Виктория покачнулась, словно ей влепили увесистую затрещину. Еще один сюрприз! И на этот раз у нее не было времени обдумать план ответных действий, так как послышались шаги Райана, поднимавшегося в холл из своего кабинета. Стиснув зубы, Виктория прошептала:

— Ты еще пожалеешь, что не согласилась.

Она сомкнула пальцы вокруг своего бокала — и вдруг выплеснула вино себе в лицо. Эрин, наблюдавшая за ней, захлопала глазами; она подумала, что ей это почудилось.

— Как вы посмели?! — закричала Виктория, закрыв лицо ладонью. — Вы что, с ума сошли?!

Райан, услышавший пронзительный крик матери, вбежал в столовую. Он в недоумении смотрел то на Эрин, то на мать, облитую вином.

— Черт возьми, что здесь происходит?

Эрин не задержалась с ответом:

— Райан, она сама выплеснула вино себе в лицо. И хочет, чтобы ты подумал, что это сделала я.

— Да вы в своем уме? — завопила Виктория. — Элиза! Элиза, где ты?

— Я здесь, мэм.

Из коридорчика, ведущего в сервировочную, вышла Элиза и в ужасе закричала:

— Боже мой! Боже… — Служанка сокрушенно покачала головой, старательно пряча злорадную ухмылку. Она слышала весь разговор и выглянула из-за двери как раз в тот момент, когда Виктория облила себя вином. — Эти пятна ни за что не вывести. Платье испорчено. Пойдемте, миссис Виктория, я отведу вас в вашу комнату.

— Да, пожалуйста, уведи меня отсюда, — трагическим голосом проговорила Виктория.

Когда они вышли, Эрин выпалила:

— Опять лжет!

— Остается только предположить, что мать собственноручно облила себя вином. — Райан недоверчиво смотрел на жену.

— Или предположить, что это я лгу.

— Черт побери, я вообще не знаю, кому верить. — Он запустил пятерню в волосы и помотал головой, словно пытался отделаться от наваждения. — Я знал, что скандал неизбежен, но такого не ожидал. Столько всего за один день — и конца не видно.

— Но не я все это начала.

Внезапно в столовую ворвалась Виктория, все это время она стояла у двери и подслушивала.

— Нет, вы! — закричала она. — Вы все это затеяли. С той самой минуты, как мы встретились, вы мне прохода не даете. Но не беспокойся, сынок. Война окончена, потому что я сдаюсь. Я уезжаю отсюда.

— Подожди, — сказал Райан. — Так не годится. Мы должны сесть и спокойно все обсудить.

— Нет, — отрезала Виктория. Слезы снова заструились по ее щекам. — Теперь это не мой дом. Здесь я больше никому не нужна. Но я знаю, куда поехать. Я могу жить с кузиной Ханной в Ричмонде. Она приютит меня.

Виктория, отчаянно рыдая, покинула столовую.

— Может, и в самом деле так будет лучше? — неуверенно проговорила Эрин. — Пусть навестит свою кузину, а мы за это время во всем разберемся. Несомненно: наш брак для нее трагедия.

Райан с удивлением посмотрел на жену.

— Господь с тобой, Эрин! Это же ее дом. Неужели ты думаешь, что я выгоню мать из ее собственного дома? Боже упаси. Я просто не знаю, что делать. У меня сердце разрывается на части. Я уже сказал, что у нас с тобой собственных неприятностей по горло, а тут еще это…

Хлопнув дверью, Райан отправился к себе в кабинет.

Эрин тоже хотела уйти к себе, но передумала и пошла к мужу.

— Райан, мы должны поговорить, — сказала она, переступив порог кабинета.

Он уселся за стол и посмотрел на нее потухшими глазами:

— Ты можешь понять меня, Эрин? — спросил Райан с грустью в голосе. Закурив сигару, он затянулся и продолжал: — Я только что думал о тебе. Шел сюда и думал о том, как, в сущности, я плохо тебя знаю. То есть не знаю совсем.

— Твоя мать лжет. — Эрин не собиралась оправдываться. — Если ты не доверяешь мне, тогда все безнадежно, Райан. И нечего надеяться, что когда-либо мы будем с тобой по-настоящему счастливы.

— Да разве была когда-нибудь такая надежда? — спросил он с деланной иронией, не желая обнаруживать перед супругой своих истинных чувств.

Эрин была вынуждена оставить его. Если бы она сейчас не ушла, то могла бы открыть ему свое сердце. Для такого шага ей не хватало смелости.

Райан не пошел за ней. Позвонив Эбнеру, он сказал, чтобы тот начинал собирать чемодан, так как решил, что прямо с утра поедет в Новый Орлеан. Выставка лошадей должна была открыться лишь через несколько недель. Но Райан чувствовал: если он не уедет сейчас и будет ломать себе голову над тем, как покончить с этим сумасшествием, то действительно свихнется.

Райан, не откладывая, написал письмо Эрин, чтобы объяснить причину своего отъезда. Он полагал, что она уедет к своей матери и пробудет у нее до его возвращения. В конце письма он признавался, что относится к ней по-прежнему и он по-прежнему намерен заботиться о ней. Просто ему требуется какое-то время побыть вне дома и обдумать, как лучше поступить, потому что он не видит с ее стороны желания сделать шаг навстречу.

Наутро, втайне надеясь, что временная разлука пойдет на пользу им обоим, Райан сунул письмо под дверь спальни Эрин.


Элиза, увидевшая торчащий из-под двери уголок конверта, тотчас же завладела письмом и побежала к своей госпоже.

