— Не сходи с ума, — яростно выпалил Демарест у нее за спиной. — Не можешь же ты явиться в дом к неженатому мужчине. Тем более к холостяку с такой скандальной репутацией, как у Рейнло. Этот человек — форменный безбожник, его именем пугают детей.

Антония повернулась, чтобы ответить, но замолчала, заметив взгляд Касси, устремленный на отца. В это мгновение она выглядела намного старше своих восемнадцати лет. В ее чертах проглядывали отнюдь не девическая проницательность и непреклонная суровость.

— Не будь лицемером, отец, — резко бросила она.

— Кассандра Мэри Демарест… — начал было Годфри.

— Мне известно об Элоизе Чаллонер.

Антония никогда прежде не слышала, чтобы Касси говорила таким ледяным тоном.

— Понятия не имею, о чем ты толкуешь, — проревел Демарест, но лицо его пошло пятнами.

Он невольно отступил, словно отрицая свою роль в той давней трагедии. Если прежде Антония и сомневалась в том, что ее кузен погубил Элоизу, то выражение его лица сказало ей правду.

— Не лги, — отрезала Касси тем же непререкаемым тоном. Затем она повернулась к Антонии, голос ее смягчился: — Тони, поторопись.

Все принятые в обществе правила, да и доводы рассудка убеждали Антонию покинуть Лондон с Генри, забыв и думать о Рейнло. Ее ничто не связывало с маркизом. За последние два дня она почти сумела убедить себя, что Рейнло ей отвратителен.

Но, разумеется, это было ложью.

Теперь правда виделась ей так же явственно, как небо над головой и твердая мостовая под ногами. Антония так долго таила в себе эту правду, что почти перестала ее замечать.

И вот правда настигла ее.

Она любила маркиза Рейнло. Не важно, в каких грехах он был повинен. Ничто не могло изменить ее чувств.

— Прости, Генри, — быстро произнесла Антония. Сердце ее отчаянно колотилось. — Нам придется отложить поездку. Или ты можешь ехать без меня.

— Я не хочу ехать без тебя.

Брат казался встревоженным.

— Антония, будь благоразумна! — воскликнул Годфри, теряя терпение. — Даже если этот негодяй выживет, он лишь насладится тобой и отшвырнет ради другой юбки.

— Мне все равно, — упрямо возразила Антония.

— Кому, как не тебе, знать…

— Это не важно. — Антония посмотрела на кучера, сидевшего на козлах и жадно ловившего каждое слово. — Томас, отвези меня на Гросвенор-сквер. Как можно быстрее.

— Да, миледи.

Кучер почтительно приподнял шляпу. Антония вскочила в карету, почти не касаясь подножки, захлопнула дверцу и вцепилась в поручень. Экипаж, резко накренившись, тронулся с места. Это казалось нелепым, но ее не оставляло чувство, что Николас не умрет, если она прибудет вовремя.

Антония судорожно стиснула руки на коленях, когда дверца кареты неожиданно открылась, и на подножку вспрыгнул Генри. Он уселся рядом с сестрой, и гневные слова замерли у нее на губах.

— Генри, что ты делаешь? — ошеломленно выдохнула она.

Затворив дверцу, граф Эйвсон коротко постучал в крышу кареты. Экипаж с грохотом сорвался с места. Бешеный цокот копыт по мостовой перекликался с тревожным стуком сердца Антонии.

— Ты можешь угодить в переплет. — Генри улыбнулся, успокаивающе сжав руку сестры. — Думаю, тебе не помешает поддержка.

Глава 32

Антония приготовилась к расспросам, но, к счастью, Генри хранил молчание. Карета мчалась в густом потоке экипажей со скоростью, которая при иных обстоятельствах привела бы Антонию в ужас. Теперь же она едва замечала, как резво скачут лошади. Ей отчаянно хотелось увидеть Николаса, сказать, что она прощает его, вернуть ему желание жить.

Невидящим взором она смотрела в окно, на запруженные улицы. Перед глазами у нее мелькали картины одна страшнее другой; кровь, темнота, отчаяние.

Предчувствие невыносимой потери захлестнуло ее.

Вопреки всему, Антония надеялась, что слух о дуэли не подтвердится, но стоило карете подъехать к Гросвенор-сквер, как вспыхнувшая было надежда, сменилась горькой обреченностью. Возле черной чугунной ограды, отделявшей дом от тротуара, толпились многочисленные зеваки. В толпе шептались о скорой кончине маркиза Рейнло.

Карета Антонии остановилась у ворот, и любопытных стало еще больше. Как ни удивительно, собравшиеся казались подавленными, едва ли не скорбящими.

Появление богатого экипажа, из которого вышла незнакомая пара, явно принадлежащая к высшим слоям общества, вызвало оживление в толпе. Антония опустила голову, надеясь, что шляпка хотя бы отчасти скроет ее заметную внешность. Молча взяв сестру под руку, будто желая вселить в нее уверенность, Генри решительно направился сквозь толпу к двум рослым лакеям, охранявшим пологую лестницу.

