Несмотря на неудачу, Закери упорствовал и не слушал своих управляющих, уговаривавших его вернуться.

— Черт побери, — вспылил Фрэнк, — какая разница, одним рабом больше или меньше? Как будто нельзя возместить ущерб. Ведь скоро придет корабль с новым грузом из Африки…

Закери упорно твердил, что сдаться — значит подать дурной пример.

— Позволишь сбежать одному, и все другие разбегутся, — ворчал он. — И так уже поползли слухи, что мои черномазые бегут как крысы, хоть я и пытался скрыть это. Нет, — твердил он, — нужно выследить ее. Будем продолжать поиски.

И они проделали долгий путь до Делавэра. Там же словно наткнулись на глухую стену. Делавэр являлся единственным местом на Юге, где от чернокожих, беглых или освободившихся по закону, не требовали документов, подтверждающих их свободу. И куда бы Закери ни посылал своих людей, на все расспросы они получали отрицательные ответы. Никакие посулы тоже не возымели действия.

Измотанные тремя неделями поисков, они отправились обратно с пустыми руками.


Закери вернулся в город в субботу, к концу дня. Прежде чем ехать домой, он отправился в таверну. Безусловно, собутыльники наговорят ему кучу гадостей по поводу его неудачной охоты, но он полагал, что это продлится недолго.

Закери молча слушал насмешки, опрокидывая один стакан виски за другим и притворяясь, что колкости его не задевают. Однако в потоке слов он вдруг уловил нечто, весьма его заинтересовавшее. Повернувшись к одному из насмешников, он сказал:

— Повтори. По-моему, ты что-то путаешь.

Тот, к кому обращался Закери, не заставил себя упрашивать — ведь он говорил правду.

— Я сказал, что если тебя постигла неудача с той девкой, то поблагодари судьбу за падчерицу. Радуйся, что теперь она замужем за таким богатым человеком, как Янгблад.

Закери, вытаращив глаза, расталкивая посетителей, пулей вылетел из таверны. Кровь бешено бурлила в его жилах. Он едва не загнал лошадь. Конечно же, имелась только одна причина для такой поспешной свадьбы, тем более в его отсутствие. Эта сучка отдалась и забеременела. Ох, как он был разъярен!

С наступлением темноты Бен собирался закрыть конюшню и пойти в свое поселение. Звонкий цокот копыт заставил его выбежать на дорожку, чтобы принять лошадь припозднившегося всадника. Бен почувствовал, как у него заколотилось сердце, когда он увидел мастера Тремейна. Отбросив предосторожности, забыв обо всем на свете, он замахал руками и бросился к хозяину.

Закери с силой рванул узду. Лошадь взвилась на дыбы и принялась молотить по воздуху передними копытами.

— Мастер, мастер, вы нашли ее?! Вы нашли мою Летти?

Закери осадил лошадь и спешился.

Бен едва не плакал.

— Мастер, как же так?

Закери ударил его по лицу кнутом и прорычал:

— Уйди с дороги, парень! Почистишь лошадь — и убирайся в свою дыру! И скажи всем остальным, чтобы сделали то же самое. Нечего вам шататься здесь по ночам.

Бен поднялся на ноги и покорно кивнул. Одна его щека была в крови; из раны сочилась красная струйка.

— Да-да, — пробормотал он сквозь душившие его слезы. Это было мучительно — не знать, что случилось с женщиной, которую он любил, и понимать, что, вероятно, уже никогда не узнает.

Закери направился к черному ходу. В этот момент в дверях появилась Роза. Увидев хозяина, она вскрикнула. Закери остановился. Лицо его исказилось гримасой, он уставился на женщину налившимися кровью ненормально выпученными глазами. Роза в ужасе прикрыла ладонями рот и попятилась. Схватив женщину за волосы, он сбросил ее со ступенек и заорал:

— Убирайся на свое место и сиди там! Чтоб я не видел ни одной черной рожи! Лучше не попадайтесь сегодня мне на глаза. Черт побери, сейчас я разберусь, что тут у вас происходит.

Он направился к двери. Роза, по-прежнему лежа на спине, осмелилась остановить его.

— Ради Бога, — пронзительно закричала она, — скажите мне, что вы сделали с моей девочкой?!

Повернувшись, Закери уставился на распростертую на земле женщину.

— Я ничего с ней не сделал. Спроси своего Иисуса, ему лучше знать, куда убежала твоя сука.


Арлин рано отправилась спать. С тех пор как уехала Эрин, она почти ничем не занималась и отдыхала все эти недели. Отвар Талваха не предотвращал приступов, хотя кашель уже не так мучил. Однако она постоянно чувствовала сильную слабость, и кровохарканье усугубилось. Видимо, оставалось лишь одно — снова пойти к доктору и просить помочь ей еще чем-нибудь. Но к доктору идти не хотелось, и она продолжала пить зловонную, отвратительную на вкус жижу — это снадобье все же давало безмятежный сон. Уже засыпая, заползая под простыни, она думала о дочери. Эрин больше не нуждалась в ее опеке, и поэтому можно было спокойно доживать свою жизнь.

Внезапно открывшаяся дверь громко хлопнула о стену.

Арлин быстро приподнялась.

— О Боже! — прошептала она, увидев безумные глаза мужа. Арлин прижалась к подушке, дрожа от страха.

