Леди Брексби вежливо подняла глаза и кивнула.

— Он сейчас правит Оттоманской империей, моя дорогая. Этот человек преклоняется перед Наполеоном, несмотря на то что тот шесть лет назад вторгся в Египет, — продолжал Брексби. — Я слышал, он считает Наполеона чуть ли не богом. Месяц назад признал его императором. А теперь, можешь себе представить, Селим сам намеревается отказаться от титула султана и провозгласить себя императором! Его отец, должно быть, перевернулся в гробу. — Брексби задумался над тем, съесть ли еще апельсинового желе, и принял отрицательное решение. В последнее время сюртуки стали ему слегка тесноваты. Спустя несколько секунд он возвратился к своим рассуждениям: — Мы должны переманить Селима на свою сторону. Иначе этот безмозглый болван поплетется в хвосте у Наполеона и объявит войну Англии. В этом нет сомнений. Но чем можно взять этого Селима?

Он торжествующе посмотрел на леди Брексби, однако та за тридцать лет брака твердо усвоила, что все вопросы супруга риторические, и потому просто взглянула на него, пытаясь в это время более точно вспомнить розы миссис Барнетт. Кажется, внутренняя сторона лепестков у них имеет малиновый оттенок. Так это или не так?

— Мы мобилизуем для этого сливки нашей аристократии. Селима очарует наш умный герцог, почти что принц крови. Вот как мы поступим.

Леди Брексби послушно кивнула:

— Я верю, что это будет замечательно, мой дорогой.

Разговор за апельсиновым желе оказался весьма плодотворным. Лорд Брексби сочинил несколько изящных посланий, которые развез по Лондону королевский курьер, а леди Брексби написала длинное письмо сестре — та по-прежнему жила в небольшой деревушке Хогглсдон, где они выросли, — с просьбой сходить к миссис Барнетт и узнать название сорта роз.

Лорду Брексби, однако, повезло гораздо больше, чем леди Брексби. К большому сожалению, оказалось, что миссис Барнетт умерла, а ее дочь названия этого сорта не знает. Тем временем королевский курьер возвратился в министерство внутренних дел с хорошей вестью — пять аристократов имели возможность встретиться с лордом Брексби в любое удобное для него время.

В день бала у Дьюлэндов первым в министерство прибыл Александр Фоукс, граф Шеффилд и Даунз. Когда лорду Брексби доложили о появлении одного из двух сыновей-близнецов старика Фоукса, он быстро поднялся и радушно протянул обе руки. Александр Фоукс был великолепным представителем именно той части молодой аристократии, на которую мечтал опираться министр иностранных дел. Своим талантом вести дипломатические переговоры он не уступал самому Брексби. Примерно год назад он посылал Фоукса в Италию с довольно деликатной миссией, и тот справился с ней более чем успешно.

— Добрый день, милорд, — произнес лорд Брексби. — Как поживают ваша очаровательная супруга и дочери?

— Благодарю, они пребывают в добром здравии, — ответил Алекс, садясь. — Чем обязан, лорд Брексби? — Он устремил на министра иностранных дел проницательные черные глаза.

Брексби добродушно улыбнулся. Он уже достаточно долго пожил на этом свете, чтобы его мог смутить сидящий напротив импульсивный молодой человек. Министр откинулся на спинку кресла и скрестил руки.

— Мне бы хотелось подождать, когда явятся все приглашенные, — заметил он. — Но тороплюсь сказать, что вам, милорд, никаких поручений от английского правительства предлагать не буду. Ни в коем случае. Тех, у кого дети, мы стараемся не беспокоить.

Алекс насмешливо вскинул бровь:

— К военной службе это, разумеется, не относится. Я имею в виду принудительное зачисление мужчин в армию, практикуемое правительством во время войны.

— О, — мягко отозвался Брексби, — да будет вам известно, милорд, наших аристократов мы никогда на службу не призываем. Подчеркну, на любую службу. Вместо этого мы полагаемся на добрую волю в их сердцах и желание помочь своей стране.

Алекс с трудом сдержал себя, чтобы не усмехнуться. Брексби хитрый старый макиавеллист, которому разумнее не противоречить.

— Тем не менее ваше присутствие здесь вовсе не представляется излишним, — продолжил Брексби. — Я намереваюсь предложить кое-что вашему брату.

— Возможно, это его заинтересует, — проговорил Алекс, прекрасно зная, что Патрик, узнав, что есть шанс отправиться в путешествие, подпрыгнет от радости. Примерно год назад он возвратился в Англию из долгой поездки и, по мнению Алекса, сейчас чуть ли не с ума сходит от скуки. Не говоря уже о том, что в последнее время, с тех пор как Софи Йорк отказалась выйти за него замуж, он стал крайне раздражительным.

— Я так и думал, я так и думал, — пробормотал Брексби.

— Куда вы собираетесь его послать?

— Я надеюсь получить его согласие проехаться осенью в Оттоманскую империю. Мы слышали, что Селим Третий имеет намерение провозгласить себя императором, в духе месье Наполеона, и нам хотелось бы организовать на этой так называемой коронации английское присутствие. Думаю, вам не нужно говорить о нежелательности посылать туда кого-либо из герцогов королевской крови. — Чуть приподняв бровь, лорд Брексби выразил свое мнение об излишне доверчивых, если не сказать глупых, и большую часть времени нетрезвых сыновьях короля Георга. — Мне представляется, что ваш брат мог бы явиться великолепным послом Англии.

