоже должен был провести вечер у Нортона, но, в отличие от Латимера, он не стремился гуда попасть. Ему в последнее время редко удавалось побыть наедине с Мелиссой, и он хотел провести вечер в ее обществе, дома. Эти часы, проведенные наедине, возможно, помогут ему разрешить мучавшие его вопросы. К сожалению, приехавший Ройс разрушил его планы.

В его янтарно-золотистых глазах сверкало раздражение.

— Тебе, может, и приятно терпеть объятия этой липучки Деборы, но я вынужден постоянно быть в компании Латимера, а это довольно противно. Отвратительный тип. Последние шесть недель играю роль его лучшего друга. И никакого толку! Я вынужден распутничать с ним, напиваться, посещать какие-то петушиные бои, быть рядом с ним, а это, поверь, не лучший способ тратить время. Он настоящий мошенник. Латимер мне отвратителен, а я вынужден провести еще один вечер в его обществе! Я не выдержу и что-нибудь с ним сделаю! — Глядя на Доминика горящими глазами, Ройс закончил:

— Самое меньшее, чем ты можешь мне помочь, — это поехать к Нортону и разделить мою часть.

Доминик вынужден был согласиться, и поэтому вместо интимного вечера в обществе жены он стал готовиться к мужской пирушке. Захарий тоже собирался туда, и они решили ехать вместе. Доминик надевал белый галстук, приготовленный Бартоломью, когда услышал голос Захария, поднимавшегося по лестнице.

Захарий явился раньше, но это у смущало никого: он был своим в доме Слэев. Отдав свою высокую бобровую шапку слуге он вошел в гостиную и увидел ее на диване с книгой сонетов. Судя по ее позе и платью из бледно-желтого муслина, Мелисса никуда не собиралась из дома, и, слегка поддразнивая ее, брат сказал:

— Что такое? Самая популярная молодая леди сидит одна у домашнего очага?

Смеясь, Мелисса отложила книгу и радушно сказала:

— О Захарий! Дурень мы этакий! Не смеши. Ты говоришь так, будто я, как лентяйка, сижу без дела!

Усевшись в кресло, высокий и элегантный, Захарий, улыбаясь ответил:

— Ну, ты должна признаться, что в последние месяцы мы хорошо повеселились, несмотря на войну. Кажется, после твоего замужества, разбогатев, мы стали очень популярны. Я не думаю, что два вечера подряд провел в эти месяцы дома.

Сердце Мелиссы переполнялось гордостью, когда она разглядывала брата. Он был очень хорош собой. Накрахмаленный белый галстук, замысловато завязанный, темно-синий шелковый жакет прекрасно сидел на широких плечах, черные кашемировые брюки подчеркивали его мускулистые бедра. Он выглядел очень респектабельно, этакий молодой аристократ. И Мелисса не могла поверить, что не прошло и шести месяцев с тех пор, как они отчаянно старались сохранить крышу над головой.

Она улыбнулась брату и сказала с какой-то грустью:

— Мы с тобой как-то отдалились. Захарий уловил печаль в ее голосе, и его улыбка исчезла; наклонившись вперед, он напряженно посмотрел на сестру:

— А ты не жалеешь о своем замужестве, Лисса? Ты счастлива? Я знаю, что в первое время у вас были непростые отношения с Домиником, но… Все это в прошлом? Правда?

Его вопрос очень удивил Мелиссу, и она долго молчала, думая, что ответить. Действительно — жалела ли она, что вышла за Доминика? Нет! Совсем нет! Но она хотела более теплых отношений с мужем, хотела бы, чтобы еще до того, как Доминик предложил ей руку, она лучше узнала его, чтобы он захотел на ней жениться. Она счастлива? Мелисса слегка улыбнулась. Были моменты, когда она чувствовала себя счастливой, когда счастье ее было так осязаемо, что казалось, к нему можно прикоснуться. Но иногда…

Мелисса вздохнула. Несмотря на близость между ней и мужем, несмотря на волнующие взгляды, улыбки и страстное обещание во взгляде Доминика, она не была вполне уверена в его любви. «Напряженность наших отношений не пройдет, — с горечью подумала она, — до тех пор, пока рядом с ним будет эта Дебора Боуден». На короткий миг зловещий блеск появился в ее топазовых глазах, но Мелисса взяла себя в руки и вспомнила, что ее брат ждет ответа.