Эрин молча поднялась по ступенькам. Это ничтожество не стоило того, чтобы делать ему выговор.

— Там никого нет, — сказал надсмотрщик.

Эрин резко повернулась, предчувствуя недоброе. По спине ее пробежал холодок.

— А где все?

— Зак разогнал. И поклялся, что не остановится, покуда не выколотит из рабов всю дурь. Он уже до ручки дошел от этих африканских фокусов. То кровь, то перья, то собачьи зубы. Они хотели застращать его до смерти всей этой дрянью. Я хоть и не верю ни в какое колдовство, но прошлой ночью сдрейфил. Как начнут бить в свои проклятые барабаны, тут и неверующий решит, что настал конец света.

Эрин в растерянности заморгала.

— О чем вы говорите?..

— Рабы пробовали на нем вуду, колдовство свое. Как он считает, они делали это под руководством вашей мамаши, и поэтому…

— Где она?

— Бог ее знает… Спросите у Зака, пока он на конюшне. А то он собрался уезжать. У нас еще один побег. Зак говорит, что на этот раз выжжет рабу клеймо на ноге, чтоб другие знали.

Надсмотрщик замолчал, увидев, что Эрин опрометью бросилась к конюшне. И слава Богу, решил он. Некогда ему болтать с ней, хотя смотреть на нее — одно удовольствие. Не зря говорили, что она необыкновенная красавица. Он только что воочию убедился, что так оно и есть.

Проводив Эрин взглядом, надсмотрщик направился обратно в поле.


Все это время Виктория следила за ней из ближайшей рощицы. Она следовала за Эрин, предусмотрительно держась на почтительном расстоянии, чтобы не испортить дела. Близилось время решительных действий. Теперь Виктория могла раскрыть карты и заявить невестке, что знает о ее измене мужу. Эрин только что разговаривала с белым человеком с хлыстом в руке. Кто это был? Закери Тремейн? Увы, на этот вопрос у Виктории не было ответа. Она никогда не видела Закери и знала о нем лишь одно: репутация его такова, что порядочные люди избегают с ним общаться.

Дождавшись, когда Эрин скроется в конюшне, Виктория пустила лошадь легким галопом следом за ней. Предположив, что в конюшне, возможно, находится любовник невестки, она надеялась, подкараулить их и разоблачить в момент расставания, в жарких объятиях друг друга. В этом случае Эрин нечего будет возразить.

Виктория трепетала от возбуждения. Она считала, что уже добилась своего.

Эрмина призналась ей, что готова подождать, пока Райан не одумается, но слишком долго ждать она не собиралась. После той неудачной помолвки она получила предложение от Ансела Банкрофта, и надлежало дать ответ. Очень хорошо, подумала Виктория, теперь Эрмине не придется мучиться с выбором. Отныне Эрин Стерлинг не будет стоять между Эрминой и Райаном.


Роза отбросила в сторону мотыгу и украдкой посмотрела в сторону конюшни. При появлении Эрин сердце рабыни переполнилось тоской и сочувствием. Слезы помимо ее воли брызнули из глаз. То, что предстояло услышать бедной девочке, было равносильно убийству — если мастер Закери откроет ей правду. Впрочем, такой дьявол, как он, способен на все, на любое злодейство, думала Роза. Скажет, например, что миз Арлин умерла, или даже покажет свежую могилу.

Роза живо вспомнила ужасную сцену минувшей ночи. О Боже, как ей хотелось помочь своей хозяйке, но она прибежала слишком поздно. Ее внимание привлек странный шум в доме. Она вылезла из своего тайника в кладовке и стала подниматься по лестнице. Навстречу ей спускались двое. Один из мужчин нес фонарь и другой рукой помогал напарнику тащить миз Арлин, у которой на голове был огромный мешок. Роза узнала Нейта Донована, потому что он иногда заглядывал к Закери. Кто-то из слуг на кухне рассказывал о нем ужасные вещи: он якобы занимался незаконной торговлей рабами, которых тайком привозили из Африки. Другого мужчину она видела впервые.

Замирая от ужаса, Роза в беспомощности наблюдала, как уносили ее госпожу. Бежать и звать мастера Закери было бесполезно; прежде чем уйти к себе, она заходила к нему в кабинет — спросить, не понадобится ли ему что-нибудь ближе к ночи, и видела, как он разговаривает с этим Донованом. Сомнений быть не могло: мастер Закери все знает и все делалось с его ведома и по его приказанию. С тех пор как Талвах пустил в ход свое колдовство и стал насылать на хозяина порчу, тот делался все чуднее. Роза боялась, что Закери совсем рехнется, что может иметь самые ужасные последствия. Пока она, холодея от ужаса, смотрела, как уносят миз Арлин, ее не покидала мысль о том, что оправдываются худшие из ее опасений.

Роза выбежала из дома и по знакомой тропе, сколько позволяли силы, припустила к поселению рабов, чтобы поведать об ужасном происшествии. И тотчас же зарокотали барабаны — Талваха вызывали из болота. Когда Роза рассказала ему о том, что произошло, его глаза словно превратились в два горящих угля. Грозное рычание родилось у него в груди и вырвалось из горла. От этого жуткого рыка ее до костей пробрало холодом. Талвах же начал раскачиваться из стороны в сторону, приводя себя в состояние транса.

