– Десерт? – послышался голос Стаса, выдергивающий ее из тумана размышлений.

– Наверное, мне уже пора… – пробормотала.

Но Станислав не слушая, распорядился:

– Люба, будь добра. Накрой чай в гостиной.

– Хорошо. – Сама любезность.


После чаепития, не менее напряженного для Ксю, чем весь предыдущий ужин, Лесина всё же вырвалась из дома Речинских, напрочь отказавшись от настойчивого предложения ее проводить или подвезти.

Лишь на перекрестке дорожек, когда она перепрыгивала через особо неприятный участок распаханной дороги, ее обогнал черный внедорожник, посигналив, чтобы она убралась с пути, напугав и, тем самым, загнав ее в грязную жижу по щиколотку, но не остановившись.

Илья.

Да, вероятно, он теперь уж точно больше не заявится к ней. Ни неожиданно, ни, тем более, по приглашению. Одному Богу известно, что он там себе напридумывал!

Но зато теперь всё встало на свои места. К сожалению, напрочь подмочив ее, Ксюшину, репутацию. Пусть она со Стасом и не состояла ни в каких отношениях, кроме соседских, Илья, вероятно, даже об этом не догадывался. А уж после того, как выяснились матримониальные намерения его отца, вряд ли у него остались сомнения в ее распущенности! Ужас!

Добравшись до дома, скинув бывшие когда-то белыми кроссовки, Ксю кинулась к телефону.

Калугины долго не брали трубку, так, что Лесина сбросила и набрала подругу по мобильному.

– Аллё! – расслабленно проворковала Светка.

– Теперь я точно тебя убью!

– Что опять!? – почувствовав, что Светка превратилась в любопытство и слух, Ксю только больше разозлилась.

– Я… я… я даже говорить не могу! Это писец! Совсем! Всё!

– Да что случилось-то? – веселья в голосе поубавилось. – Ты же к Стасику на ужин собиралась! Что…

– Не по телефону!

– И что теперь? Мне до понедельника умирать в незнании?

– Знаешь, я только что сама чуть не умерла! Так что тебе тоже будет полезно!

– Ну, нет, Лесина. Я еще слишком молода, но очень любопытна. Поэтому, – тут она, видимо прикрыла трубку рукой, переговариваясь с кем-то, – я приеду. Ты, надеюсь, спать не собралась еще?

– Я теперь вообще не знаю, когда смогу нормально уснуть!

– Ну, жди тогда. Буду минут через… тридцать. Не смей умирать, пока всё мне не расскажешь!


Едва Ксю положила трубку, как та снова завибрировала.

«Стас.управл.пос.» – высветилось на экране.

Лесиной ну очень не хотелось именно сейчас с ним опять общаться, но, если она не ответит, он может и лично ее навестить.

– Алё?

– Да?

– Ксюша, это Речинский. Ты добралась?

– Да, я дома уже. Всё хорошо.

В трубке помолчали.

– Ксюша, извини, если что-то обидело тебя сегодня. Или, может, не сегодня?

– Нет, ты что, конечно нет. Всё нормально.

– Просто ты меня напугала… тогда, за столом. А потом весь вечер была такой задумчивой… Если это из-за слов моего сына…

– Нет! Извини. Все это, конечно, неожиданно, но дело не в этом… – Ксю, как могла, старалась увести тему от опасной. – Я… просто, кое о чём вспомнила. Неприятном. Вы тут совсем не причём, честно. Но настроение, к сожалению, у меня пропало.

– Могу я надеяться на повторение? Когда ты будешь исключительно в хорошем настроении?

– Да, наверное. Можно, даже, у меня, – ещё раз она подобного в его доме не переживет, точно.

– Отлично. Давай, отдыхай. Я позвоню завтра.

– Х-хорошо, – Ксю положила трубку и вздохнула. Опять она дала ему надежду.

Впрочем, если учесть, что Илья самоустранится, а Стас ей все-таки симпатичен, то можно было бы попробовать… Может быть…

С одним закончились… отношения. С другим – начинаются.

Только вот куда девать тот факт, что они являются руг другу ближайшими родственниками!?


***


Калугина приехала, как и обещала – через полчаса.

Ворвавшись в дом с морозного ветра, скинув теплую куртку и сапожки, она прошла на кухню, глотнула воды, затем только повернувшись к хозяйке.

– Ну, вещай! Но имей в виду, если я посчитаю, что новости не убийственные, я убью тебя сама. Еле отпросилась у Калугина. Не хотел отпускать. Сам вот привез. До завтра.

– Илья – сын Стаса! – прыгнула с места в карьер Ксю.

Светкины извилины мелькнули в темных зрачках ее глаз и исчезли. Видно, информация не дошла до осознания.

– Еще раз… Кто чей сын? – попросила подруга.

– Илья. Чернявый, который. Из бара.

– Да, да я поняла. Чернявый. Так бы сразу и говорила. Что с ним?

– Он сын. Стаса. Речинского. – Ксюша пыталась припомнить, как его характеризовала Светка. – Ну, обедала я с ним. Управляющий наш.

