— Вот и отлично! — Игорь чуть приоткрыл рот, в полуулыбке обнажая ровный ряд белых зубов. Казалось, он знает какой-то секрет, о котором решил пока умолчать. — А сейчас мы узнаем, о чем сообщают выбранные тобою цвета. Надеюсь, ты слышала о цветовых тестах?

Елена понимающе кивнула. Как раз недавно Татьяна пыталась ей втолковать, что с помощью цвета можно «притянуть или оттолкнуть» удачу, если с умом использовать его магические свойства. Игорь магией как будто не увлекался, но интерес к психике человека проявлял. Пошарив по экрану компьютера юркой «стрелкой», выбрал одну из программ в директории «Игры», которая так и называлась — «Цветовой тест Люшера» <Люшер Макс (род, в 1923 г) — швейцарский ученый, проводивший психологические и социологические исследования>.

Программа раскрыла на экране цветные лоскутики. Кроме столь приятных Елене синих пятен, мерцали красные и зеленые. Лене оставалось лишь подтвердить нажатием клавиш свои пристрастия к лазурным и лиловым оттенкам. После уточнения неподкупный судья — компьютер — вынес свой приговор. Бесстрастные строки гласили:

«Стремится к чуткости, гармонии и ласке. Тонко чувствует эстетическую красоту и способна проникнуться чувствами другого. Однако эмоциональное напряжение испытуемой, вызванное внутренними противоречиями, стало невыносимым. Пытается соединить несоединимое. Изнурена мучительными волнениями, боится, что поступит необдуманно. Не допускает постороннего влияния, в то же время уклоняется от собственных решений. Испытывает в сердечной связи горькое разочарование. Порывает отношения, чтобы избежать мучительных переживаний…»

Елена вчитывалась в строки на экране, будто смотрелась в зеркало: да, это она! Но тотчас опустила глаза. Присутствие Игоря при этом «разоблачении» смутило ее.

— Чушь все это, — стараясь казаться равнодушной, проговорила Елена, — давай на что-нибудь другое переключимся.

— Да ты не переживай, давай я теперь протестируюсь, увидишь, в каком свете меня программа выставит.

Теперь перед Игорем на экране развернулись те же яркие лоскуты. Игорь уверенно выбирал сочные, малиново-красные цвета, избегая синих и желтых.

Программа бесстрастно сообщила:

«Жажда успеха, возбуждения, жизни, полной впечатлений. Любит контактировать с другими, энтузиаст. На будущее смотрит с оптимизмом. Однако утомлен борьбой с трудностями и предъявляемыми ему требованиями. Чувствует себя изолированным от окружения и одиноким. Оказывается неспособен к сердечной привязанности и преданности. При этом, очищая свой путь от препятствий, идти на риск, где можно все потерять, не желает».

Игорь был готов к обнажающей его суть характеристике, так как уже тестировался в одиночестве.

Но из-за какого-то упрямства не захотел искажать сейчас, в присутствии Елены, свои ответы на вопросы теста. Он ждал, что она возразит. Хотелось услышать: "Все врет машина. Ты, Игорь, не таков.

И рисковать умеешь, и способен на сильное чувство".

Елена в самом деле собралась что-то сказать, но тут к компьютеру подошла дочь. Игорь едва успел погасить экран с интимным для чужих глаз тестом.

Женька попросила запустить ей какую-нибудь игру со «стрелялками». Игорь с удовольствием порадовал «ребенка» и уступил ей место у компьютера.

* * *

Оставив дочь развлекаться на компьютере, Елена пригласила Игоря в кухню пить чай. На пороге он остановился и взглянул на свои часы. Елена тотчас узнала черный квадратный циферблат часов юноши из своего сна. Она поняла, что, вероятно, видела эти часы у Игоря и раньше, но они прошли мимо ее сознания, а подсознание зафиксировало их во сне! Вот чей образ скрывался за длинноволосым юношей. Игорь-стажер ее школьных лет!

Она вновь ощутила словно бы угрызения совести за свое приключение во сне. Сердце ее учащенно забилось, и она невольно коснулась запястья Игоря, будто тоже хотела узнать время.

Но мысли Игоря в этот момент отлетели далеко от уютной кухоньки, на другой конец города. Время двигалось к обеду, а по воскресеньям семейство Князевых обязательно собиралось за общим столом. Понимая, что внезапным уходом он может обидеть Лену, Игорь туманно ответил на ее предложение выпить чай с кексом:

— Понимаешь, Елка, у меня еще встреча сегодня назначена, с менеджером-распространителем. Сейчас ровно полдень, а мне надо быть на месте через час. Вычитаем время на дорогу… Пожалуй, минут Двадцать у меня есть в запасе.

Игорь наскоро выпил кружку душистого цветочного чая со слегка подгоревшим кексом и, не засиживаясь, встал из-за стола.

Елена проводила Игоря до двери и вернулась на кухню. Она чувствовала легкую обиду оттого, что Игорь столь поспешно покинул ее дом. «А что ты хочешь, — пеняла она себе. — У нас просто деловые отношения, ты сама пресекаешь любые попытки к сближению с его стороны. Вот Игорь, в соответствии с молчаливым уговором, и не докучает тебе больше. Он знает, что я не смогу его простить. Невозможно простить предательство».

