Анна Кэмпбелл - Полночный соблазн

Дженевив немного сдвинулась, поскольку ее ноги тоже затекли, – и руку Ричарда пронзила резкая боль. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.

– Это разумно, – удалось ему сказать.

– Как ты себя чувствуешь?

Ричард осторожно сел, ощупал камни здоровой рукой и прижался спиной к стене позади.

– Лучше, чем можно было ожидать. – Это было правдой, поскольку отдых немного восстановил его силы. – Видимо, сон на твоих коленях целебный.

– Жаль, что мои ладони не способны сдвигать каменные глыбы, – мрачно откликнулась Дженевив.

– Где Сириус?

– Какое-то время возился возле нас, зализывал раны. Потом куда-то ушел. Я звала его шепотом, но он не отозвался.

– Он не заблудится, даже если нашел путь в подземелье. Кроме того, у собак прекрасный нюх.

Они посидели молча, изнывая от невозможности сделать хотя бы что-нибудь.

Дженевив зажгла огарок свечи.

– Давай осмотрим стену, вдруг где-то можно расшатать камни.

Ричард вздохнул.

– Ты видела надгробье, которое лежало возле часовни? Он сначала перекрыл выход и лишь потом завалил камнями. Фэрбродер – гадкий тип, но точно не глупец. Он замуровал нас так, что изнутри разобрать завал невозможно.

– Ты прав.

Дженевив поникла головой, и Ричард схватил ее за руку, жалея, что говорил так мрачно.

– Позволь прикасаться к тебе, милая.

Хмурые морщинки на ее лбу разгладились.

– Прекрасная мысль. Чем еще заняться среди скелетов и призраков? – Она внезапно лукаво улыбнулась. – Это грохочут кости или стучит мое взволнованное сердце?

Ричард тихо рассмеялся. Он уважал ту храбрость, с которой держалась его любимая. Любая другая оплакивала бы свою горькую участь, билась в истерике, но не Дженевив!

– С тобой романтично даже в склепе, – похвалил он.

– Уверен? Еще скажи, что ты ни о чем не жалеешь, – скептически заметила Дженевив. – Меня, например, ужасно злит, что в довершение ко всему лорд Невилл заполучил подвеску. Как будто ему было мало уморить тебя и меня.

– Подвеска? – удивился Ричард. – Это уж точно меньшая из потерь.

– Твое спокойствие похвально. А ведь именно из-за этой проклятой вещицы мы с тобой оказались здесь.

– Плевать на подвеску, – пожал плечами Ричард.

– Ты так стремился получить ее и так внезапно утратил к реликвии интерес. Как если бы вдруг узнал правду… – Дженевив осеклась и уставилась в стену.

– Какую правду?

– Какую? – Глаза девушки забегали. – Ну, например… – Она отчаянно пыталась придумать правдоподобную версию, но ничего не шло на ум. – Например, что золото не стоит человеческой жизни.

– Так, милая, рассказывай, в чем дело.

– Я имела в виду, что добыча лорда Невилла не столь велика.

– Ты что-то от меня утаиваешь.

Она поджала губы, поймав его тревожный взгляд.

– Ну ладно… – Помолчав, Дженевив спросила: – Помнишь, я сказала, что моя статья станет настоящей сенсацией?

Ричард медленно кивнул, не понимая, куда она клонит.

– Так вот, я совершила настоящее открытие. Подвеска Хармзуортов – известная фамильная реликвия, старинная, с историей, хранящая традиции…

– И весьма дорогая, – добавил Ричард.

– Да. Весьма дорогая… подделка. – Дженевив ослепительно улыбнулась.

Ричард уставился на нее полными ужаса глазами, а затем начал хохотать.

Дженевив смотрела на него в изумлении. Она не знала, что означает этот раскатистый смех. Быть может, это шок от ее сообщения? Или неверие? Или горький смех разочарования?

Годы поисков, мечта и надежда заполучить реликвию… И что теперь?

Ричард хохотал, подтянув колени к груди, чтобы не свело живот. Из глаз текли слезы, но он уж точно не выглядел несчастным.

Дженевив поняла: это смех облегчения.

Откуда-то из глубины ее души поднялись слова, которые она вовсе не собиралась произносить вслух, и вырвались наружу, словно канарейка из клетки:

– Ричард, я так люблю тебя!

В ту же секунду она зажала рукой рот, но слова уже нельзя было вернуть обратно. Унижение охватило Дженевив. Чувствуя себя глупой курицей, она вскочила и зашагала к лестнице, куда почти не доставал свет свечи.

Смех Ричарда оборвался. Он сидел на краю гробницы и смотрел на Дженевив. У него было странное, незнакомое выражение лица. Воцарившаяся тишина казалась бездонной.

– Ты любишь меня?

Дженевив сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Зачем он переспросил? Давал ей шанс взять поспешные слова обратно?

Она не стала лгать.

– Да. Люблю.

Губы Ричарда медленно раздвинулись в улыбке. О, это была странная улыбка – растерянная, счастливая.

Потянулись бесконечные секунды тишины. Потом Ричард опять спросил:

– Ты любишь меня?

Дженевив хотелось закричать. Зачем он снова и снова заставляет ее испытывать мучительный стыд?

– Да, – ответила она сердито.

