Анна Кэмпбелл - Полночный соблазн

– Это не поцелуй! – фыркнула она.

– Дженевив, да пойми ты, сейчас не тот момент…

– Ты что, боишься причинить мне боль?

– Я пытаюсь, черт возьми, этого не сделать!

– Я же не хрустальная. Да обними же меня! – потребовала Дженевив.

Он сдался. Схватив ее за плечи, прижал к груди. Вопреки его ожиданиям, на ее лице не отразилось ни боли, ни мучения. Ричард старался не смотреть ниже, в провисший порванный лиф. Прильнув губами к ее губам, почувствовал, как Дженевив всем телом потянулась ему навстречу. Мягкие губы раскрылись, приглашая. Ее вкус дурманил, словно крепкое вино.

Ричард едва не забылся.

– Я… – начал он, отстраняясь. – Я поцеловал тебя. Пойдем.

Девушка вцепилась в его рубашку.

– Постой! Прошу тебя, постой! – взмолилась она прерывающимся голосом. – Поцелуй меня еще! Заставь меня забыть то, что случилось этим вечером. – В ее глазах сквозило отчаяние.

Ричард мысленно выругался. Он смотрел поверх ее головы, опасаясь опустить взгляд ниже.

– Нет.

– Нет? – Дженевив не выпускала из рук его рубашку, взгляд растерянно блуждал по лицу, пытаясь угадать причину отказа.

Ричард не знал, как объяснить ей свою сдержанность.

Он был лжецом, строил их отношения на вранье, не имел права даже прикасаться к ней. Видит бог, он жаждал прикосновений, но не мог простить себя. Желание разрывало его тело в клочья, заставляло сердце бешено колотиться, но отвращение, которое он испытывал к себе, было сильнее.

Прежде Ричард Хармзуорт никогда ни о ком не заботился. Любовные похождения не трогали его душу и забывались так же быстро, как смена одежды, а порой и быстрее. И теперь он примерял на себя роль, которая была ему чужда и непривычна. В этой роли ему было некомфортно. Он не знал, как поступить, но хотел поступить правильно.

– Дженевив, – Ричард сделал новую попытку воззвать к ее разуму. – Ты утомлена. Тебе лишь кажется, что ты полна сил, но сегодняшнее происшествие не может пройти без следа. Ты нуждаешься в отдыхе.

Он старался говорить спокойно, и, видимо, это ему удалось, потому что Дженевив как-то сжалась, тем не менее не убрала рук, а приоткрыла рот и снова закрыла, не находя слов.

Ричарду хотелось оказаться как можно дальше от Дженевив, от ее непонимающего взгляда. Где-нибудь в Вест-Индии или вроде того. Где угодно, лишь бы подальше от девушки, глядевшей с укором и тоской.

– Ты считаешь, что мне нужно отдохнуть? – переспросила она, стараясь поймать его взгляд. – Тогда ты будешь спать со мной.

Какого черта? Ричард вытаращился на нее, но быстро пришел в себя. Освободив от ее цепких пальчиков рубашку, он отодвинулся.

– Дженевив, это неправильное решение.

– Неужели? В Оксфорде ты так не думал! – Она смотрела на него глазами, полными слез. Его отказ ранил ее, хотя все, чем он руководствовался, это была забота о ней!

Ричард понимал, чего стоило Дженевив решиться произнести свое требование вслух. Она не ждала от него ничего, кроме утешения и нежности, не думала о своей репутации, не требовала любви. Ирония состояла в том, что Ричард впервые в жизни влюбился, и отрицать это было нелепо. Однако признаться не мог – для нее он все еще был лжецом. Нагородил слишком много вранья, и признание в любви не исправило бы ситуацию.

– Я беспокоюсь о твоей репутации.

Ричард не мог так просто лишить невинности девушку, которая стала ему дороже всех на свете. Разве это не превращало его, черт побери, в рыцаря в сверкающих доспехах?!

Дженевив вышла из себя.

– Что? Ушам своим не верю! Да ты целыми днями только и делал, что пытался меня соблазнить. И вот теперь, когда я готова отдаться тебе, ты отказываешь мне? – Она в отчаянии всплеснула руками. – Что с тобой творится? Ты меня совсем не хочешь?

В ней было столько экспрессии, что желание Ричарда почти ослепило его. Да у него давно все горело между ног, и он неловко переминался, стараясь это скрыть. Хорошо, что в гневе Дженевив не замечала его стараний.

– Все, хватит, идем. – Ричард осторожно потянул ее за рукав, избегая физического контакта.

Дженевив отвернулась так внезапно, что он не сразу понял: она плачет.

Сердце Ричарда сжалось от сочувствия. Ну как, как объяснить ей свой отказ?! Как вообще можно объяснить что-то плачущей женщине? Ложь Ричарда была между ними словно пропасть, лишала надежды на откровенность. Как он мог признаться, что дорожит ею, что любит ее и не хочет причинять боль, если она даже не знает его настоящего имени?

Шмыгая носом, Дженевив потянулась к нему рукой. Это был такой трогательный, такой детский жест, что Ричард поймал ее пальцы и прижался к ним губами.

– Я не могу сопротивляться тебе, – прошептал он почти беззвучно, но она все равно расслышала.

– О чем ты? – в ее блестящих от слез глазах застыл вопрос.

Несколько секунд оба молчали, глядя друг на друга.

Ричард почувствовал, что падает в пропасть, и нет никакой возможности остановить это падение.

– Будь оно все проклято! – Он признал свое поражение и притянул девушку к себе.

