— На меня… — повторил Брэддон.

Ей показалось, что в его глазах зажглись искорки интереса.

— Ой, вы знаете, что мне сейчас пришло в голову? — возбужденно проговорила Софи и внимательно посмотрела на Брэддона. — Вам непременно нужно приобрести широкий черный плащ. Если вдобавок к этому еще наклеить бутафорскую бороду, какую носят актеры…

— Боже милостивый, я знаю, как это сделать! — Брэддон пришел в восторг. — Но для чего?

— Как для чего? — воскликнула Софи. — Конечно же, для нашего бегства. Естественно, после свадьбы мы остепенимся и заживем размеренной жизнью. В ней не будет ничего театрального.

— Но вообще-то не знаю, как вы, а я очень люблю театр. Неужели вы не понимаете? Ведь это же замечательно — перед тем как начать размеренную респектабельную жизнь, немножко подурачиться. В последний раз. — Она озабоченно задумалась. — Конечно, нужно разработать хороший план.

— Понятно… — протянул Брэддон. У него перед глазами уже возник образ: он в черном плаще и парике стоит, покручивая фальшивые усы.

— Дело в том, — вдохновенно продолжила Софи, — что если мы сейчас позволим нашим матерям верховодить, то и в дальнейшем они обязательно попытаются контролировать каждый наш шаг. Да что там, моя мать уже объявила, что, как только я стану замужней леди, она все свое время будет проводить со мной.

— Неужели? — тихо проронил Брэддон.

— А стоит нам завести детей, будет еще хуже. Обе мамаши будут постоянно торчать в нашем доме, развлекаясь с детьми. По этому нам непременно нужна свобода.

Брэддона всегда смущало, когда речь заходила о свободе.

— А зачем, собственно, нужно приобретать плащ?

— Как зачем? — удивилась Софи. — Чтобы вас никто не узнал во время бегства. Люди ведь смотрят только на одежду. В плаще и с фальшивой бородой вы можете выдать себя за кого угодно.

Несколько секунд стояла тишина.

— Возможно, это и так, — наконец произнес Брэддон, — но я по-прежнему не понимаю, почему…

— А потому, — прервала его Софи, — что если мы не сбежим, то нам вообще незачем жениться. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Вот так, Брэддон Четвин, я ставлю условие. Если завтра ночью вы не придете к моему дому, я за вас не выйду.

Брэддон с тревогой отметил, что его невеста, к сожалению, Все-таки имеет истерические наклонности. Взять хотя бы то, как она комкает край его сюртука, как будто хочет разорвать.

Он представил лицо матери, когда сообщит ей, что Софи разорвала помолвку, и похолодел. К тому же можно будет надеть черный плащ, приклеить усы и бороду — от одного предвкушения его сердце переполнялось восторгом.

— Ну зачем же так прямо сразу и обижаться, — миролюбиво проговорил он. — Хорошо. Я это сделаю.

Софи знала, что нужно закрепить успех, прежде чем Брэддон все это еще раз обдумает или, хуже того, обсудит с кем-нибудь из более рассудительных приятелей.

— Итак, я жду вас завтра, — произнесла она твердым голосом. — Завтра в полночь. И смотрите, Брэддон, никому ни слова. Наш план может испортить любая мелочь. — Софи понизила голос до вибрирующего шепота. — Недаром заговорщики так любят полночь. Для таких дел это самая лучшая пора. Я устрою так, чтобы у моего окна стояла лестница. Вы — обязательно в плаще — залезете по ней и спустите меня вниз!

Идея влезть по лестнице в черном развевающемся плаще и унести на руках в ночь прекрасную девушку Брэддона захватила. В конце концов, он в любом случае женится на Софи, так почему бы действительно не попробовать.

— Хорошо, — согласился он. — В полночь.

Карета остановилась, лакей открыл дверцу. Брэддон вышел, чувствуя себя много более лихим, чем когда в нее садился. Он протянул руку, и Софи доверчиво вложила в его ладонь свои маленькие пальчики. Поднимаясь по мраморным ступеням к парадному входу, она остановилась на ступеньку выше, чтобы их лица были на одном уровне, и прошептала:

— Я буду ждать вас завтра, мой рыцарь.

Почти загипнотизированный, Брэддон подался вперед и благоговейно прикоснулся губами к ее губам. А затем с поклоном удалился,

В дом Софи вошла усталая, но удовлетворенная.

Значит, Патрик Фоукс женится на этой противной французской девчонке, которая вешалась ему на шею. Ничего. Зато она, Софи, выйдет замуж много раньше, чем он уладит свои отношения с Люсьеном Бошем. А став замужней женщиной, никогда больше не будет думать о Патрике, о его глазах и прикосновениях, которые всегда вызывали у нее волнение.

А в это время по садовой гостиной особняка Шеффиддов прошел возбужденный ропот. Через высокие застекленные двери вместе со своим братом вошел достопочтенный Патрик Фоукс. Мисс Дафны Бош с ними не было!

Барбара Льюистон, которая, как близкая подруга Дафны, только что деловито обсуждала детали ее замужества, считая это свершившимся фактом, весело воскликнула:

— А где же моя дорогая Дафна? Патрик выглядел странно спокойным.