Алекс кивнул. Патрик наверняка привезет оттуда много ценных товаров, постарается набить корабельные трюмы до отказа. Так что поездка оправдается.

— Теперь о том, почему я пригласил вас присутствовать на этой беседе, — сказал Брексби. — Речь идет о дворянском титуле вашего брата.

— Дворянском титуле? — Алекс недоумевающе посмотрел на министра.

— Вот именно. Ведь вашему брату надлежит представить Англию во всем великолепии. Разумеется, личное состояние позволит ему одеться подобающим образом, а английское правительство, конечно же, подготовит для свежеиспеченного императора дорогой подарок. Мы предполагаем, что это будет усыпанный рубинами скипетр, очень похожий на скипетр короля Эдуарда Второго. Правда, на королевском скипетре рубинов нет, но для Селима, с учетом его вульгарности, их следует обязательно добавить. Это должно произвести соответствующее впечатление. Однако главным, — продолжил Брексби, — является то, как Селим воспримет Патрика Фоукса. С учетом нестабильных отношений между нашими странами этот аспект чрезвычайно важен.

— Правителям Албании и Индии Патрик вроде бы понравился, — заметил Алекс. — Я слышал, что Али-паша даже просил его стать министром своего кабинета. А вы знаете, Албания наводнена турками. Я не думаю, чтобы с Селимом получилось как-то иначе.

— Вы меня не поняли, дорогой сэр. Титулы для Селима превыше всего. Подумайте только: император Селим! — Последние слова Брексби произнес недовольным тоном.

Несколько секунд Алекс задумчиво созерцал крышку дубового стола лорда Брексби, а затем поднял голову и пристально посмотрел на министра внутренних дел:

— Вы имеете в виду, что Патрику могут пожаловать титул. — Это было утверждение, а не вопрос. Затем улыбка тронула его губы. — Прекрасно!

— Конечно, здесь возникнут определенные трудности. — Тон лорда Брексби подразумевал, что трудностям этим он придает мало значения. — Но я думаю, они могут быть преодолены.

Алекс улыбнулся:

— Я могу выделить Патрику половину моей недвижимости и, следовательно, половину титула.

Александр Фоукс был графом Шеффилдом и Даунзом, что предполагало управление двумя английскими территориями. Это предложение Брексби шокировало.

— Мой дорогой сэр! Нам не нужно ничего такого делать. Делить наследственный титул? О нет, нет и еще раз нет. Дело в том… — На его лице появилось лукавое выражение. — В вашей семье есть еще титулы.

Алекс задумчиво кивнул. Действительно, он был не только графом Шеффилдом и Даунзом, но и виконтом Спенсером.

— Я имею в виду Шотландию, — сказал Брексби.

Алекс пребывал в полном недоумении и потому отозвался только через пару секунд:

— Шотландию?

— Известно, что ваша прапрабабушка, выходя замуж за ваше го прапрадедушку, утратила титул своего отца, герцога Гизла, поскольку в ту пору была еще ребенком.

— О, конечно. — Алекс знал о существовании шотландской прапрабабушки, но понятия не имел, что она утратила титул отца.

— Я намереваюсь ходатайствовать о восстановлении этого титула, — заявил Брексби. — Мне кажется возможным представить разумные причины с учетом важности переманить Селима Третьего на сторону Англии. По моим предположениям, если наш посол не произведет на Селима должного впечатления, то в ближайшем будущем Оттоманская империя объявит Англии войну, естественно, идя в фарватере нашего дорогого Наполеона. Я ожидаю, что парламенту придется по душе и тот факт, что вы с братом близнецы. В конце концов, Патрик Фоукс младше вас всего на несколько секунд.

Алекс кивнул. Надо иметь в виду, что лорд Брексби никогда не сообщает о своих планах, если не уверен в их успешном осуществлении. «В таком случае, — подумал Алекс, — через несколько месяцев Патрик будет объявлен герцогом Гизлом».

— Я не уверен… — начал он, но в этот момент дверь отворилась.

— Мистер Патрик Фоукс; граф Слэслоу; лорд Реджинальд Питершем; мистер Питер Дьюлэнд, — объявил слуга лорда Брексби.

Лорд Брексби немедленно перешел к делу:

— Джентльмены, сегодня я пригласил вас как владельцев быстроходных морских судов.

— Помилуйте, любезный сэр, — смущенно проговорил Брэддон Четвин, граф Слэслоу, — я что-то не припомню, чтобы владел каким-нибудь кораблем. Если только управляющий не купил его без моего ведома.

Лорд Брексби внимательно разглядывал графа. По-видимому, то, что ему сообщали по поводу умственных способностей Слэслоу, преувеличением не было.

— Свой клипер вы выиграли в экарте у… — Брексби замолк на несколько секунд, поднес к глазам очки и склонился к лежащей на столе газете. — О да, вы играли с мистером Шериданом Джеймсоном. Я полагаю, он коммерсант.