Белл удивилась самой себе, осознав, какой оборот приняли ее мысли, и недовольно покачала головой. Эмма тут же осведомилась:

– С тобой все в порядке, Белл?

– Что? Да так, побаливает голова. Впрочем, все уже прошло.

– В самом деле?

– Должно быть, я слишком долго читала, – продолжала Белл, несмотря на явное желание Эммы сменить тему. – В последние дни мне приходится то и дело щуриться, чтобы слова перед глазами не расплывались. Пожалуй, мне стоит обратиться к врачу.

Эмма не подала вида, даже если и была удивлена неожиданным признанием кузины в том, что с ее глазами не все в порядке.

– Отлично. Здесь неподалеку есть опытный врач. Посмотрим, сможет ли он тебе помочь.

Белл улыбнулась и глотнула остывшего чаю. Эмму вдруг осенило:

– Знаешь, что нам следует сделать? – обратилась герцогиня к своему супругу. – Надо пригласить этого Джона Блейка…

– Джона Блэквуда, – поспешно поправила Белл.

– …ах да, Блэквуда, на ужин. Поскольку Белл здесь, нам не придется подыскивать ему даму.

Алекс отставил чашку.

– Удачная мысль, дорогая. Я не прочь возобновить прежнюю дружбу.

– Тогда решено, – деловито заключила Эмма. – Отправить ему письмо, или ты пригласишь его лично?

– Пожалуй, я сам навещу Джона. Мне не терпится вновь увидеть его, к тому же с моей стороны было бы недостойно забыть человека, который спас мне жизнь.

Эмма побледнела.

– Что?

Алекс успокаивающе улыбнулся.

– Это случилось уже давно, дорогая, сейчас ни к чему тревожиться.

Взгляд, которым супруги обменялась в эту минуту, был настолько нежным, что Белл испытала внезапный укол зависти. Тихо извинившись, она выскользнула из кабинета и направилась по лестнице к себе в комнату, где ее ждали несколько недочитанных страниц «Зимней сказки».

Джон Блэквуд спас жизнь Алексу? Это было поразительно. Очевидно, за напускной грубостью их нового соседа в самом деле скрывалось величие души.

У Джона Блэквуда есть какая-то тайна – в этом Белл не сомневалась. Она могла поручиться: повороты судьбы этого человека заинтересовали бы даже Шекспира. И чтобы разузнать эту тайну, требуется всего-навсего небольшое расследование. Белл даже не предполагала, что жизнь в поместье может стать такой интересной.

Разумеется, без дружеского общения с Джоном Блэквудом ей ни за что не выведать его секрета. А он ясно дал понять: общество Белл пришлось ему не по душе.

Это последнее обстоятельство было чертовски досадным.

Глава 2

На следующее утро Белл разбудили весьма неромантичные звуки рвоты. Перекатившись на бок, она открыла глаза и увидела, что ее кузина склонилась над ночным горшком. Скорчив гримасу при виде этого зрелища, Белл пробормотала:

– Нечего сказать, чудесное начало дня!

– И тебя с добрым утром, – парировала Эмма. Поднявшись, она добрела до стола, на котором стоял кувшин с водой, наполнила стакан и набрала в рот воды.

Спустив ноги с постели, Белл наблюдала, как ее кузина прополаскивает рот.

– Вот уж не думала, что этим нельзя заниматься в собственной комнате, – наконец произнесла Белл.

Эмма метнула в ее сторону негодующий взгляд и поперхнулась.

– Утренняя тошнота – нормальное явление, – деловито продолжала Белл. – По-моему, с Алексом ничего не случилось бы, если бы тебя затошнило в вашей спальне.

С капризным выражением на лице Эмма сплюнула воду в горшок.

– Я пришла сюда не затем, чтобы избавить мужа от неприятного зрелища. Можешь поверить, за последние несколько недель ему приходилось наблюдать это довольно часто. – Она вздохнула. – Однажды меня вырвало прямо ему на ногу.

– Какой ужас… – пробормотала Белл с сочувствием.

– Вообще-то я пришла сюда проверить, не проснулась ли ты, а меня вдруг затошнило, – лицо Эммы стало зеленоватым, она присела на постель.

Торопливо поднявшись, Белл набросила халат.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе?

Эмма покачала головой и сделала глубокий вдох, героически сдерживая новый приступ.

– Похоже, насмотревшись на твои муки, я передумаю выходить замуж, – усмехнулась Белл.

Эмма ответила ей слабой улыбкой.

– В браке есть немало своих преимуществ.

– Надеюсь, это правда.

– Я думала, ничего не случится, если на завтрак я выпью чаю и съем пару бисквитов, – со вздохом посетовала Эмма, – но я ошиблась.

– Глядя на тебя, трудно поверить, что ты ждешь ребенка, – попыталась подбодрить кузину Белл. – Ты ничуть не пополнела.

Эмма благодарно улыбнулась.

– Как любезно с твоей стороны напомнить мне об этом! Признаюсь, для меня это совершенно новые ощущения: они кажутся слишком странными, а иногда даже пугают.

– Ты волнуешься?