Закери медленно пересек комнату.

— Я убью его! — в бешенстве закричал он, потрясая в воздухе кулаками. — А ее изобью до полусмерти. Она опозорила нашу семью. Сукин сын! Я знаю, он обрюхатил ее.

— Нет! Нет, Закери. Ты не сделаешь этого. — Несмотря на слабость и страх, Арлин проворно выбралась из постели, чтобы попытаться урезонить мужа. — Ты подумал, что Эрин ждет ребенка? Нет, это совсем не так. Бракосочетание прошло по всем правилам. Просто они хотели побыстрее… И мы не знали, когда ты вернешься, а то бы…

Схватив жену за плечи, он с силой встряхнул ее.

— Черт бы вас всех побрал! — прорычал Закери, швырнув Арлин на кровать. — Нельзя было подождать? Как, по-твоему, это выглядит в глазах людей? Моя падчерица выходит замуж, когда меня нет. Выставить меня на посмешище — вот как это называется. Выказали, что меня здесь ни в грош не ставят. Все, на что я гожусь, это платить по счетам.

Арлин не в силах была ответить. Вновь клокочущий кашель рвался у нее из груди. Она силилась дотянуться до туалетного столика — до носового платка и флакона с отваром Талваха.

— Ты вышла за меня замуж, потому что тебе потребовались мои деньги. Скажешь не так, шлюха проклятая? — Закери оттолкнул протянутую руку жены. — Поди, считаешь себя умнее всех. Еще бы… Смазливая мулатка со светлой кожей околпачила плантатора из Виргинии! По-твоему, это хорошо? Тебе наплевать, а я все время должен был беспокоиться, как бы люди не пронюхали. Если б они узнали, что в моей жене сидит четвертушка негра, из меня сделали бы посмешище. Так нет, тебе этого мало. Ты добилась того, что теперь надо мной смеется весь Ричмонд, потому что моя собственная семья не уважает меня.

Арлин задыхалась от кашля.

— Пожалуйста… Закери, — умоляла она, пытаясь нащупать флакон. — Мое… лекарство… пожалуйста.

Он повалил ее на постель ударом кулака. Затем опрокинул жену на спину, уселся на нее верхом и сорвал с нее ночную рубашку.

— Да, я женился на тебе, хотя знал, что у тебя в роду были «мандинго». Я этого не отрицаю. Но тогда я не придавал этому значения. Польстился на твое тело. — Он пыхтел от возбуждения, срывая с себя рубаху. Слишком долго он оставался без женщины. Летти была последней, с кем он удовлетворял свою похоть. В ту самую ночь, прежде чем она исчезла, они с Фрэнком насытились ею до отвала. В последнее время Закери почти не трогал Арлин, потому что всякий раз у нее начинался «проклятый кашель», но сегодня он не собирался отступаться. Он должен был напомнить ей, кто здесь хозяин. — Ты всегда умела делать из меня сумасшедшего. У тебя это замечательно получалось. Просто замечательно.

Арлин была слишком слаба, поэтому даже не пыталась сопротивляться. Она молила Бога дать ей сил, чтобы можно было хотя бы вздохнуть разок-другой. Под навалившейся тяжестью мужа кашель мог закончиться смертью от удушья.

Закери уже был готов овладеть ею, когда при свете ночника увидел, как она смотрит на него. К этому моменту ее кашель наконец утих. Теперь Арлин издавала лишь тихие свистящие звуки. В ее широко раскрытых глазах он прочел презрение, ненависть и отвращение. Это взбесило его. Закери влепил жене пощечину и закричал:

— Не смей смотреть на меня так, черт тебя побери! Я твой муж. У меня есть на тебя право.

Он бил ее по лицу, бил раз за разом, пока ее голова не откинулась в сторону. Тогда он доставил себе удовольствие.

Арлин лежала, не шелохнувшись. Закери же слез с кровати и вышел из комнаты.

Совсем никудышная, ярился он. Вечно больна. И «проклятому кашлю» не видно конца.

Раньше он легче переживал неудачу с женитьбой. Закери с надеждой думал о том времени, когда продолжит с Эрин: рано или поздно он собирался убедить ее, что с ее стороны будет благоразумнее постоянно делить с ним ложе. Ей следовало понять, что ни один белый человек не захочет иметь с ней дела, кроме как с содержанкой, если узнает о ее происхождении. Разумеется, Янгблад не подозревал об этом. Продолжатель старинного рода, аристократ с голубой кровью никогда бы не женился на цветной женщине. Арлин и Эрин обвели его вокруг пальца как младенца.

Теперь Эрин стала недосягаема. Закери был вынужден с горечью признать, что ему не с кем удовлетворить свою похоть. Летти — и та сбежала. Она служила ему превосходной подстилкой. Теперь нужно было подыскивать кого-то еще. Начинать все сызнова. Ничего, может, удастся раздобыть молодую женщину, и у него появится наследник. Потомство от Арлин его не устраивало. Он не хотел плодить желтокожих, чтобы потом они завладели его собственностью. Не для того он упорно трудился столько лет. Вместе с тем у него не было уверенности, что его планы осуществимы. Что, если Арлин посчастливится пережить его?

А может быть, она уже мертва?

Однако сейчас он мало беспокоился о ней. Его изрядно развезло от выпитого виски, в голове шумело.