Потом все услышали, как в хозяйском доме закричал Закери; он кричал не переставая. Наконец, взяв себя в руки, он вошел в раж и собрал своих людей, чтобы отправиться в поселение и заставить замолчать барабаны. Хозяйские головорезы принялись избивать и бичевать всех рабов, попадавшихся им на глаза. Заметив Талваха, спешившего укрыться у себя на болоте, Закери приказал убить знахаря. Его люди бросились в погоню, но им пришлось повернуть обратно. Их остановил бешеный рокот барабанов — ритм нарастал со скоростью лесного пожара, сметающего все на своем пути.

На рассвете рабов согнали в поле, всех до единого. По приказу мастера Закери — под страхом порки — им велели работать дотемна. Сам же хозяин собирался отправиться на розыски Бена.

Роза ежесекундно молилась, чтобы подействовала магия Талваха, чтобы злодей издох, прежде чем его головорезы поймают беглеца.

Увидев, как миз Эрин исчезла в конюшне, Роза снова стала думать о случившемся накануне несчастье. Если б побежать за ней и рассказать о том, что здесь произошло…

— Эй ты, скотина ленивая! — Плеть просвистела в нескольких дюймах от ее лица. Роза вскрикнула от неожиданности. — Хватит глаза таращить! — кричал надсмотрщик. — Займись делом — или сейчас отведаешь плети.

Снова взявшись за мотыгу, Роза бросила взгляд в сторону конюшни и увидела незнакомую белую женщину, медленно приближавшуюся к главной аллее. Очень хотелось рассмотреть ее получше, но Роза побоялась.


Закери находился в помещении, где конюхи обычно держали упряжь и взнуздывали лошадей. Иногда он собирал здесь своих людей. На сей раз он показывал им на карте прибрежную зону — место предстоящего похода. Именно сюда, по слухам, направлялись беглые рабы, которых затем тайком переправляли на корабли, отплывавшие на Север. Увидев ворвавшуюся в конюшню Эрин, мужчины невольно расступились.

— Так-так… — с глумливой усмешкой произнес Закери. — Очень хорошо. Наконец-то явилась. Вернулась поцеловать своего папочку после медового месяца?

Мужчины расхохотались. Эрин окинула их уничтожающим взглядом и в ярости повернулась к Закери.

— Ты мне не отец. Мне стыдно, что у меня… был такой отчим. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать этот вопрос. Я хочу знать: где моя мама?

Некоторые из мужчин начали потихоньку пробираться к выходу, не желая присутствовать при сцене, которая должна была последовать.

Закери подал знак оставшимся, чтобы и они удалились. Он не желал выслушивать при свидетелях оскорбления в свой адрес.

— Можете пока отправляться без меня! — крикнул он вдогонку Фрэнку. — Ступай! Дорога тебе известна. Я нагоню вас, как только управлюсь здесь.

Дождавшись, когда они останутся одни, Эрин повторила свой вопрос:

— Где моя мама? Я тебя спрашиваю! Отвечай! Немедленно!

Закери оскалился в глумливой ухмылке. Затем ткнул себя пальцем в лоб.

— Так-так… дай-ка прикинуть… ах, ну да… Ее увезли вчера вечером, вернее, в полночь. Надо полагать, они уже далеко отсюда. Хочешь знать, куда именно они поехали? Так я тебе и сказал! Чтобы ты помчалась их догонять?..

Эрин похолодела.

— Перестань морочить мне голову, или я…

— Хочешь неприятностей? — с вызовом спросил Закери. — Советую тебе: забудь о своей мамочке. Она уехала, и ты ее больше не увидишь. Лучше о себе подумай. Смотри, как бы твой богатый муж, которого вы с ней заарканили, не узнал правды. А то он сделает с тобой то же самое.

Эрин окинула отчима презрительным взглядом.

— Я не намерена слушать всю эту чушь. Я немедленно поеду в Ричмонд и попрошу приехать шерифа. Может быть, ему ты расскажешь…

Руки Эрин дрожали, ее всю трясло, но не от страха — от гнева. Резко повернувшись, она направилась к двери, так как поняла, что от Закери ничего не добьется. Не стоило терять время на разговоры с этим негодяем. Нужно было действовать, незамедлительно, потому что с ее матерью случилось что-то ужасное — так ей подсказывало сердце.

— Шериф не станет помогать полукровке.

— Тебе так нравится издеваться надо мной? — Эрин обернулась. — Сначала ты чуть было не отправил Летти на продажу, потому что она встала тебе поперек дороги. Помешала пробраться в мою комнату. Слава Богу, что она убежала. Теперь ты не желаешь сказать, что с моей мамой. Изводишь меня своей ложью. Я ненавижу тебя, ненавижу всей душой, хотя такие, как ты, обычно вызывают жалость. Ты мерзкий ублюдок, Закери. И я надеюсь, что африканское колдовство… надеюсь, ты получишь по заслугам.

Закери приподнял брови.

— Ах вот как?.. Мне следовало бы раньше догадаться, что ты тоже имеешь к этому отношение. Ты заодно со своей мамочкой. Только у вас ничего не получилось. Я приказал поймать и убить вашего Талваха. А потом я подвешу его за ноги у столба, где секут рабов, он будет жариться на солнце, и пусть вороны выклюют ему глаза. Пусть все черномазые увидят, как я поступаю с теми, кто осмеливается заниматься колдовством в моих владениях. А ты, сучка, — он направился к ней, и Эрин невольно попятилась, — если не хочешь, чтобы Райан Янгблад узнал, что женился на цветной, ты лучше ублажи меня. Дай мне то, чего я страстно желал все эти годы. — Он начал расстегивать штаны. — Советую тебе раздеться добровольно. Ложись вон туда, на солому, да раздвинь пошире свои прелестные ножки.