– Нет, не волнуюсь, просто… не знаю, как описать это чувство. Через три недели Софи должна родить, а мы собирались вскоре навестить ее. Надеюсь, мы поспеем как раз к родам. Софи заверила меня, что наше присутствие не будет ей в тягость. Наверное, я перестану волноваться, как только узнаю, что меня ожидает, – в голосе Эммы сквозила скорее надежда, нежели уверенность.

Опыт Белл в отношении родов исчерпывался наблюдениями в двенадцатилетнем возрасте за рождением выводка щенят, и тем не менее она не была уверена, что Эмма испытает облегчение, оказавшись свидетельницей родов Софи. Белл неловко улыбнулась кузине и, не зная, что сказать, ласково погладила ее по плечу.

Через несколько минут лицо Эммы приобрело привычный цвет, и она вздохнула.

– Вот и все. Теперь мне гораздо лучше. Удивительно, как быстро проходит тошнота! Только это и помогает ее выносить.

Горничная принесла утренний шоколад и булочки. Она поставила поднос на постель, и дамы расположились по обе стороны от него.

Белл смотрела, как Эмма боязливо отпивает глоток шоколада.

– Эмма, можно задать тебе вопрос?

– Конечно.

– И ты обещаешь ответить откровенно?

Эмма приподняла брови.

– Когда это я не была с тобой откровенна?

– Скажи, разве я уродлива?

У Эммы от неожиданности брызнул изо рта шоколад, но она вовремя успела схватить салфетку, чтобы не испачкать постель.

– Как ты сказала?

– Я хотела сказать, что большинство людей считают меня привлекательной.

– Да, – с расстановкой ответила Эмма. – Вот именно – причем не большинство, а все. И кому это ты не понравилась? – удивленно спросила Эмма.

– Вашему новому соседу. Джону Блэквуду.

– С чего ты взяла? Ведь ты беседовала с ним не более пяти минут.

– Конечно, но…

– За столь короткое время он просто не успел бы невзлюбить тебя.

– Не знаю… Пожалуй, именно так и случилось.

– А по-моему, ты ошибаешься.

Белл покачала головой, на ее лице появилось растерянное выражение.

– Вряд ли.

– Но даже если ты ему не понравилась – что в этом ужасного?

– Мне неприятна сама мысль, что я кому-то не нравлюсь. Может быть, я отъявленная эгоистка?

– Нет, но…

Белл распрямила плечи.

– С этим невозможно смириться.

Эмма подавила смешок.

– И что же ты собираешься делать?

– Я должна заставить его относиться ко мне иначе.

– Белл, неужели этот мужчина заинтересовал тебя?

– Нет, что ты, – слишком поспешно возразила Белл. – Я просто не могу понять, чем вызвала такую неприязнь.

– Ладно, вскоре тебе еще раз представится случай испытать на нем свои чары. Если уж все мужчины Лондона без ума от тебя – причем без малейших ухищрении с твоей стороны, – то поверь мне, этот Блэквуд не будет исключением.

– Когда, говоришь, он приглашен к ужину? – спросила Белл.

Несмотря на то что лорд Блэквуд не был рожден лордом, он происходил из аристократического, хотя и обедневшего семейства. Однако Джон имел несчастье стать седьмым ребенком в семье и занял положение, при котором напрасно было надеяться хотя бы на малую толику жизненных благ. Его родители, граф и графиня Уэстборо, вовсе не собирались пренебрегать своим младшим сыном, но в конце концов, помимо него, в семье выжило еще пятеро детей.

Старшим из них был Дамиан, и как наследника родители баловали его, как только могли себе позволить. Через год после рождения Дамиана на свет появился Себастьян, и, поскольку разница в возрасте между ними была невелика, второй сын смог разделить все прелести положения наследника титула и состояния. Граф и графиня были реалистами и понимали, что при существующем высоком уровне детской смертности у Себастьяна тоже имеются шансы стать восьмым графом Уэстборо. Затем одна за другой родились Джулианна, Кристина и Ариана, и, поскольку даже в самом нежном возрасте девочки обещали стать красавицами, им в семье уделялось особое внимание. Выгодный брак мог пополнить фамильный кошелек.

Несколько лет спустя родился мертвый мальчик. Эта утрата никого не обрадовала, но и не огорчила. Пятеро привлекательных и в меру умненьких детей считались настоящим богатством, и, по правде говоря, к очередному ребенку родители относились как к лишнему рту. Семейство Блэквудов по-прежнему обитало в великолепном старинном доме, но с каждым месяцем оплата счетов становилась все более тяжким испытанием. Разумеется, графу никогда не приходила в голову мысль о том, что на жизнь можно заработать.

А затем разразилась трагедия: граф погиб, его экипаж перевернулся во время грозы. В десятилетнем возрасте Дамиан оказался обладателем титула. Семейство не успело оплакать покойного, когда, ко всеобщему изумлению, леди Уэстборо обнаружила, что снова беременна. Весной 1787 года она произвела на свет своего последнего ребенка. Роды оказались изнурительными, леди так и не оправилась после них. Усталая и раздраженная, измученная тягостными раздумьями о плачевном состоянии финансов семьи, она мельком взглянула на своего седьмого ребенка, вздохнула и заявила:

– Пожалуй, этого мы назовем просто Джоном. Я слишком устала, чтобы придумать имя получше.

И после столь бесславного вступления в мир Джон оказался попросту забытым.