А может, волны любви собственной захлестывали ее душу. Елена все определеннее понимала, что ее затея создать гармоничное трио ошибочна. Выносить Совместную жизнь становилось все труднее.

* * *

Елена сидела у себя в комнате. Итак, Вероника впервые упрекнула ее вслух. Упрек этот комком застрял в горле Елены. Трудно было дышать. Остывал обед на подносе. Мысли Елены кружили вокруг фразы Вероники: «Ты удерживаешь его!»

«Да, — с горечью призналась себе Елена, — Вероника права. Я — преграда, тормоз в их отношениях. Но она переоценивает силу моего влияния на Игоря. Он всегда принимает решения сам». Елена опустошила очередную баночку пива и вскрыла следующую. «Я смогу жить одна, мои руки почти ожили», — уговаривала себя Елена, делая еще несколько глотков.

Ком в горле постепенно таял.

Когда спустя минут сорок Вероника зашла в комнату забрать грязную посуду, она заметила нетронутый обед. От ее взгляда не укрылась и батарея блестящих баночек из-под пива, вразнобой выстроенная у ножки кресла.

— Ты что это, дорогуша, ничего не ела? — строго произнесла Вероника.

— Н-не хочется, — чуть заикаясь, ответила Елена.

— Ты что, опять пиво пила и даже не закусывала?

Вероника, как врач, понимала, что Елене, перенесшей воспаление мозга, пить было крайне нежелательно. Чуть налаженная после лечения речь и движения тут же давали сбой.

— Я же чуть-чуть, — оправдывалась Елена, отодвигая ногой пустые баночки вглубь, под сиденье кресла. Несколько банок накренились, звякнули о пол и покатились в разные стороны. Елена смолкла и опустила всегда опущенную голову еще ниже, почти к коленям.

Вероника приподняла одной рукой подбородок Елены, другой поднесла к ее рту ложку салата. Елена привередливо мотнула головой и сжала губы.

— Сейчас же открой рот! — приказала Вероника, продолжая держать ложку у носа Елены. — А то смотри, Игорю пожалуюсь.

Елена нехотя раскрыла рот и впустила в него ложку. Потом начала медленно жевать салат. Съев его, она тихо попросила:

— В-вероничка, Игорю не г-говори, а?

Вероника ощутила жалость и легкую брезгливость.

— Да Игорь сам заметит. И вообще, Лена. Ты же взрослая, умная женщина. Должна взять себя в руки.

Что за распущенность такая.

Елена пропустила последние слова, вся сосредоточенная на слове «Игорь».

— Не заметит. У меня минут через десять пройдет. Пиво б-быстро р-рассеивается.

Через четверть часа Елена переоделась в нарядное домашнее платье из светло-серого вельвета и направилась в гостиную. Ее слегка порозовевшее от пива лицо выглядело оживленным. Проходя к дивану, где уже сидели Игорь и Вероника, Елена запнулась о край стола, но это не вызвало у Игоря подозрения. Вероника смотрела на Елену с интересом. Когда же Елена почти упала на диван, Игорь обеспокоился. У Елки опять ухудшилась координация? Но вслух он не высказал своего беспокойства.

Скоро все втянулись в очередную телевизионную игру. Следовало подыскать синоним понятию: «Откровенность, скрывающая истину».

— П-полуп-правда, — сказала Елена, и румянец на ее щеках стал еще гуще. Она поняла, что говорить не следовало. Язык не слушался ее.

Игорь посмотрел на нее с испугом. Румянец на щеках, шаткая походка, затрудненная речь.

Может, у Елки рецидив? Снова возврат страшной болезни?

— Елка, тебе что, нездоровится? — участливо спросил он, привставая с дивана.

— Ты лучше спроси у нашей больной, сколько она сегодня пива вытянула, — перестав покрывать Елену, настучала Вероника.

— Лена, это правда? — Игорь внимательно всмотрелся в ее лицо. Его заботливый взгляд уколол Елену в самое сердце. — Ты же знаешь, что алкоголь тебе запрещен. Ты хочешь стать паралитиком?

— А хотя бы и так! — с вызовом произнесла Елена, уже не пытаясь скрыть своего состояния. Выговор Игоря в присутствии Вероники был для нее невыносим. Поэтому она почти в истерике выкрикнула:

— Я с-сама вправе р-решать, как мне жить! Я вам н-не навязываюсь!

Елена раз и два приподнялась с дивана, не в силах встать на ноги. С третьей попытки усилием воли подняла непослушное тело и, нарочито четко переставляя ноги, вышла из гостиной. Она слышала, как за ее спиной Игорь упрекал Веронику, что та не усмотрела за больной. Его упреки, адресованные не ей самой, еще больше разозлили Елену. Это подтверждало, что ее не считают полноценным человеком, способным отвечать за свои поступки.

Елена вернулась в свою комнатку и задвинула щеколду на двери. Она подошла к окну и вцепилась пальцами в подоконник. «Больше не могу, не могу! — беззвучно кричала она, обращаясь к Игорю. — Больше не могу быть с тобою рядом и так далеко!» Но крик ее души могли услышать лишь посеребренные инеем бронзовые фигуры на крыше Исаакия против ее окон.

"Любимый, глупый Игореша, ты для меня вся жизнь.