Внезапно лицо Ричарда приобрело обычное самодовольное выражение. Он расслабился, вытянул ноги и даже беззаботно потянулся, правда, только одной рукой.

– Это просто замечательно.

– И что теперь? – осторожно поинтересовалась Дженевив. Меньше всего ей хотелось, чтобы Ричард принял ее любовь из жалости.

Он молчал и довольно улыбался.

Должно быть, именно так Ричард улыбался каждой соблазненной им женщине, когда та теряла контроль и влюблялась в него без памяти.

Эта мысль заставила Дженевив рассвирепеть.

– Ах, как это замечательно, – продолжал упиваться моментом Ричард.

– Да прекрати! Может, это и замечательно, да только не для меня!

Улыбка Ричарда стала практически блаженной.

– Ты любишь меня. Это действительно прекрасно.

– Это все, что ты можешь сказать? – прошипела Дженевив.

– Отчего же, – невинно продолжил Ричард. – Еще я могу сказать, что это чувство взаимно. Я тоже люблю тебя.

– Ты, как всегда… – Она осеклась, не веря своим ушам. – Что ты сказал?

– Ты прекрасно меня слышала.

– Повтори еще раз, – прерывающимся голосом попросила Дженевив.

– Тебе же не нравилось, что я все повторяю, – поддразнил Ричард.

– Я…

Он снова расхохотался.

– Ты потеряла дар речи? Вот уж не думал, что доживу до этого дня.

– Я…

– Хорошо, я повторю. – Ричард подался вперед. – Я люблю тебя, Дженевив.

Гнев, изумление, страхи – все отступило, сменившись прекрасной безмятежностью. Почти так же Дженевив себя чувствовала, когда ей удавалось разгадать смысл надписей древнего манускрипта, – блаженство, абсолютное счастье.

– Милая, если ты не поцелуешь меня прямо сейчас, я решу, что ты превратилась в каменную статую.

Дженевив не могла шелохнуться.

– Может, так оно и есть, – пробормотала она.

– Перестань мучить меня, – простонал Ричард. – Ты же знаешь, что я ранен и потерял много крови. Не могу сам подойти. Знаю, что заслужил все муки, которые ты мне уготовила, только поддержи меня нежным поцелуем.

– О, Ричард!

Она бросилась к нему со всей стремительностью, на которую была еще способна.

Дженевив любит его. Любит.

Ричард поцеловал ее с нежностью, прижав к себе одной рукой. Эта девушка имела над ним какую-то особенную власть. Он не был уверен, что достоин ее любви, и все еще не мог поверить, что ему так несказанно повезло. О, как бы он хотел стать лучше ради нее, но по милости лорда Невилла у них оставалось не так много времени.

– Как твоя рука? – спросила Дженевив, с трудом оторвавшись от его губ и потершись носом о колючий подбородок.

– Не так уж плохо. Твои поцелуи исцеляют.

– Я бы целовала тебя не только в губы, но на тебе так много одежды.

– Тогда раздевай меня, один я не справлюсь.

Дженевив смущенно рассмеялась.

– Мы не можем делать это здесь.

– Мы же не на алтаре, а на гробнице – невелик грех. – Ричард прижался губами к ее шее. – Мне нравится твой запах.

– В самом деле? – Снова смех, полный смущения, но довольный.

Ричард осторожно прикусил нежную кожу зубами.

– Он преследует меня повсюду, словно наваждение.

– Ричард, мы замурованы в склепе. Как ты можешь думать об этом?

Не слушая, он попытался расстегнуть пуговки ее плотного лифа, но совершенно забыл о раненой руке – движение отдалось острой болью.

– Я впервые признался женщине в любви. Это было рискованно, ведь еще сутки назад ты ненавидела меня. А теперь я узнаю, что моя любовь взаимна. Как я могу думать о чем-то, кроме близости?

Дженевив выпрямилась и отодвинулась.

– Впервые признался в любви? – В ее глазах застыло недоверие.

– Да, впервые.

Жилка на ее горле дернулось.

– Я… рада.

Обняв Ричарда за шею, Дженевив прижалась к нему всем телом. Его здоровая рука чуть сжала ее круглую ягодицу.

– Позволь мне показать, как сильно я тебя люблю, – прошептал он, прижимая ее бедра к своим.

– Твои действия лишают меня рассудка, – хрипловато отозвалась девушка. – Я не могу рассуждать здраво. Но как же твоя рука? Ты потерял много крови. Это может быть опасным.

– Я люблю. Мне не до безопасности и прочей чуши.

– Тогда позволь мне раздеть тебя. И вообще, поменьше двигайся, я все сделаю сама.

– О, это просто мед для моих ушей.

– Прекрати меня дразнить! – Дженевив строго поджала губы, едва сдерживая смех.

– С самой первой встречи у меня было желание постоянно тебя поддразнивать. Ты была такой серьезной и полной достоинства среди своих древностей и фолиантов, что я мечтал вывести тебя из равновесия.

– Это было слишком очевидно, – сухо прокомментировала Дженевив.

– Я и надеяться боялся, что ты взглянешь на меня второй раз.

Дженевив недоверчиво посмотрела на него и принялась расстегивать пуговки своего лифа.

– Ты так хорош собой, что стоишь второго взгляда.

Ричард следил за тем, как она медленно раздевается.

– Продолжай. Я всегда любил грубую лесть.