— Ей не повезло. Как только мы вышли из дома, ее укусила оса, где-то под глазом. — Барбара встревоженно вскрикнула, и Патрик поспешил добавить: — Он так ужасно распух, что Шарлотта увела ее сделать примочку.

Ничего себе поворот — от сенсационного романа к опухшему глазу! Теперь даже самые усердные сплетники не могли предположить, что Патрик Фоукс завтра утром будет чувствовать себя обязанным сделать бедной девушке предложение. Наверное, это к лучшему, что ее укусила оса, рассудили некоторые. Потому что слишком уж тон у него безразличный. Видно, его сердце не трогает печальная судьба девушки. Ведь бедной Дафне придется воздержаться от посещения светских приемов целую неделю, а то и дольше. А Фоукс проявляет такое равнодушие.

Глава 7

На следующее утро Брэддон Четвин проснулся с ощущением, что сегодня его ждет нечто чрезвычайно приятное. Всю ночь ему снились черные плащи и фальшивые усы. Пару минут он тупо рассматривал сонными глазами голубой ситец драпировки, а затем постепенно Начал вспоминать: «Значит так, леди Софи Йорк хочет сбежать, и для этого я должен надеть плащ и приклеить усы. Если я не появлюсь у Нее сегодня в полночь, она угрожала, что не выйдет за меня замуж».

Фантазии Софи были какими-то странными и запутанными, чтобы разобраться, требовались существенные умственные усилия. Брэддон напрягся.

Сейчас, при холодном утреннем свете, все казалось чистым безумием. Иначе это не назовешь. «Если мы отправимся в Гретна-Грин, то в обществе, несомненно, решат, что нам не терпится поскорее оказаться в брачной постели. Однако такого скорее всего у нее даже и в мыслях нет, потому что о сексе Софи должна иметь весьма смутное представление, как, впрочем, и все остальные хорошо воспитанные молодые леди. Она, вероятно, и не предполагает, как будет выглядеть наш побег со стороны. К тому же нам ничто не мешает через четыре месяца спокойно обвенчаться в церкви Святого Георгия. К чему спешить? Чтобы в свете рассудили, что наше стремление связать себя узами брака через неделю после помолвки связано с большой любовью?»

Что же касается действительной причины, почему Софи вдруг втемяшилось в голову сбежать, то об этом Брэддон просто не думал, потому что уже очень давно про себя решил: поступки и даже намерения женщин непостижимы.

Он позвонил в колокольчик, чтобы принесли горячего шоколада, после чего положил руки под голову. Теперь надо серьезно подумать, как лучше одурачить будущую жену. Потому что нет большей глупости, чем срываться куда-то к черту на кулички, в Шотландию, только для того, чтобы там жениться. Тем более что делать это ему не хотелось. Жениться он в общем-то согласен, раз надо. Но только чтобы все было как полагается. Без всяких вывертов.

«Ну давай рассудим. — Он выпятил нижнюю губу. — Туда поездка займет самое меньшее два, а скорее всего три дня. И столько же обратно, если не дольше. Вы пробовали добраться до Шотландии в декабре? То-то. — Брэддон насупился. — Надо также учесть, что пока еще не выпало ни капельки снега. И будь я проклят, если оставлю Мадлен даже на неделю!» — Стоило Брэддону подумать о Мадлен, как сильнее забилось сердце. Захотелось тут же выпрыгнуть из постели и немедленно отправиться в конюшни ее отца только для того, чтобы хотя бы раз посмотреть на возлюбленную.

«Но Мадлен не выбежит приветствовать меня, когда я появлюсь у конюшни». — Вспомнив ее сдержанность, а порой и раздражительность по отношению к нему, Брэддон погрустнел. На письма не отвечает, от подарков отказывается и вообще недавно категорически заявила, что содержанкой становиться не собирается. Так и сказала, что положение куртизанки ее, мол, не устраивает, И напрасно он объяснял, что дочь торговца лошадьми (ее отец содержал «Торговый центр Винсенте») не может рассчитывать выйти замуж за приличного человека, что она вообще может остаться старой девой. Мадлен все это отвергала, даже не слушая.

Когда вошел Кесгрейв с утренним шоколадом, Брэддон задумчиво жевал губу. Может быть, Мадлен беспокоит будущее? В конце концов, положение содержанки не такое уж завидное, и она могла не поверить, что его намерения более чем серьезные. «Может быть, следует пригласить моего поверенного и составить контракт, который бы раз и навсегда гарантировал ей приличное содержание? Возможно, тогда она поверит, что это не временно, а навсегда».

Погруженный в мысли, Брэддон рассеянно отпил из чашки немного шоколада. Проблема, и притом серьезная, состояла в том, чтобы умиротворить леди Софи и одновременно никуда с ней не сбегать. Послать записку? Но тогда она определенно разорвет помолвку. В своей жизни Брэддон навидался истеричек — чего стоят три старшие сестры, — а Софи, похоже, ничуть не лучше и готова сорваться в любой момент. Нет, все должно начаться по ее плану, но каким-то образом не заканчиваться в Гретна-Грин.

Брэддону захотелось увидеть Мадлен немедленно, сейчас же. Он пытался думать о чем-то другом, но не получалось. Никак. Он понимал, что пока не посмотрит на нее хотя бы издали, ничем заняться не сможет. А может быть, если поблизости не будет отца, даже удастся сорвать поцелуй.