– Да. Стас. Поняла… – тут глаза подруги полезли на лоб. – Чего?!?

– Да. Они – отец и сын.

Воцарилась мертвая тишина. Казалось, даже часы перестали тикать, пока Калугина переваривала. Потом она прошла в гостиную. Села посреди дивана и уставилась на всё еще стоящую Лесину, вкрадчиво поинтересовалась:

– И как, боюсь спросить, ты это выяснила? – заинтересованно склонила голову на бок в ожидании ответа.

– Да-да. Именно так. Опытным путем.

Светка помотала головой.

– Поясни?

– Стас позвал меня на ужин сегодня. Я тебе говорила.

– Так…

– Ну, ужин оказался семейным.

– Ты хочешь сказать, – размышляла вслух подруга, описывая указательным пальцем круги в воздухе. – Что вы ужинали… Или не ужинали?

Ксю лишь обреченно кивнула, подтверждая, что ужин все-таки был.

– Вы что, сидели за одним столом?

– Да.

– Втроем?

– Еще их домработница. Вчетвером.

– Эээм… да.

Больше слов у болтливой обычно Калугиной, видимо, не нашлось.

Ксения поведала прочие подробности этого памятного вечера подруге, после чего Светка сделала свой эксклюзивный калугинский вывод:

– Жаль, что не Макар тебя тогда поехал провожать!

– Света!

– Что «Света»! Я тебе говорила, не надо было динамить парня!

– Какой Макар! Ты о чем!? Ты меня своими измышлизмами в могилу сведешь! Я и так уже…

– Да, мать, ты, конечно, опростоволосилась… не спорю. Ну, кто ж знал! Ты же даже у этого Стаса дома была! Два, между прочим, раза! – ехидно заметила. – Один со Стасом, а второй, дурья башка, с Ильей. И даже после этого ничего не заподозрила! Ты что, не спросила у Стаса, как ты оказалась там вчера утром?

– Когда я начала извиняться, он предложил забыть. Видимо, что-то другое имел в виду…

– Он что, даже не спросил ничего?

– Нет, он… наверное он не знает, что я там ночевала. Только Люба.

– Ах да! Люба эта. Ее, кстати, не стоит сбрасывать со счетов! Ты не думала, что это ее идея была, предложить Станиславу пригласить тебя на семейный ужин?

– Да ладно! – не поверила в такое коварство Ксю. – Она, конечно, не самый приятный человек на свете, но…

– Вспомни, ты сама мне говорила, что она на хозяина положила глаз!

– Да, мне показалось…

– Да не показалось тебе! Не будь наивной дурочкой! Она в четверг утром увидела тебя у Ильи в спальне, ты у нее спросила про Стаса… Баба сложила два плюс два! И предложила Стасу устроить семейные посиделки! Очную ставку вам. Всем. Поржать про себя!

Ксю вспомнила, как домработница Речинских сидела и улыбалась весь вечер за столом. Может, и правда, всё это она подстроила?

– Но она со Стасом видела меня всего один раз! Это что, повод мстить?

– Откуда ты знаешь, что у нее в голове? Может, она разговоры его подслушивает? Или в поселке за ним следит? Мало ли баб сумасшедших! Он с ней не спит, она злится… Вот и выкрутасничает!

Уставшая Лесина откинулась в кресле, уставившись в пустоту, Светка тоже молчала, видимо всё еще анализируя случившееся.


Глава 21


Илья приехал в бар на взводе.

Он уже смирился, что Ксюша его обвела вокруг пальца. Работала на два фронта. Ладно. В конце концов, он ей ничего не обещал, и она ему – тоже. Правда, он считал, что это не так. Но уже понял, что зря. Пусть.

Теперь ему хотелось бы знать, это случайность или чья-то подстава? И если второе, то кто кого хотел разоблачить?

Единственное, что он знал наверняка, что это не его рук дело. Во всех остальных уверенным нельзя было быть.

И как Илья не прикидывал те или иные варианты, логика находилась с трудом.

Может, у Ксю с отцом уже давно отношения? А тут он – Илья – зачастил. И таким образом она решила показать, кого выбирает. Тогда чего было бегать по туалетам, пугая народ? Тушеваться? Оправдываться, а именно так он интерпретировал ее «не пробовала».

Отец вряд ли стал бы таким образом показывать, что что-то знает. Он бы пришел и спросил в лоб. У него. Или у нее, что тоже маловероятно, судя по тому, как он над ней сегодня трясся.

Ну, а Люба, она, конечно, та еще коза, влюбленная в папашу, или его состояние, и улыбалась она весь вечер шире всех. Но вряд ли она. Не хватило бы смелости. Так и работу можно потерять. Разве что, совсем отчаялась. Интересно, что она знает?

Но где-то на уровне подсознания, Илья считал, что это всё-таки случайность. Почти смешно. И почему-то гадко.

Интересно, что Ксюша сейчас делает?

Речинскому так захотелось ее сейчас увидеть! До дрожи! Спросить, выяснить, узнать! Вытрясти из нее всё!