– Так ты настоящая! – восклицает он. – А я думал, ты мне приснилась или что-то вроде того…

– Ты был в фазе быстрого сна?

Он смотрит на меня, не зная, как реагировать на дурацкую шутку. Я пытаюсь поправить положение:

– Забей. Конечно, ты не спал, я это и хотела сказать. Мы ведь разговаривали. А быстрый сон – это такая фаза, во время которой возникают сновидения. Активность мозга высокая, и глаза под веками постоянно бегают. Очень странно. Похоже на пишущую машинку…

Я резко замолкаю, понимая, что меня опять понесло. Чарли усмехается. Но не зло, а как-то мило. Весело.

– Спасибо, что нашел мой блокнот, – говорю я, протягивая руку.

Но он не торопится выпускать свою добычу.

– Я до сих пор не знаю, как тебя зовут.

– Кэти.

Видимо, это был пароль. Теперь Чарли передает мне блокнот. Я перелистываю странички, проверяя, все ли в порядке. Вроде бы да. Тем не менее спрашиваю:

– Ты ведь не читал?

– Разве что немножко… – признается Чарли.

Я опять в ужасе и ярости. Может, в школе девчонки все ему спускают с рук, потому что он красавчик, но со мной этот номер не пройдет.

– Надеюсь, ты пошутил.

– Почему? – Чарли широко раскрывает глаза, как будто действительно не понимает.

– Нельзя читать чужие записи! – говорю я, размахивая блокнотом. – Это что-то вроде дневника. Думаешь, если ты красивый, тебе можно совать нос в чужую личную жизнь? Улыбнулся – и все? Такой у тебя приемчик?

На лице Чарли снова появляется обворожительная усмешка:

– Ты считаешь меня красивым?

Я вспыхиваю от стыда. Щеки и уши горят. Не хватало еще вспотеть. Остается надеяться, что в темноте все это не очень заметно. Чарли поднимает руки:

– Послушай, мое вмешательство в твою личную жизнь было минимальным и необходимым. Я просто хотел узнать, кому этот блокнот принадлежит, а ты очень быстро убежала…

Я молчу. Так легко Чарли не отделается.

– Мне нравится, что ты пишешь от руки, – прибавляет он мягко. – Это так старомодно. И прикольно.

Тут я снова по уши в него влюбляюсь и ничего не могу с этим поделать. Маленькая обида – ерунда по сравнению с тем, как сильно он мне нравится. Я начинаю улыбаться:

– Спасибо. За то, что нашел блокнот.

А вдруг Морган и Гэбби были правы? Может, действительно стоит дать шанс Чарли и другим моим сверстникам? Пусть удивят меня! Вероятно, все не так уж и безнадежно? Сегодняшняя встреча, по крайней мере, прошла более или менее гладко. Довольная тем, что на этот раз сумела разрулить ситуацию без вранья про кошачьи похороны, я собираюсь уйти.

– Еще один кот скончался? – кричит Чарли мне вслед.

Я оборачиваюсь и смеюсь:

– Нет, просто иду домой.

– Можно тебя проводить?

– Думаю, да.

У меня голова кружится от счастья, но я не собираюсь это демонстрировать. Что-то подсказывает мне: Чарли Риду никогда не приходилось лезть из кожи вон, чтобы привлечь внимание девушки. Пускай увидит, что я не такая, как все. И дело не в моей ПК. Просто я – это я.

– Пошли, – бросаю я через плечо.

Мы не спеша шагаем прямо по дороге и разговариваем. Машин нет, можно не опасаться. Кругом все тихо, и эхо наших шагов отражается от спящих домов, мимо которых мы идем. Мне хорошо. Спокойно.

Когда я говорю, что была на домашнем обучении, Чарли переспрашивает:

– На домашнем обучении? Клево!

Я вспомнила те ночи, когда папа гонял меня по Периодической системе, созвездиям или латинским глаголам. Чарли до смешного неправильно представляет себе, каково это – учиться дома.

– Ничего не клево. Совсем наоборот. Мой отец излишне меня опекает, – прибавляю я, хотя это и кажется мне очевидным.

Чарли смотрит по сторонам, потом вверх, потом снова на меня и говорит:

– Он сейчас за нами, случайно, не наблюдает?

– А как же! Наверняка где-то тут кружит беспилотник.

Чарли хохочет. Я тоже смеюсь – не оттого, что в восторге от собственной шутки, а потому, что смогла его рассмешить. Кто бы мог подумать?! Еще двадцать четыре часа назад я была на дне глубокой ямы, а сейчас поднялась так высоко!

– Ну и… может, выскажешь свое мнение?

– О твоем папе с беспилотником? Пожалуй, это перебор. А ты как считаешь?

Я опять начинаю смеяться:

– Да нет! Я про песни, которые ты прочел без моего разрешения.

Чарли пожимает плечами:

– Даже не знаю. Читать песни я не умею. По-моему, их надо слушать.

Я останавливаюсь. Мы почти у дома. Готова поспорить, что отец сейчас стоит в гостиной и смотрит то в приложение, при помощи которого он отслеживает местонахождение моего айфона, то в окно и ждет, когда я войду. А мне меньше всего хочется объяснять ему, кто такой Чарли и почему мы шли вместе.

– Ты здесь живешь?

– Нет, вон там, повыше. – Показываю вглубь квартала. – Папа чутко спит, а я не хотела бы его будить.

Чарли внимательно смотрит на мое жилище.

– Странно, что мы до сих пор не пересекались. Я ездил мимо твоего дома на скейте. На тренировки.

