– Прости меня за мои сомнения. Но ведь если бы я действительно думала, что ты – Билл Ганнел, то не уехала бы из Виргинии.

– Знаю... – Стивен на миг прижал ее к себе, а потом провел горячими ладонями по груди и плечам, спуская вниз лиф платья и сорочку. Одежда с шорохом скользнула вниз, легла вокруг ее ног. Он подхватил жену на руки, перешагнул через ворох одежды и отнес Мэг к громадной, с резным изголовьем кровати.

– Теперь мы можем любить друг друга, забыв обо всех страхах. – Жаркое дыхание обласкало ее щеку.

Если душу Мэг и терзали тревоги за будущее их брака, то ее тело не знало никаких сомнений. Оно жаждало любви, которую мог дарить только Стивен. Только он один.

И сейчас он опять доказал, что знает ее тело лучше ее самой. Уже через несколько минут Мэг извивалась под ним, сгорая от страсти, и момент единения для нее был столь же неотвратимо прекрасен, как и для него.

Блаженство полета, блаженство падения, блаженство счастливой истомы – они вместе прошли извечный путь любви, проложенный Адамом и Евой.

– Вы не пожалеете, – раздался чуть хриплый шепот Стивена у самого уха Мэг, – что приехали со мной в Англию, леди Арлингтон!

Леди Арлингтон. Боже милостивый. Уставшее сознание Мэг лишь сейчас сумело связать воедино все звенья одной цепи.

В целом свете не сыскать женщины краше леди Каролины Тэбер... любовницы покойного лорда Арлингтона. О-ох! Его светлость был таким замечательным человеком – красивым, обаятельным. Сестра говорит, женщины в нем просто души не чаяли, но он, конечно, выбирал самых что ни на есть красавиц. И всех своих любовниц наряжал только у мадам!

Мэг затошнило, словно она опять оказалась на палубе корабля. Да ведь она замужем за этим красивым, обаятельным и абсолютно безнравственным лордом, для которого не существует ни любви, ни верности!

– Наконец-то мой кошмар закончился... – со счастливой улыбкой вздохнул Стивен.

А ее кошмар только начался.


– Скоро открывается светский сезон. Поедешь в Лондон, Стивен? – как бы между прочим спросил на следующий день Джером. Но Стивен очень хорошо знал, что герцог Уэстли не задает праздных вопросов.

– Нет. Я не повезу Мэг в Лондон. – Стивен сидел против шурина в библиотеке, за журнальным столиком тюльпанного дерева. – Боюсь, общество ее не примет, а я не позволю, чтобы кто-нибудь или что-нибудь огорчило Мэган.

Прежде всего он хотел оградить ее от лорда и леди Олдфилд, двух самых мерзких лондонских сплетников.

Супруги стоили друг друга, и Стивен ни за что не позволил бы их злобным языкам причинить боль Мэган. Джером нахмурился:

– Но по крайней мере представить жену обществу ты должен. В противном случае пойдут слухи... Уж ты-то знаешь высший свет. Такое придумают насчет твоей жены и вашего брака...

– В Лондон я ее не повезу, – упрямо повторил Стивен.

– И не нужно. Вот что... Мы с Рейчел дадим в Королевских Вязах прием в честь Мэган! – Джером поднялся, прошел к другому столу, побольше, уставленному разнообразными бутылками и бокалами.

– Коньяк будешь?

– С удовольствием.

Джером плеснул в рюмки искрящуюся янтарную жидкость, протянул Стивену.

– Пригласим только самых знатных и достойных. – Уэстли хитро прищурил зеленые глаза. – А такие, как лорд и леди Олдфилд, пусть кусают от зависти локти!

– Точно, – с ухмылкой согласился Стивен.

– Да и твоя бывшая невеста Фанни Стодарт тоже! Поверь мне, Арлингтон, весь цвет Лондона будет мечтать о приглашении.

Стивен в этом и не сомневался. Попасть в роскошное поместье герцога Уэстли всегда считалось большой честью.

Лучше не придумаешь. Мэган будет представлена обществу на великолепном приеме, при поддержке не только своего мужа, но и герцога Уэстли! Во время приема Стивен продемонстрирует всем, что женился по любви, и тем самым пресечет все сплетни и слухи, которых иначе не избежать.

А уж потом они спокойно вернутся в Уингейт-Холл, подальше от Лондона, столь ненавистного его жене.

– Будешь скучать по Лондону? – прервал его мысли Джером.

Стивен задумчиво вертел в руках рюмку.

– Не поверишь... но в Америке я вспоминал только Уингейт-Холл.

– А значит, – улыбнулся Джером, – ты все-таки пошел в отца!

– Точно. – Стивену вдруг стало трудно дышать, у него перехватило горло. – Жаль, отец не дожил...

Он поднес к губам рюмку, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим чувством горечи. Сожалеть было уже поздно. Но можно попытаться исправить то, что еще можно было исправить!

– Я благодарен тебе и Рейчел за заботу о поместье. Все кругом вас любят. А вот мое возвращение крестьян не слишком обрадует.

– Ничего, займешься делами – привыкнут.

– Прежде ты в меня не слишком-то верил.