Глава 22

День тянулся нестерпимо медленно. Эрин была слишком взволнована, чтобы покидать свою спальню. Она расхаживала по комнате, пытаясь найти какой-то выход из сложившейся ситуации. Ей очень хотелось проведать мать, но она не решалась уехать в такой момент.

Энни принесла поднос с завтраком, к которому Эрин не притронулась. Во время ленча она выпила немного мятного чая и заставила себя проглотить ломтик кукурузной лепешки, чтобы не мутило на пустой желудок.

Эрин вкратце рассказала Энни о том, что произошло накануне вечером, и попросила девушку быть начеку и сообщать обо всем, что та узнает. Энни сказала, что пока ничего особенного не происходило. А в полдень доложила, что миз Виктория уже встала; других событий не отмечалось.

— Правда, Элиза дала мне почистить серебряные приборы, — добавила Энни. — Сказала, что днем миз Виктория будет принимать гостей. Она пригласила на чай миз Эрмину и ее маму. Девушкам на кухне велено испечь несколько праздничных кексов и печенье с глазурью.

Эрин пришла в ярость, услышав об этом. С какой стати бывшая невеста Райана решила совершить подобный выезд? Затем до нее дошло: Виктория не теряла времени даром. Она, несомненно, была верна своему слову и собиралась привести в исполнение недавнюю угрозу — выдворить невестку из дома.

— Ты не видела мастера Райана?

— Нет, мэм. Но я подумала, что вы все равно пошлете меня к Эбнеру узнавать, поэтому сама спросила его. Эбнер говорит, что, наверное, мастер Райан никому не сказал, куда поехал. Но я присматриваюсь, как вы мне велели. Правда, пока нигде не встречала его.

— Продолжай наблюдать, Энни. И если найдешь его, сразу же дай мне знать. Так не может долго продолжаться, иначе можно с ума сойти.

— Да-да, мэм, — сочувственно пробормотала служанка, видя, что сбываются ее собственные пророчества. С возвращением миз Виктории для миз Эрин настали тяжелые времена.

Около четырех часов пополудни вернулась возбужденная Энни и стала рассказывать, что ей удалось узнать.

— Мастера Райана нет дома, миз Эрин. Я разговаривала с одним мальчиком на конюшне, и он сказал, что мастер Райан уехал. Прямо утром, ни свет ни заря. И взял с собой большой чемодан. Привязал к лошади и сказал, что едет в Новый Орлеан. Когда вернется — неизвестно. Он никому об этом не сказал.

Эрин не могла поверить, что муж уехал, даже не известив ее. Она пошла разыскивать Эбнера. Он чистил башмаки Райана на задней веранде.

— Это правда? Райан действительно с утра уехал в Новый Орлеан?

Слуга не видел ничего дурного в том, что подтвердит уже известную Эрин новость. Он молча кивнул.

— И Райан ничего не просил мне передать? Ни письма, ни записки? Ничего?

— Нет, мэм. Мне он ничего не оставлял.

Эбнер видел, как мастер Райан что-то писал, когда он пришел доложить ему, что чемодан собран. Но слуга не стал говорить об этом Эрин, потому что не знал, что именно писал хозяин.

Эрин негодовала: как Райан мог поступить подобным образом? Уехал и оставил ее на растерзание своей матери.

В следующее мгновение в дверях, словно из-под земли, появилась Виктория. Она тут же набросилась на Эрин:

— Иди наверх. Немедленно. Я устраиваю вечер и жду гостей. Нечего тут слоняться.

Эрин вообще не хотела разговаривать с матерью мужа, но не устояла перед искушением — решила высказать ей то, что думает:

— Знаете, миссис Янгблад, мне искренне жаль, что вы не вняли голосу разума. Я предлагала вам примирение. Мы с вами могли бы стать подругами. Но теперь я окончательно убедилась: вы стремитесь совсем к другому. Поэтому я больше не стану ничего вам предлагать. Можете спокойно пить чай. Я сейчас уйду.

Виктория рассмеялась.

— И не только сейчас. Ты уйдешь из моего дома навсегда. Вот подожди, Райан скоро опомнится. Он специально уехал в Новый Орлеан, чтобы обдумать, как избавиться от тебя.

Эрин вошла в дом и поспешила в свою комнату, не желая провоцировать очередную сцену.


Когда у парадного крыльца остановился экипаж, Эрин стояла на веранде. Несколько секунд спустя дверца открылась, и она увидела невысокую молодую женщину в оливковом платье и в шляпке, из-под которой выбивались золотистые локоны. Эрмина — было очевидно, что это именно она, — вскинула голову, и Эрин разглядела ее миловидное личико в форме «сердечка».

Заметив Эрин, Эрмина отвернулась и что-то сказала высаживавшейся из экипажа немолодой даме. Старшая из женщин, одетая так же элегантно, холодно взглянула на Эрин, затем взяла Эрмину под руку и повела к крыльцу.

Эрин усмехнулась, подумав о том, что в пику Виктории можно было бы заявиться к ним на чай, но, поразмыслив, она отказалась от этой идеи — зачем ей лишние осложнения? Но как быть дальше?.. Оставаться в доме назло Виктории и при этом изводиться самой — или уехать к матери до возвращения Райана? Оба варианта ее не очень устраивали. Эрин была разочарована и уязвлена тем, что муж не взял ее с собой, как обещал. Конечно, она понимала, почему он так поступил — потому что сердился на нее; он даже не сообщил, как долго пробудет в Новом Орлеане. Видимо, все-таки ей следует навестить мать и хоть немного поддержать ее. Заодно она и сама на время избавится от унижений. Вот только придется терпеть присутствие Закери…