Антония не ожидала, что придется расталкивать любопытных и преодолевать заслон слуг, оберегающих покой хозяина от докучливых посетителей. Ей следовало догадаться, что рана Николаса привлечет к нему всеобщее внимание, а к его дому, тихому и уединенному во время ее предыдущего визита, стекутся толпы зевак.

Неожиданная поддержка Гарри оказалась как нельзя кстати. Антония ощутила прилив благодарности — ей вновь представился случай убедиться, что брат уже не тот робкий юноша, которым она его помнила. Мягкая властность Генри, свидетельствующая о привычке повелевать, заставила слуг почтительно расступиться. Граф с сестрой вошли в дом, даже не назвав своих имен.

Тяжелая дверь закрылась за ними. Оказавшись в мраморном холле, дрожащая Антония онемела от страха. Пустой полутемный холл казался зловещим склепом, а мраморные статуи вдоль стен напоминали надгробия.

Антония вспомнила ночь, проведенную в этом доме, и боль узнавания пронзила ей грудь. Здесь ей довелось пережить небывалую страсть. Она перевела дыхание, пытаясь унять сотрясавшую ее дрожь. Боже, как она была слепа! Ей давно следовало догадаться, что она безнадежно влюблена в этого повесу.

К ее удивлению, навстречу посетителям вышел лорд Торп. Антония ожидала увидеть слугу или надменного дворецкого, захлопнувшего перед ней дверь в день похищения Касси. Виконт всегда казался ей человеком благоразумным и рассудительным. Поначалу ее озадачило, что Торп с Рейнло друзья. Слишком долго она не желала видеть в Николасе не только лишь самовлюбленного охотника за удовольствиями.

Касси снабдила тетю дорожным платьем, поэтому Антония была одета элегантнее обычного. Едва ли Торп узнал бы в ней суровую компаньонку мисс Демарест, хотя Антония не раз встречала его на балах и наблюдала, как тот танцует или флиртует с дамами.

Торп тепло улыбнулся Генри.

— Лорд Эйвсон, я не видел вас целую вечность.

Генри снял шляпу и учтиво поклонился.

— Лорд Торп, похоже, мы с вами не встречались с тех пор, как покинули стены Оксфорда.

— Вы были настоящим анахоретом; странно, что вы меня помните.

Антония сдержала нетерпеливый вздох. К чему светские условности, когда в доме умирает Николас?

— Антония, позволь представить тебе лорда Торпа. — Генри повернулся к сестре: — Милорд, это моя сестра, леди Антония Хиллиард.

Повинуясь правилам вежливости, Антония сделала реверанс и протянула руку для поцелуя. Торп почтительно коснулся губами обтянутых перчаткой пальцев.

Было заметно, как виконт мучительно пытается припомнить, не встречался ли он раньше с леди Хиллиард. Антонию нисколько не заботило, узнает ли ее Торп, но ради брата она приняла равнодушный вид, словно перед ней стоял незнакомец.

— Чем я могу помочь вам? — осведомился Торп, когда все обычные в подобных случаях формальности были соблюдены.

— Я хотела бы… — взволнованно заговорила Антония, но ее перебил Генри.

— Моя сестра — давняя приятельница лорда Рейнло. Разумеется, до нее дошли слухи о дуэли. Мы пришли справиться о здоровье маркиза.

Антония с надеждой вгляделась в лицо Торпа, сердце ее отчаянно колотилось. Быть может, Николас каким-то чудом оправился от раны и слухам о том, что жизнь в нем едва теплится, не стоит верить. Открытое лицо виконта омрачилось, и грудь Антонии словно сковало ледяным панцирем.

— Пулю извлекли, однако маркиз так и не пришел в сознание. Я сожалею, но доктора не надеются на благополучный исход.

«Нет! О Господи, нет!» Антония пошатнулась, свет внезапно померк. Не может быть. Это неправда. Придя в себя, она прерывисто вздохнула и беспомощно сжала руку Генри. Стены комнаты медленно вращались.

— Простите, леди Антония. Я понятия не имел…

Торп нерешительно осекся.

— Я должна его видеть, — тихо сказала Антония.

Она с трудом держалась на ногах, но сейчас ей нельзя было показывать слабость. Худшее ждало ее впереди.

— Доктора никого не пускают к нему. — Торп выступил вперед. На лице его читалось сожаление. — Если вы оставите адрес, я обещаю: вас известят.

Известят о смерти Николаса?

Окончание фразы, хоть и не произнесенное вслух, легко угадывалось. С глухим рыданием Антония оттолкнула виконта и бросилась к лестнице.

— Леди Антония, вы не можете… — крикнул Торп ей вслед.

— Оставьте ее, — вмешался Генри.

На мгновение обернувшись, Антония увидела, как Генри схватил Торпа за плечо. Бог знает почему, но брат помогал ей, и Антонии оставалось лишь благодарить его.

Задыхаясь скорее от страха, чем от бега, Антония распахнула дверь в спальню Николаса. За окном ярко светило солнце, но в комнате царила глубокая ночь. Тяжелые парчовые шторы не пропускали даже лучика света. На ночном столике тускло горела лампа, скупо освещая пугающе длинный ряд пузырьков и склянок. В камине пылал огонь. В густом неподвижном воздухе чувствовался удушливый запах свежей крови.