Елена вспомнила, как он вел себя на том злополучном парткоме (к счастью, она была беспартийной, и ее не призвали к ответу). Всю несуществующую вину он свалил на нее. Покаялся, чтобы сохранить карьеру.

"Довольно, — прервала себя Елена. — Надо забыть прошлые обиды. Я же не собираюсь сходиться с ним, как с мужчиной. Я просто должна переступить через личную неприязнь и работать.

Главное для меня — книга отца. Дело не должно страдать".

Вдруг, по какой-то необъяснимой ассоциации, Елена вспомнила, что, провозившись все утро с кексом, она не сварила суп.

Решительно пройдя в кухню, она подставила под кран скороварку. Вода медленно наполняла чудо-кастрюлю. И тут, совершенно неожиданно, Елена зарыдала. Пытаясь сдержаться, чтобы дочь, не дай бог, не услышала, она впилась зубами в кулак, зажимая рот. Но душевная боль в поисках обходных путей вылилась в слезах. Они безмолвной струйкой стекали по щекам Елены, прячась в уголках рта. Не замечая их, Лена сосредоточенно наблюдала за водой, поднимающейся к краю кастрюли.

Если суп в скороварке поставить сейчас, он еще успеет свариться к обеду.

14

НИИ «Магнит» продолжал чахнуть: не было заказов, задерживалась зарплата, увольнялись сотрудники. И в этот тяжкий период наступила славная для института дата: полувековой юбилей со дня основания. Гибнущий на глазах институт ожил. И хотя, кроме круглой даты, никакого повода для празднования не было, начальство охотно взялось за организацию торжеств. Во-первых, под юбилей можно было выбить дополнительное финансирование, во-вторых, порадовать оставшихся сотрудников в трудный для них час. Предполагалось позвать и бывших работников: как тех, кто ушел на пенсию, так и уволенных по сокращению штатов или иным причинам. В общем, мероприятие обещало быть широкомасштабным Руководить организацией торжества поручили профоргу Ольге Князевой. Самым трудным было найти подходящих размеров помещение. Свой конференц-зал институт давно потерял: там теперь находилось операционное помещение банка. Но Ольге удалось договориться с администрацией одного пустующего кинотеатра на окраине города. Зал был большой, но тускло освещенный и холодный. Зато арендная плата его была смехотворно низкая.

Ольга вместе с администратором кинотеатра, сухоньким, лысым старичком, осмотрела дополнительные помещения: фойе, буфет, зал игральных автоматов.

— Автоматы сломаны, стулья из кафе растащили черт-те куда, но вы можете старые кресла использовать. — Старичок повел Ольгу в угол фойе. Там стояли потемневшие от времени старые фанерные кресла, крепко сбитые в ряды.

На фоне всего этого запустения Ольге и предстояло проводить праздник. Надо было отмыть и украсить помещение, организовать буфет, разослать приглашения заслуженным ветеранам. Рядовые сотрудники, раскиданные волею судьбы кто куда, узнавали о празднике по цепочке, друг от друга.

Елене сообщил эту новость Шурик, и она сразу отвергла его приглашение. Ей вспомнились злая молва вокруг ее имени, сложные взаимоотношения с некоторыми сотрудниками, почти вынужденное увольнение. Стоит ли ворошить прошлое? Но позвонил Игорь и сказал, что она просто обязана прийти. Ей некого и нечего бояться, тем более что она, по ее словам, стала независимой. Елена задумалась. Игорь прав. Между ними нет, не было и не будет близких отношений. Никакой вины перед его женой она не чувствует. И надо доказать всем, и себе в первую очередь, что пересуды ей не страшны. Не страшны? Елена ощутила волнующий холодок в груди. Предстоящее событие уже влекло ее, как прыжок в бездну.

* * *

Елена позвала на вечер Татьяну — для моральной поддержки, — почти не надеясь, что та согласится. Татьяна обрадовалась неожиданному приглашению. «Я так давно нигде не была! — призналась она. — Многие думают, что мы, экстрасенсы, не от мира сего. Что нам чуждо желание личного счастья, дружеских отношений. Понимаешь, Леночка, на самом деле все это очень нужно. Но я как сапожник без сапог. Людям помогаю, а сама одинока!»

Елене тут же пришло на ум практическое соображение: вот подходящий случай свести Татьяну с Шуриком. Брат, после того как сорвалось намеченное знакомство на дне рождения у матери Елены, сник и снова стал прикладываться к бутылочке. Часто, разговаривая с ним по телефону, она угадывала его состояние. Елена осторожно намекнула Татьяне о своих намерениях. Татьяна равнодушно ответила: «Я привыкла полагаться на перст судьбы, а тут такое грубое вмешательство воли… Что ж, посмотрим».

* * *

В фойе кинотеатра становилось все многолюднее.

Пальто свалили на подоконники, позади неработающих игральных автоматов. Участники торжества держались кучками, по секторам и лабораториям.

Елена с Татьяной встали чуть в стороне от оживленных групп. Елена пока что не замечала своих.

На ней было черное, облегающее платье с небольшим овальным вырезом. Нитка серебристых гематитовых бус поблескивала на обнаженной шее.