Дженевив показалось, что глаза Кристофера блеснули в темноте. Как будто все запреты, все барьеры были сняты. Она видела, какой безумный голод терзает его, с каким трудом он противится растущему желанию, но его прикосновения оставались нежными и осторожными, почти робкими. Дженевив была признательна ему за это, однако сама чувствовала жгучую жажду страсти.

Поцелуи были быстрыми, но поверхностными. Девушка тянулась навстречу его губам, привстав на цыпочки, потому что желала большего.

– Кристофер… – пробормотала она между поцелуями.

– Да… – невнятно отозвался он, осторожно перебирая пальцами ее локоны.

– Не так. Я хочу не так…

Его губы касались ее щек, кончика носа, бровей и висков – быстрые, мимолетные, очень ласковые. Когда Ричард приник к ее шее, девушка застонала, наклонив голову. И все равно он был слишком деликатен, тогда как ее тело требовало страсти.

– Как ты хочешь, милая?

– Я же говорила: я не хрустальная. Целуй меня так, как хочешь ты.

Его губы вернулись к ее губам, язык скользнул в рот. Дженевив застонала, подаваясь вперед, как будто можно было прижаться еще ближе.

Она чувствовала, что Кристофер все еще боится сжать ее в объятиях, но этот намек на контролируемую силу, читавшийся в поцелуе, заводил ее до безумия.

Странное волшебство царило между ними, рождаясь в прикосновениях и ласках… Неужели так бывает со всеми мужчинами и женщинами? Нет, конечно, нет. Когда лорд Невилл коснулся Дженевив своими грязными лапами, она испытала лишь отвращение и страх. Прикосновения Кристофера, напротив, заставляли желать большего. Она терялась в его объятиях, и мир начинал вращаться вокруг них.

Сама того не сознавая, Дженевив принялась тереться бедрами о его бедра, словно это могло утолить голод, однако от этого действия голод только рос, пока не заслонил собой все остальное. Кристофер… Поцелуи, касания, частое дыхание, лимонная вербена… Не существовало ничего, кроме этого.

Ричард целовал ее шею и плечи, спускался ниже – Дженевив стала негромко стонать в ответ на его ласки. Его пальцы чуть сжали ее плечи – и она охнула, вздрогнув.

Тотчас Ричард отпрянул, словно его ударили.

– Тебе больно?

– Нет! Только не останавливайся! – взмолилась девушка, хватая его за руки.

– Я сжал твое плечо… и ты охнула.

– Он… – Дженевив судорожно вздохнула. – Он швырнул меня на скамью. Я ударилась.

Его губы изогнулись, ноздри расширились.

– Да как он…

– Если сейчас ты прекратишь меня целовать, то причинишь не меньшую боль, – призналась она. – Прошу тебя. – Дженевив запустила пальцы в волосы Кристофера. – Прошу…

– Милая моя!

Сладкие ласки, обещавшие забвение, продолжились. Когда ладонь Кристофера легла ей на грудь и чуть сжала, она едва не засмеялась от счастья, столь приятным было это прикосновение. Пальцы сжали сосок, губы исследовали линию ключиц. Дженевив застонала, чувствуя, как теплая влага проступает между ног.

Ричард продолжал нежно касаться ее губами, и сладкая истома блуждала в теле девушки. И все же где-то глубоко в подсознании она понимала, что берег пруда и мокрая трава не лучшее ложе для любовных утех.

– Пойдем со мной, – выдохнула Дженевив едва слышно.

Ричард дышал часто и горячо и не слышал ее.

– Не здесь, – сказала она чуть громче.

Он поднял голову.

– Где?

С каждым мгновением, проведенным в его объятиях, ужас от нападения лорда Невилла отступал, сменяясь безрассудным восторгом и желанием принадлежать мужчине. Дженевив взяла Кристофера за руку.

– Идем.

Она поправила лиф на груди и запахнула плащ. Такая скромность могла показаться нелепой и странной, но разве не был странным весь этот вечер?

– Какая неожиданная пауза, – усмехнулся Ричард. – Держу пари, это маленькая месть за то, что я подшучивал над твой вышивкой.

Дженевив засмеялась и крепко сжала его руку. Смех был легким и счастливым. Она и чувствовала себя счастливой. Сердце заполнилось удивительной радостью и стучало так быстро, что едва не выскакивало из груди.

На водную гладь наползал тонкий шлейф тумана, змеясь и пропадая в камышах, словно одеяние призрака. Ночь казалась сказочной и чудной.

Ричард смотрел, как девушка смеется, и не верил своим глазам. Она была нетерпеливой и взволнованной. А ведь совсем недавно он видел ее в смятении и ужасе, сжавшейся в комок под массивной фигурой проклятого Фэрбродера. Ей нужен понимающий, чуткий человек, тонко улавливающий ее настроение. Ее любовником должен стать идеальный мужчина, способный ценить сокровище, которое ему подарено судьбой.

Дженевив Барретт была прекрасна, как антикварная статуэтка, нимфа. Ричард хотел ее сильнее, чем любую другую женщину на свете, но не мог позволить мужскому эгоизму управлять собой.

Полный волшебных предчувствий, он шел за девушкой через лес, вовремя отводя в сторону густую листву низких деревьев. Ричард следил за Дженевив и не сразу заметил, как расступился лес, открывая взору невысокое каменное строение. Крохотная белая часовня, укрытая лесом от посторонних глаз. Случайный прохожий, оказавшийся в лесу, мог пройти в нескольких метрах от постройки, не заметив ее.