– Нет. Как я только что сказал, это только начало.

– Вы и сами не хотите доводить дело до суда, – насупился лорд Невилл. – К чему так много условий? Вам не нужна огласка. Я верну подвеску, а ваши голубки вольны делать, что хотят. Этого мало?

– Мало. Я попросил своего друга виконта Холбрука провести расследование, касающееся вашей торговой деятельности. У Джозефа Меррика отличные связи в торгово-промышленной палате. Конечно, я не очень силен в данной отрасли, но мой друг обнаружил некоторые нарушения, которые тянут на приличный срок. Английское правительство запрещает нелегальные сделки и ввоз контрабандных товаров.

Фэрбродер стал бледным как мел. Он как будто сдулся, глаза смотрели затравленно.

– Это блеф!

– Неужели? – Кэмерон наклонил голову, наслаждаясь произведенным эффектом. – У Джозефа также на руках приличный список краденых музейных ценностей, которые пополнили вашу коллекцию. Подкупы, принуждения, шантаж… Вы неплохо распорядились фамильным состоянием, лорд Невилл. Отдаю вам должное. Создать сеть борделей и опиумных клубов для финансирования сомнительных делишек? – Кэмерон поцокал языком. – Кражи, мошенничество, убийства… И это далеко не все. Мне продолжать?

– Вам не удастся это доказать! – прохрипел Фэрбродер, пятясь.

– Да, пока это просто отчеты, которые получил виконт Холбрук. Но за доказательствами дело не станет. Джозеф очень дружен с Ричардом Хармзуортом и со мной. Клянусь, через месяц или два вашей империи придет конец.

Лорд Невилл, тяжело дыша, молчал.

– Что вам нужно? – спросил он наконец.

– Часть моих требований вам уже известна.

– Молчание и подвеска, – кивнул Фэрбродер и судорожно отер пот с лица. Он был похож на человека, которого вот-вот хватит удар.

Кэмерон покачал головой.

– Это не все. Вы же пытались убить моего друга. Не говорю уже о его собаке.

– Вы об этой блохастой дворняге?

– Опять же осторожнее, лорд Невилл. Но мы отвлеклись.

– Что вам еще нужно?

– Вы отпишите всю свою коллекцию мисс Барретт. Мы с виконтом Холбруком разыщем хозяев того, что вы приобрели нечестным путем, и вернем ценности владельцам. То, что вы купили законно, составит приданое мисс Барретт.

– Да никто не женится на этой потаскушке!

Кэмерон вскочил и в секунду обогнул стол. Его тяжелый кулак впечатался в челюсть Фэрбродера, едва не свернув ее. Грузный мужчина рухнул спиной на бюро и едва удержался на ногах.

– Ваше решение? – спросил герцог, тряхнув кистью.

Лорд Невилл смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

– А если я откажусь?

– Вы встретитесь с сэром Ричардом на рассвете. А после дуэли… Впрочем, вам уже не узнать, что будет после. Признаться, на вашем месте я бы отписал коллекцию мисс Барретт и уже утром отплыл на континент.

– Будьте вы прокляты, Седжмур! – Фэрбродер обшарил глазами свои бесценные витрины, словно заранее подсчитывая потери.

Герцог пожал плечами.

– Ваш выбор?

Его собеседник дышал часто, по-собачьи. Пот градом стекал по его вискам и зависал каплями на подбородке. Из разбитой губы сочилась кровь.

– Завтра я пришлю вам все документы.

– Нет. Все должно быть решено сегодня. Вы подпишете обязательство в пользу дочери викария. Если хоть что-то из коллекции вы прихватите с собой, мы с виконтом Холбруком будем охотиться на вас до самой вашей смерти.

– И что потом? – Пальцы Фэрбродера сжимали крышку бюро. Он едва держался на ногах.

– Уберетесь во Францию, в Италию… или в ад – меня это мало волнует. Но если я услышу хотя бы один шепоток о том, что здесь произошло, или о том, что вы вернулись к своим грязным делишкам, клянусь честью, вам придется весьма недолго жалеть о своей опрометчивости.

– А на что я должен жить?

– О, это ваше дело. – Кэмерон достал из кармана золотые часы и демонстративно взглянул на циферблат. – У меня мало времени. Вы подписываете дарственную или я возвращаюсь к сэру Ричарду Хармзуорту с известием, что вы сходитесь на рассвете? Уверен, у него руки уже зудят пустить вам пулю в сердце.

Тяжело дыша, Фэрбродер повернулся к бюро и открыл верхний ящик. Как бы самоуверенно ни вел себя Кэмерон, он внутренне напрягся, будучи готовым к тому, что негодяй достанет пистолет. Это было бы весьма глупым поступком со стороны лорда Невилла, но никогда нельзя предугадать действия загнанной в угол крысы.

Однако его собеседник вынул перо и лист плотной кремовой бумаги. Кэмерон незаметно выдохнул. Он до конца не был уверен, что его действия будут успешными. Фэрбродер на негнущихся ногах проследовал к столу и сел. Он сгорбился и поник, внезапно превратившись в старика. Впрочем, эта трансформация не вызвала у герцога ни капли сочувствия.

Перо несколько минут скрипело по бумаге. Пламя плясало в очаге, трепетали свечи, золото и камни в витринах откликались яркими всполохами. Кэмерон не был знатоком истории и коллекционером, однако мог признать библиотеку лорда Фэрбродера настоящей сокровищницей – красивые дорогие предметы, обладание которыми стоило кому-то жизни или великих страданий.

