Эпилог

Я лежала на животе, примяв подушку правой щекой, отвернувшись от лежащего рядом на спине Роланда. Пытаясь восстановить тяжелое дыхание, я вдруг ощутила, как по моей щеке начали скатываться слезы. Я на сто процентов осознавала, что не хочу плакать, но слёзы всё равно катились из моих глаз. Также я прекрасно понимала, что это не те слёзы, которые обычно бывают от негативных эмоций, а слёзы эйфории или, выражаясь иными словами, слёзы, которые бывают при истерике.

Почувствовав горячую руку на своей шее, я послушно повернула голову и встретилась с серыми глазами пышущего жаром мужчины. Он стер одну мою слезу, после чего подтянул меня к себе, уложив меня на свою вздымающуюся, горячую грудь.

— Лучше давай больше не ссориться, — наконец произнес он. — У меня больше козырей в рукавах не осталось, если только ты снова не задолжаешь мне желание. — Я молчала. — Глория…

— М?

— Я уже говорил, но ты, как всегда, невнимательно меня слушала, — посмотрев мне в глаза, произнес Роланд. — На сей раз услышь меня, пожалуйста. У меня есть только ты и ты должна понимать, что кроме меня у тебя никого не может больше быть.

* * *

На следующий день мы отправились на Кинсел-Грин, чтобы посетить могилу Мартина. На сей раз, я была готова увидеть место, где был спрятан мой лучший друг. На сей раз я не жалела, что однажды появилась на пороге поместья Олдриджей и была уверена в том, что никогда об этом не пожалею.

— Ты знал, что Мартин был в курсе того, что ты избавился от трупика Гектора Первого, смыв его в унитаз? — поинтересовалась я, глядя на инициалы Мартина, выбитые на гранитной плите.

— Нет, — улыбнулся Роланд, взяв меня за руку.

— Он сказал это вечером, перед своим уходом, когда мы хоронили Гектора Второго в коробке из-под его дорогой обуви.

— Мы с Мартином частенько обсуждали тебя, — спустя несколько минут, гулко выдохнув, произнес Роланд. — Он постоянно жаловался на тебя, обзывая тупицей, а я постоянно заступался за тебя, прося его быть терпеливее к твоей персоне… Он догадывался о том, что я уже тогда был влюблен в тебя, — криво улыбнулся Роланд, заставив меня ответить ему грустной улыбкой. — Однажды он сказал мне, что если тебя кто-то и сможет вытерпеть, то это буду только я, и наоборот — если меня кто-то и сможет…

— Только я, — улыбнулась я.

— Помнишь тот инцидент с доберманом? Когда тебя сбила машина, Мартин предложил обвести твоё тело мелом, вместо того, чтобы отвести тебя в больницу. Я тогда сильно злился на него из-за этих слов, но позже смеялся до слёз. Мартин определенно получил бы от меня оскар, если бы снял фильм с тобой в главной роли.

— С одноименным названием «Тупица», — прикусив нижнюю губу, тихо улыбнулась я.

* * *

Не смотря на тяжелую беременность и еще более тяжелые роды, девятнадцатого января Эми смогла родить здорового и крепкого мальчика. Роды были настолько тяжелыми, что после них доктора заключили, что Эмилия больше никогда не сможет родить. Впоследствии первый год после родов у нее был сложным — она резко сбросила в весе, перешагнув недопустимую весовую категорию, и обзавелась букетом болезней, однако Джейк сумел выходить свою жену, в итоге став безумно счастливым отцом семейства, официально оформив отношения с моей старшей сестрой ровно через год после рождения Тома (Эмилия развенчалась с Эмметтом и обвенчалась с Джейком). В отличие от Эмметта, Джейк был мужчиной крепкой кости, словно слепленным из другого теста. Изначально он не желал детей, как того жаждал Эмметт, однако он сумел стать любимым папочкой для Джесс и примером для своего сына.

Эми так и не смогла больше родить, однако ей вполне хватало Джессики и Тома. Правда у Джесс был достаточно тяжелый переходный возраст — она связалась с плохой компанией, но вовремя смогла вернуться в колею, поступить в университет и, впоследствии, сделать успешную карьеру терапевта. Том же со временем стал профессором астрономии в Оксфордском университете.

Эмметт пропал в Колумбии, и лишь спустя десять лет нам пришла весть о том, что он погиб в автокатастрофе, в которой пострадала и его гражданская жена, от которой он не имел детей. Так печально закончилась мужская линия рода Бланкар, если туманную историю о её знаменитом родственнике вообще можно считать правдивой.

У Рика и Тэмми в Австралии родились три сына, с трехлетней разницей в возрасте. Рик стал официальным компаньоном Роланда на другом континенте, став главой его дочерней компании в Австралии. Тэмми заняла должность примерной домохозяйкой, не забывая своё хобби написания картин. Их средний сын в шестнадцатилетнем возрасте увлекся рок-музыкой, а уже в двадцать один год стал узнаваемым во всем мире солистом собственной рок-группы.

Дэвид и Сэм, как только Дэвиду-младшему исполнилось два года, отправились в путешествие по Европе. С его поступлением в школу им всё же пришлось снова осесть в нашем городке, выезжая из него только на каникулах. Дэвид-младший со временем сделал успешную футбольную карьеру, став лучшим бомбардиром в Британии (и самым дорого оплачиваемым), но в тридцатилетнем возрасте получил серьезную травму левой ноги и ушел из спорта, после чего начал путешествовать вместе с родителями. Через два года после своего ухода из футбола он женился на русской девушке, которая даже не подозревала о всемирной известности своего избранника, от которого впоследствии родила двух сыновей и дочь.

