— Минимум пятнадцать раз за прошедший месяц, — не сдавался Роланд, спокойно отпивая чай из своей чашки.

— Наконец тебя лишили девственности, — сдвинула брови мама.

— Она была девственницей? — округлил глаза Джейк.

— Чистейшей, — всё тем же, совершенно спокойным тоном отозвался Роланд, и я поняла, что от меня уже можно прикуривать — настолько я успела вскипеть за прошедшую минуту.

— Нужно было раньше принимать приглашение Рика и Тэмми, чтобы оставить этих двоих наедине, — вздохнул папа, после чего снова перевел взгляд на Роланда. — И всё же, крепись. Знай, что самое сложное тебя еще ждет впереди и поджидает оно тебя в виде моей дочери со сковородой в правой руке. Ты бы знал, какой хук справа у её матери! У-у-у… Боль! Более чем уверен, что Глории передался этот редкостный дар.

— Дерек, что ты такое говоришь, — возмутилась мама, пока остальные пытались сдерживать слезы, выступающие от надрывного смеха.

— Та-да-да-а-ам! — неожиданно ворвалась из улицы в гостиную Саманта, с улыбающимся мужем рядом. — А мы кое-что узнали!

Все замерли, во все глаза смотря на сияющую пару, только что вернувшуюся из Лондона.

— У нас будет Дэвид-младший, — широко улыбнулся Дэвид.

— Мальчик?! — воскликнула мама. — Это будет мальчик! Вы назовете его Дэвидом-младшим?

Женщины начали водить хороводы вокруг счастливой Саманты, пока я пыталась уговорить папу перестать отпускать шутки в мой адрес.

Вечер был замечательным и уже подходил к концу, когда Эми неожиданно поморщилась, схватившись за свой округлившийся живот. Я была первой, кто это заметил и уже спустя минуту все дружно грузили в джип Роланда Эмилию, пребывающую в полуобморочном состоянии. Всей толпой мы ворвались в больницу, и следующие полчаса толпились в коридоре, медленно расхаживая в разные стороны. Казалось, что больше всех напрягся именно Дэвид, который изо всех сил пытался отвлечь Саманту от произошедшего, что у него почти не получалось.

Наконец к нам вышел доктор и, подойдя к бледному Джейку, сообщил будущему отцу, что на сей раз опасность миновала, но это не значит, что всё и дальше будет хорошо. Эмилия была на четвертом месяце беременности и, судя по всему, беременность у нее намечалась не из легких. Отчасти это было связано с маленьким разрывом между предыдущими родами и наступившей новой беременностью, отчасти из-за стрессов, которые она пережила в последнее время. Во всяком случае, всё сводилось к тому, что Эмилия должна оставшиеся пять месяцев беременности соблюдать постельный режим. Для безопасности будущей матери и безопасности плода было бы лучше, если бы Эми пролежала оставшийся срок на сохранении в больнице.

Новость была не обнадеживающей, однако узнав, что с ребенком и его развитием всё в полном порядке, все с облегчением выдохнули. Уже спустя полчаса Роланд организовал перевод Эмилии в лучшую поликлинику Лондона с vip-палатой и персональным обслуживанием.

Этот вечер поселил в моем подсознании неуловимое переживание, природу которого я не могла себе пояснить, как и не могла его унять. Я смотрела на Роланда, и моё сердце билось учащеннее, словно боясь чего-то, о чем я пока еще ничего не знала.

Глава 81. Гласность

На следующий день я наткнулась в интернете на разгромную статью с заголовком: «Миллионер и горничная — серьезное БДСМ или мимолетное увлечение?». И всё это дело было украшено фотографией со свадьбы Сэм, на которой Роланд целует меня в губы. Прочтя статью, я вымыла руки, подсознательно желая смыть всю ту грязь, которую на меня вылили из десятилитрового чана презрения. Неожиданно для самой себя я оказалась охотницей за деньгами и марионеткой в руках своего работодателя. Роланд незамедлительно разобрался с этим мелким издательством, буквально стерев его существование в порошок, однако интерес к нашему роману с каждым днем все больше набирал обороты в интернет-пространстве, а под дверью моего дома всё чаще начали появляться бестактные журналисты в компании с бесцеремонными фотографами.

Впервые в жизни я радовалась той непогоде, которой наградил Британию сентябрь. Град, ливень и ветер стали моими спасителями, так как именно подобные дары природы сметали с порога моего дома назойливых мух. Роланд стал по утрам присылать за мной машину с Джонатаном, чтобы хоть как-то уменьшить на меня нападки со стороны прессы, но всё же плохая погода больше способствовала моему спокойствию, нежели бронированный джип. Из-за подобного поворота моих отношений с Роландом страдала вся моя семья: дедушка не мог спокойно выйти из дома, чтобы сходить на кладбище к бабушке, отчего начал чахнуть, мама отказалась от утренних прогулок, папа стал ездить на работу на велосипеде, чтобы не убегать от репортеров на своих двоих, двойняшки прекратили посещение дополнительных занятий, после которых их караулили журналисты, а Дэвид и Сэм переехали в Лондон, ссылаясь на желание рожать в столице. Только Джейк и Эми не страдали из-за моего романа, так как репортеры, по таинственным причинам, не просекли их связь с моей семьей. Нам даже днем приходилось завешивать шторы на окнах, так как зачастую объективы камер нагло торчали через оставленные щели. Жизнь превратилась в беспорядок.

Сегодня с утра мне снова пришлось отбиваться от наглого бородатого мужика, жаждущего узнать, как именно Роланд впервые проявил свои чувства ко мне — купил колье или оформил на меня квартиру?