Ты больше не видишь во мне женщину. А она тут, внутри меня, она жива". Елена ощутила сладкое потягивание внизу живота, будто там и впрямь что-то ожило. Она отступила от окна. Бросилась ничком на диван и начала метаться. Ритмично, до боли сжимала колени и вновь расслабляла их. Жаркая волна билась в ее теле, захлестнув обиду и одиночество последних месяцев. Елена издала легкий стон, вцепившись зубами в подушку. Затем с чувством постыдного удовлетворения затихла.

Повернувшись навзничь, она тупо смотрела в потолок. Этот высокий потолок, как во многих старинных домах, был украшен парными бороздами.

Они тянулись по нему вдоль каждой из стен и напоминали Елене рельсы. Сколько глаз до нее скользило по этим рельсам! Низвергнутые революцией дворяне, умирающие жители блокадного города, измученные коммунальным бытом глаза жильцов послевоенной коммуналки. Куда умчались их взгляды, а за ними жизни? Теперь по этим рельсам катилась судьба Елены. Мысли ее выровнялись, обрели определенность. Да, она обязательно поговорит с Игорем. Постарается убедить его создать нормальную семью с Вероникой. А сама переедет в квартиру мамы. Вероника права. Она, Елена, всячески старается остаться при Игоре и тем удерживает его.

Внимание Елены от рельсов переключилось на свое тело. Давно забытое ощущение влаги, знакомое каждой женщине. Елена приподняла подол вельветового платья и заглянула под него. Небольшое алое пятнышко расплылось на белоснежном белье. Неужели помогли травки Валентины и вернулось «это»?

И она опять стала полноценной женщиной!

* * *

Пока Елена металась и умирала в своей комнате, Игорь с Вероникой продолжали сидеть у телевизора.

Но думы каждого из них были далеки от происходящего на экране. Вероника решила, что случившийся инцидент с захмелевшей Еленой обернется для нее, Вероники, выигрышем. Игорь поймет, что жизнь Елены катится по собственной колее. А раз так, не лучше ли дать ей свободу.

Мысли Игоря, напротив, развернуло, как автомобиль на скользкой дороге. До него неожиданно дошло, что Елена находится на краю бездны. И как это он до сих пор не замечал ее переживаний? Он думал, что Елена смирилась со своим положением и ее вполне устраивают дружеские отношения с ним.

Сам же он, как ему казалось, отделял свое биологическое начало от духовного. Они с Еленой порой обсуждали вечерами в его кабинете прочитанные книги, оценивали политические баталии. Приближались очередные президентские выборы, так что тема кандидатов была актуальна. Ельцин или Зюганов? Ответ на этот вопрос расколол общество. Но Игорь и Елена в политике стояли на одной платформе. До сих пор общий взгляд на вещи объединял их. Игорю казалось, что и необычное трио — плод общего согласия. Выходит, он ошибался. Гармонии втроем не получилось. Игорь задумался: почему для него так важно присутствие рядом Елены?

Политические дискуссии можно вести с друзьями.

Книжные новинки способна оценить и Вероника.

Часто, увидев у Игоря незнакомую книгу, она спрашивала: «Гарик, мне стоит это прочитать?» Значит, дело не в том, о чем говорить. Важно, как говорить.

Дойти до сути явления, до истины. А истина рождается не в споре, как утверждает молва. Любители белого и черного никогда не найдут общего языка. Но поклонники зеленого и оранжевого, двигаясь навстречу друг другу, непременно встретятся в желтой точке. Потому что ее положение близко тому и другому Игорь углубился в философию, но слова Вероники вытащили его на поверхность:

— Знаешь, Гарик, Лена хочет переехать в свою квартиру. Я, как врач, считаю, что это пойдет ей на пользу. Самостоятельная жизнь вернет ей активность.

А тут она мается от безделья. Видишь, сегодня какой фокус выкинула. И это не впервые, — не удержалась от осуждения Вероника.

Вероника не умела выбрать нужный момент для серьезного разговора. Сейчас Игорь совсем не расположен был решать вопрос радикально. Осуждение, адресованное Елене, Игорь воспринял как камень в свой огород. Если любимого вами человека очерняют, какая еще может быть реакция?

— Ты забыла, о чем мы договаривались, когда съезжались? — напомнил Игорь. — Елка вне критики.

В нем нарастало раздражение. Так бывает, когда кто-то обращает наше внимание на изъян, от которого мы хотим, но не в силах избавиться. Он встал, снова закурил. Выпустил струйку горьковатого дыма, ткнул окурок в цветочный горшок и вышел из гостиной. Подойдя к комнате Елены, он попытался открыть дверь. Она оказалась заперта.

— Лена, открой. — Игорь постучал костяшками пальцев по светлой, покрытой лаком сосновой двери.

Она не отзывалась.

— Пожалуйста, Елочка. Мне очень надо с тобой поговорить.

Послышались шаркающие шаги, щелчок отпираемой задвижки. Игорь потянул на себя дверь и вошел в комнату. Елена уже сидела на диване с ногами, поставив их домиком и обхватив кольцом рук. На крышу этого домика она положила голову. В этой детской позе Елена казалась привлекательной, как прежде. Ее подпертая коленками голова держалась сейчас вертикально, а большие серые глаза с поволокой выражали и смирение, и стойкость.