После того как отношения Мэрилин с Роландом наладились, блондинка решила вернуться в Нью-Йорк, но перед этим всех нас сильно удивила. Она вызвала Брэндона из США и вместе с ним просила у Роланда передать ей опеку над Софи. Мэрилин утверждала, что всегда хотела дочку и за прошедшее время так сильно привязалась к Софи, что уже не представляла своей жизни без этого ребенка. Убедившись в том, что эта пара делает осознанный шаг, Роланд в итоге подписал документы о передаче опеки, попросив Мэрилин не делать из нашей Софи — Софи Лорен. Так у блондинки появился шанс стать идеальной мамой, который она впоследствии успешно использовала.

Брэндон приобрел в Индийском океане небольшой благоустроенный островок, на котором новоиспеченная семья проводила всё своё время, когда не проживала в Нью-Йорке или не гостила в Британии. И всё-таки Мэрилин приложила руку к раскрутке удочеренной Софи. В свои семнадцать девочка стала популярным фото-блогером, а еще через шесть лет вышла замуж за голливудского актера португальского происхождения. Спустя пять месяцев после свадьбы Софи родила дочь, а еще через два года сына.

Софи Роша (в девичестве Пасс) общалась со своими братьями и сестрами (по линии общих родителей у нее был старший брат и младшие тройняшки (два брата и сестра), а по линии отца еще имелась старшая сестра), однако особо-близких связей с ними не поддерживала. Со своей же биологической матерью Софи и вовсе не контактировала. Мэрилин стала для нее лучшей мамой на свете, а для меня лучшей свекровью, обожающей встречать нас с Роландом коктейлями на своем личном пляже.

Мой дедушка ненадолго пережил бабушку, в конце своей жизни окончательно зачахнув от потери второй половинки. Он был похоронен рядом со своей любимой, о чем мечтал последние месяцы своей жизни.

Вырастив двойняшек, родители согласились немного попутешествовать за наш счет и, впоследствии, стали соседями Рика и Тэмми, купив небольшой домик сбоку от них. Двойняшки разошлись в разные стороны — Дин переехал в Канаду и со временем стал одним из лучших кардиохирургов в северной Америке, а Элис, изначально желающая построить карьеру балерины, стала профессиональным фотографом, после чего переехала в Ирландию. Дин женился в тридцать лет, на девушке, которая была младше него на шесть лет. Пара долгое время откладывала прибавление в семье, но в тридцать пять лет мой племянник, наконец, стал счастливым обладателем тройняшек — все мальчики. Элис же вышла замуж на два года раньше брата, за популярного в Ирландии пианиста. Через три года она родила сына, впоследствии решив ограничиться одним ребенком.

От Роланда я узнала, что Доротея с мужем вернулась обратно в наш город, а Лео каким-то образом смог найти своего отца (который даже не подозревал о существовании сына), с которым он в итоге наладил дружеские отношения. Также парень поддерживал связь с единоутробной сестрой, однако он так и не смог найти общий язык с матерью.

Первое время Лео жил и работал в Лондоне, и я даже пару раз виделась с ним, пересекаясь в благотворительном фонде Роланда, где он трудился. При каждой нашей случайной встрече я, с завидной регулярностью, не узнавала в этом красивом парне маленького мальчика с ампутированной рукой. После женитьбы Леонард переехал в пригород Лондона, купил просторный коттедж и обзавелся двумя сыновьями, двумя дочками и четырьмя кроликами.

Роланд сказал, что у нас всё всегда будет хорошо, и всё действительно так и произошло. Через полгода после того, как мы помирились, он сделал мне предложение, и мы организовали тайное венчание. Сразу после венчания мы переехали из Британии, а еще через год и семь месяцев у нас родился сын. Всю беременность Роланд не отходил от меня ни на шаг, буквально контролируя потоки ветра, обдувающего мой живот. Еще через пять лет мы решились на второго ребенка, и у нас родилась дочь, с глазами папы и носом мамы. У нас получилось создать счастливую, дружную, крепкую семью, которой было наплевать на мнение окружающих, потому что своё счастье мы всегда ставили на ступеньку выше мнения общества.

Однажды осенью, еще перед рождением сына, мы с Роландом гуляли по саду, мимо которого я когда-то бегала на работу в поместье своего будущего мужа. Случайно наткнувшись на вещь из далекого прошлого, в моем воспоминании вспыхнули огненные мотыльки, возродившие образ Мартина из пепла. Это была лопатка Якоба, всё также лежавшая под деревом, под которым покоился Гектор Второй вместе с воспоминаниями о тех днях, когда Мартин учил меня жить по-настоящему. Это были замечательные дни, но они прошли. На смену им шли новые дни, наполненные новыми, яркими впечатлениями и знакомствами, в которых не было голубоглазого мальчика из прошлого. То, что сделал Мартин для меня — неоценимо, и я уже никогда не смогу отблагодарить мальчика за щедрость его дара, отчего мне до сих пор зачастую становится печально и где-то в области моего сердца щемит притупившаяся боль.