На фоне развернувшейся вокруг меня шумихи моё настроение, на протяжении всего сентября, было не самым лучшим, из-за чего Роланд стал более напряженным. Как раз в этот непростой период на горизонте появился не самый приятный человек из прошлого — Кэрол. Я увидела её с Роландом из окна гостиной главного дома — они стояли на тротуаре и о чем-то разговаривали. В этот момент в мою грудь впервые вкрутился шуруп «странной» боли. Если это ревность — я больше никогда не хотела её чувствовать.

— Блондинки — стервы, — сощурила глаза подошедшая ко мне Мэрилин, бросив через окно испепеляющий взгляд на Кэрол. — Кроме меня, конечно. Но вот эта вот особа, точно стерва. Ты посмотри — у нее ведь неудачная подтяжка лица! У моего Брэндона и-то лучше… И вообще, мой красавчик выглядит куда более ухоженным, нежели эта фифа на лабутенах.

Я отошла от окна и, взяв Софи на руки, отправилась в домик Мартина, пытаясь не думать о том, что эта «фифа» куда больше подходит по социальному статусу такому мужчине, как Роланд, нежели какая-то серая нянька.

Тот факт, что Роланд умолчал о своей встрече с Кэрол, меня немного напряг. Мэрилин мыла панорамные окна в доме за моей спиной, а я, сидя за столом на террасе, напряженно смотрела на Роланда, что-то усердно печатающего в своем ноутбуке.

— Что с тобой? — тяжело выдохнул Роланд, посмотрев на меня исподлобья.

— Ничего, — нервно улыбнулась я, тем самым напугав саму себя.

— Пффф… — захлопнув ноутбук, выдавил Роланд. — Вся эта история с журналистами изрядно напрягает тебя, да?

— А тебя нет? Хотя… Это ведь не ты пытаешься наложить лапу на моё богатство…

— Глория, — серьезным тоном оборвал меня Роланд. — Прекрати. Давай на несколько дней уедем в Лондон, отдохнем от излишнего внимания…

— Замечательная идея! — восхитилась подошедшая ко мне со спины Мэрилин, по локоть заляпанная пеной. — Я посижу с Софи, а Вы пока отдохните.

Было решено — завтра вечером мы отправляемся в Лондон. Не могу сказать, что мне сильно от этого полегчало, однако дышать стало немногим легче.

Софи подхватила простуду в детском саду и всю предыдущую неделю болела, поэтому сейчас была на домашнем больничном. Вечером она обнаружила пропажу своего медведя и так сильно ревела, что мне пришлось буквально откачивать её, чтобы она не закатилась. В итоге медведь был найден под диваном, а Софи приобрела хрипотцу в своих голосовых связках. Всё это досталось мне одной, так как Мэрилин ушла сегодня пораньше, чтобы созвониться по скайпу с Брэнданом, а Роланд был занят онлайн-конференцией в своем кабинете.

— Вот видишь, а ты зачем-то плакала, — сев на кровать рядом с засыпающей, но всё еще хлюпающей Софи, погладила её по белоснежной головке я.

— Потому сто он мой лутсый длуг. Ты когда-нибудь теляла лутсего длуга?

Я замерла. Рана, о которой я не вспоминала последние несколько месяцев, внезапно снова начала кровоточить.

— Да, я потеряла лучшего друга. Вот только… Под диваном или кроватью его уже не найти.

На душе было паршиво. Весь тот негатив, который копился на протяжении прошедшего месяца, огромным клубком сорвался с вершины моего сознания и накатил на мою душу.

* * *

Мы остановились напротив моего дома, но Роланд не приглушил двигатель. На улице недавно прошел сильный ливень, так что вероятность того, что где-то в кустах притаился папарацци, была минимальна.

— Глория, всё будет хорошо, — выдохнул Роланд, дотронувшись до моего подбородка. Я знала, что он не обратил бы внимание на назойливых мух с фотовспышками, если бы на них не обращала внимания я. Он просто был чувствительной антенной, улавливающей вибрацию моего волнующегося биополя.

— Всё будет хорошо, — ответила я, поцеловав его, после чего вышла из машины.

«Всё ли?» — пронеслось в моей голове, когда я переступила порог родительского дома, ощущая на своей спине тяжелый взгляд Роланда.

* * *

С утра я вышла из дома с дорожной сумкой в руках, с полной готовностью отправиться этим вечером в Лондон, и ослепла от фотовспышки прежде, чем успела захлопнуть за собой дверь. Я была уверена в том, что в палисаднике никого не было, так как несколько раз перед выходом перепроверила горизонт, поэтому не была готова к такому развитию событий.

— Глория Пейдж, это правда, что вы являетесь любовницей Роланда Олдриджа? — буквально прокричала мне в лицо разукрашенная блондинка, и я поняла, что нахожусь в окружении сразу из пяти репортеров. Я съежилась от подобного напора и внезапно мне захотелось плакать, но вдруг увидела, что сегодня за мной приехал не Джонатан. Роланд вышел из машины и буквально оттеснил меня от толпы, усадив на заднее сиденье своего джипа. Сев за руль, он надавил на газ и уже спустя несколько секунд ловко развернулся у соседской калитки. Я же в это время изо всех сил старалась не заплакать от происходящего. Чтобы справиться с подступившими к глазам слезами, я обняла себя руками, стараясь не смотреть на мамин вытоптанный палисадник, откуда на нас таращились назойливые, непрошенные гости. Чтобы успокоиться, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, всё еще пытаясь не дать волю слезам, предательски накатывающим на глаза. Когда спустя пять минут я открыла их, я поняла, что мы выехали за пределы города.