Закончив писать, лорд Невилл перечитал текст, поставил подпись и печать, а затем швырнул дарственную на стол.

– Держите.

Герцог, не торопясь, ознакомился с документом.

– Отлично. – Он выпрямился и посмотрел собеседнику в глаза. – И еще одно. – Он протянул руку и взял с бархатной подставки подвеску Хармзуортов. – Это я забираю немедленно.

– Чертов ублюдок, – прошипел Фэрбродер. В его голосе не было угрозы или ненависти. В его голосе звучал ужас.

– Да, слабые люди называли меня именно так. Позовите лакея.

– Зачем?

– Пусть меня проводит.

Лорд Невилл протянул дрожащую руку и позвонил в колокольчик.

Дворецкий явился секунду спустя.

– Проводите герцога Седжмура, – произнес Фэрбродер заплетающимся языком.

– Спешу откланяться, лорд Невилл.

Кэмерон прошел к дверям, сжимая в руке дарственную и подвеску. У выхода он обернулся.

Лорд Невилл с жалким видом осматривал витрины с сокровищами. По его щекам текли слезы. Кэмерону едва не стало жаль старика, но он припомнил, какими средствами негодяй приобрел свою коллекцию, – жалость сменилась отвращением.

Покинув библиотеку, герцог Седжмур ненадолго задержался в мраморном зале особняка. Дворецкий терпеливо ждал у выхода. Этот дорогой дом казался совершенно безжизненным. Помимо коллекции ничто не делало его индивидуальным или теплым. Но и библиотека была скорее похожа на музей.

Решительно выйдя из дома, Кэмерон направился в конюшню. Дворецкий проводил его до стойла, где мирно жевал сено Гаспар. Герцог рассеянно погладил шелковистую черную гриву и принялся натягивать перчатки. Кивнув конюху, который помог вывести коня из стойла, он ловко вскочил в седло и тронул поводья.

Гаспар медленно пошел по двору, миновал ворота и вошел под сень лип, удаляясь от особняка. Здесь герцог Седжмур спешился и стал ждать. Он вспоминал каждую секунду своего отъезда, шаг за шагом. Вот он прощается с Невиллом Фэрбродером в присутствии дворецкого, дворецкий провожает его до конюшни, конюх провожает его до ворот… Несколько свидетелей, которые должны подтвердить, что хозяин был в полном здравии, когда от него уезжал именитый гость.

Кэмерон ждал, напряженно прислушиваясь. Его нервы были натянуты, словно струны. Уши жеребца подрагивали, в кронах лип заливались птицы, с полей тянуло прохладой.

Прошло минут десять. Полчаса. Кэмерон ждал, теряя терпение.

Тишина.

Вскочив в седло, герцог похлопал Гаспара по шее. Но не проехал он и десяти шагов, как услышал то, чего так долго ждал. Из особняка лорда Невилла Фэрбродера раздался выстрел.

Пришло время вернуться домой и объявить Ричарду и Дженевив, что теперь они в безопасности.

Глава 37

Лорд Невилл был мертв.

Измученная, ошеломленная, все еще переживающая недавние испытания Дженевив лежала на роскошной кровати в спальне Лейтон-Корта и пыталась убедить себя, что все опасности позади. Ричард жив, ее честь спасена, а семье и дому ничто не угрожает. Девушка раз за разом возносила небу благодарственные молитвы за герцога Седжмура, который провел столь безупречную операцию.

Кэмерон вернулся в Лейтон-Корт пару часов назад, а спустя еще час пришло известие от местного судьи о смерти лорда Невилла Фэрбродера. Судья уведомлял самого знатного дворянина Литтл-Деррика о том, что в округе произошло столь неприятное происшествие, как самоубийство.

Кошмар закончился.

Часы пробили три, а Дженевив все еще слепо смотрела в темноту. Вздохнув, повозилась на хрустких белых простынях. Она так измучилась, что едва не плакала от усталости, но сон не приходил. Если бы Ричард был рядом, он бы сумел успокоить ее и прогнать дурные мысли, но она была одна.

Как же много всего произошло за последние дни! Похищение, потеря девственности, открытие истинной личности Ричарда, предательство отца, нежные утехи на конюшне и даже в склепе, угроза жизни и плен, признания в любви, спасение и расплата лорда Невилла за содеянное.

Больше она никогда не пожалуется на скучную деревенскую жизнь.

Казалось бы, теперь Дженевив могла обрести покой. Она любила, и ее любовь была взаимной. Чего еще желать?

Но нет! Она переживала за Ричарда. Как много он пережил, прежде чем стал закоренелым эгоистом и светским повесой, однако сохранил нерастраченную нежность и заботу.

Дженевив всегда казалось, что жизнь людей, рожденных в роскоши, безмятежна и полна удовольствий. Ей даже в голову не приходило, что человек может оставаться человеком, независимо от места, которое занимает в обществе. Можно прожить мирную жизнь, будучи конюхом или кухаркой, или вести отчаянную борьбу с призраками, даже если сидишь на золотом троне.

Разве не было чудом, что сердце Ричарда открылось для нее, что он впустил ее в свой мир, в котором место было лишь любимому псу и друзьям детства? Видит бог, она любила Ричарда и не хотела становиться причиной его страданий.