– На тренировки? – переспрашиваю я, хотя, конечно же, знаю, о каких тренировках речь.

Разве я могу не знать? Он каждый день проезжал у меня под окнами с доской для плавания и прочей плавательной всячиной под мышкой, а на рюкзаке красовалась эмблема команды. Да еще местная газета чуть ли не еженедельно писала о том, как Чарли установил на сборах очередной рекорд.

– Да, я занимался плаванием, участвовал в соревнованиях.

Искорки в глазах Чарли, делавшие его таким привлекательным, вдруг погасли.

– Занимался? А сейчас не занимаешься?

Чарли пожал плечами:

– Долгая история.

Я переключаю передачу, надеясь вернуть ему хорошее настроение.

– Действительно странно, что ты знаешь мой дом. Правда?

– Да…

Он по-прежнему грустит. Волшебство, которое нас окутывало, испарилось. Может, в следующий раз (если следующий раз будет) оно вернется. А пока мне лучше исчезнуть.

– Ну, я пойду. Спасибо за компанию, – говорю я и, сделав два шага, слышу, пожалуй, самые приятные слова, когда-либо звучавшие на английском:

– Кэти?.. Как насчет того, чтобы куда-нибудь пойти?

Я резко оборачиваюсь:

– Вместе?

Он смеется, превращаясь в прежнего беззаботного Чарли.

– Нет, вообще. По отдельности. Вместе, конечно же!

Я начинаю нервничать. Как рассказать Чарли про мою болезнь? Согласится ли папа меня с ним отпустить? Если да, то не напорю ли я опять какой-нибудь чепухи? Но вдруг до меня доходит: это же Чарли Рид – парень моей мечты! Я должна попробовать. Ради Морган и Гэбби, а главное, ради себя самой.

– Я… весь день буду занята. Освобожусь только поздно вечером, – говорю я, стараясь обходить трудные темы.

– Я тоже к вечеру освобожусь, – отвечает Чарли, опять слегка пожимая плечами.

Как мило это у него выходит!

– Тогда напиши свой номер вот здесь. – И я подхожу к нему, листая блокнот в поисках страницы, не исписанной стихами или аккордами и не исчирканной каракулями.

Вот, нашла. И что я вижу? На первом же свободном листке Чарли уже вывел аккуратными печатными буквами свое имя, а рядом номер телефона.

– Ого! Ловко! – восклицаю я и перестаю теребить блокнот.

Чарли в очередной раз растапливает мое сердце улыбкой:

– Это еще один мой приемчик. Я опытный.

Несколько секунд мы оба просто стоим и улыбаемся. Наконец мне становится немножко неловко, я прощаюсь, теперь уже по-настоящему, и бегу к дому.

У меня свидание! С Чарли Ридом! Оглянувшись, я вижу, что он не ушел. Смотрит на меня и улыбается. Я машу ему, уже не чувствуя неловкости. Мне тепло и приятно. Как будто внутри меня зажегся огонек.

Чарли Рид хочет со мной встретиться! Со мной! Это для меня пока непривычно – думать о живом, настоящем Чарли, а не о картинке, которую я видела из окна. Он, кажется, отвечает мне взаимностью. Становится чуточку страшно. В хорошем смысле. По-моему, мне это нравится.

Глава 6

Едва я успела встать с постели, как Морган ворвалась ко мне с криком: «Выкладывай все начистоту!» Я, конечно, уже послала ей эсэмэску, но моя подруга требует устного отчета. Растянулась на моей кровати и приготовилась слушать. Я подбираю слова, чтобы правильно передать все подробности: как лунный свет танцевал между нами, когда мы шли домой, как Чарли пригласил меня на свидание, а его имя и телефон оказались уже записанными в блокноте. Значит, он заранее решил, что хочет со мной встречаться. С его стороны это не было секундной прихотью или ошибкой. Мы с Морган улыбаемся друг другу, и я чувствую себя такой глупой… такой до глупости счастливой…

– Романтично – аж тошнит, – говорит она наконец.

Я вздыхаю и прикладываю ладонь к сердцу: оно бьется быстрее обычного. Хотя прошло уже много часов.

– Знаю. Это было как в сказке.

Морган садится и берет меня за руку:

– Значит, он нормально отнесся к твоей ПК? Я чувствовала: так и будет. Знала, что он не козел какой-нибудь. Иначе не передала бы твой блокнот в его загребущие лапы, честное слово.

Я принимаюсь грызть ногти. Пытаюсь сохранить невозмутимый вид, чтобы не пришлось говорить правду, но подруга слишком хорошо меня знает.

– Нет, Кэти! – стонет она. – Неужели ты ему не сказала? Думаешь, он ничего не заметит, когда ты начнешь таять у него на глазах, как ведьма из «Волшебника страны Оз»? Пацаны, конечно, туго соображают, но не настолько же!

Я морщусь:

– Как-то повод не подвернулся…

– Что значит «не подвернулся»? – переходит на крик Морган.

Я зажимаю ей рот. Моему папе совершенно ни к чему знать а) о том, что мне понравился мальчик; б) о том, что он пригласил меня на свидание; в) о том, что я не сказала ему про свою болезнь. Морган высовывает язык и лижет мне руку, пока я не отнимаю ладонь.

– Это значит: он не поинтересовался, страдаю ли я генетическим заболеванием, которое не позволяет выходить на солнце, и я не ответила «да», – шепчу я, надеясь, что она поняла намек и теперь будет говорить тише.