– И у меня были на то причины, верно? Должен сказать, из Америки вернулся совершенно другой человек. Тот, которого я знал, не выдержал бы выпавших на твою долю испытаний. – Джером тоже пригубил янтарную жидкость. – Расскажи мне о жене. Она держится с истинно аристократическим достоинством.

Стивен не сдержал горделивой улыбки:

– Ты заметил, да? Какое внутреннее благородство! Она выросла на одной из богатейших плантаций Виргинии, в поместье, которому могли бы позавидовать многие наши аристократы.

– И что же произошло с этим поместьем?

– Отец завещал все Мэган, но один подонок... Гирам Флинт... с помощью продажного судьи сумел прибрать поместье к рукам.

– Гирам Флинт? Странно... Это имя мне знакомо.

Где я мог его слышать?

– Понятия не имею. Разве что я сам упомянул о Флинте. Это ведь он купил меня среди прочих каторжников для работ на плантации.

– И каким же образом он умудрился лишить Мэган поместья?

– Когда ее отец умер, Флинт приказал некоему Чарльзу Галлоуэю, местному прощелыге, который задолжал Флинту крупную сумму, окрутить вдову и получить опекунство над Мэган и ее младшим братом.

– А следовательно, и получить контроль над всем имуществом.

Стивен кивнул:

– Те документы, что я обнаружил в чемодане Галлоуэя, доказывают, что и сам он, и судья, назначивший его опекуном Мэган, были подкуплены Флинтом.

– Что стало с Галлоуэем?

– Убили. В пьяной драке в таверне.

– Очень удобно.

– Я тоже так решил. Ты поможешь мне вернуть Мэган плантацию?

– Что нужно сделать?

– Мэган пыталась опротестовать решение об опекунстве, но суд Виргинии не стал даже рассматривать ее прошение. Остается только обратиться в королевский британский суд. Все документы Галлоуэя у меня с собой. Но без твоего влияния дело еще не скоро сдвинется с мертвой точки. Поможешь?

– Конечно! – Джером замер на несколько секунд, словно завороженный игрой света в хрустальных гранях, а потом резко отставил рюмку на столик. – Вспомнил!

Он кинулся к письменному столу, перебрал стопку лежавших сверху писем.

– Вот! – Уэстли развернул какой-то листок. – Это письмо я получил пару недель назад. Адресовано оно было лорду Данбару в Королевские Вязы, ну а поскольку я о таком лорде не слышал, то и вскрыл письмо. Так вот... К Данбару обращается Гирам Флинт, почему-то считая этого самого лорда своим тестем.

Стивен разразился хохотом.

– Не вижу ничего смешного, – недоуменно свел брови Джером.

– Держу пари, Флинту тоже будет не до смеха! Когда он узнает правду о «леди Кэтрин», этой продувной бестии не поздоровится! Флинт женился на одной девице, которая выдала себя за леди Кэтрин Данбар, дочь мифического лорда Данбара.

– А кто она такая на самом деле?

– Не уверен, конечно... но думаю – осужденная на каторжные работы шлюха.

– Судя по письму, Флинт с женой собирается в скором времени прибыть в Англию и намерен навестить своего тестя. – В зеленых глазах Джерома вновь заплясали лукавые искорки. – Клянусь, Стивен, Гираму Флинту будет обеспечен в Королевских Вязах незабываемый прием!

Пройдя вслед за мужем в гостиную, Мэган с интересом наблюдала, как он внимательно изучает эскизы платьев, рулоны тканей и уже готовые наряды на манекенах – все то, что привезла с собой модистка.

Стивен не жалел времени и сил, чтобы достойным образом представить жену на балу, который давали в честь Мэган новые родственники – герцог и герцогиня Уэстли. Похоже, с горечью подумала Мэган, он боится, как бы не скомпрометировать себя, представляя высшему свету свою невзрачную избранницу...

Как только Джером заявил о своем решении устроить бал в честь графини Арлингтон, Стивен послал карету за лучшей модисткой не только Йоркшира, но и всех северных графств.

– Вообще-то я предпочел бы мадам д'Артеми, – сказал он Мэган, – но, к сожалению, до бала осталось очень мало времени.

Всех своих любовниц он одевал только у мадам д'Артеми...

Не ей первой и далеко не ей одной Стивен посвящал столько времени и внимания... Мэг с трудом справилась с собой, стараясь не выдать свои чувства.

Бесконечные причитания матери по поводу невзрачной внешности Мэг сделали свое дело – Мэг не привыкла обращать на себя внимание и не умела выбирать одежду, которая была бы ей к лицу. Но, будучи женщиной, она пришла в восторг от целого моря роскошных тканей всех цветов радуги. Шелк, бархат, атлас, кружева... У Мэг загорелись глаза, когда она увидела привезенные модисткой сокровища.

В провинциальной, по сравнению даже с Иоркширом, Виргинии дамам и не снились такие наряды, которые предлагала модистка. Среди привезенных эскизов были платья самых невероятных фасонов, с кружевами, драпировкой, затканные золотом и украшенные лентами, с многослойными юбками и пышными буфами... Словом, любое из этих платьев могла, бы надеть на бал даже венценосная особа.

А Мэг подошел бы любой из нарядов... Только ни один из них не заслужил одобрения мужа. Стивен перебирал эскизы и с раздражением отбрасывал один за другим. Наконец, он схватил листок с очередным эскизом, перевернул и принялся что-то черкать на обратной стороне.