Через полчаса Игорь сидел перед палатой и нервно хрустел костяшками пальцев. Выходившая к нему врач сказала, что Лада потеряла ребенка и теперь они пытаются привести ее в сознание.

Шел четвертый час ночи. После нескольких бессонных ночей на море, когда штормило, Игорь не чувствовал ни на секунду, что мог бы заснуть сейчас. Около четырех его пустили в палату к жене. Она лежала под капельницей. На фоне белых простыней, ее оливковый цвет кожи выглядел болезненно. Полушепотом она произнесла:

- Я ведь не хотела пока иметь детей. А теперь мне жалко, что так произошло. Он... ребенок... наверно чувствовал, что я не хочу его. И поэтому... Хотя нет! Не слушай меня! Последние недели я любила его.

Игорь убрал прилипшие к ее влажному лбу волосы и слабо улыбнулся.

- Это судьба, Лада. Причем тут ты?!

- Я! Я все время думала про него. Думала, как мне хочется и не хочется его иметь одновременно. Это была какая-то борьба внутри меня.

- Послушай, это нам дано свыше. Мы не можем ничего ни изменить, ни на что-то повлиять. Наверно, в будущем будет более подходящее время для его появления.

- Да...наверно, - она тихо заплакала.

Лада зашла на кухню и вытащила припрятанную за холодильник бутылку десертного итальянского вина. В последнее время она часто обращалась к этому средству, чтобы немного поднять себе настроение, но стеснялась мужа. Ей приходилось делать это в одиночестве и осторожно убирать потом все улики. Она поставила бутылку на стол и потянулась к полке за стаканом. Резко передумав, она убрала руку, взяла бутылку и ушла в гостиную. Лада села в кресло перед окном, открутила пробку и сделала пару глотков из горла. Приятная теплая сладость разлилась по телу. Она продолжала думать про не родившегося ребенка. Чем больше проходило времени с того события, тем невыносимей становились укоры совести. Она ругала себя за то, что поначалу не хотела этого ребенка, а потом, когда уже полюбила его, было поздно изменить проложенный вначале негативный посыл. Ей казалось, что судьба за что-то наказывает ее. И теряясь в догадках, она припоминала все, даже самые мелкие свои грешки. Возможно, этого состояния с ней бы не было, если бы она продолжила заниматься с детьми в своей студии и делать дизайн-проекты для журналов. Но следуя указаниям врачей, она устроила себе отдых, а это время постепенно стало все больше походить на кошмар для нее. Чем дальше, тем большими угрызениями она терзала себя и тем больше ей не хотелось снова заниматься работой.

Лада обвела взглядом комнату. В сумерках выделялись темные силуэты мебели на фоне белых стен. «Надо что-то менять! Я должна загладить свою вину перед этим ребенком,» - подумала она, продолжая осматривать комнату. До отъезда Игорь согласился с ее идеей поменять квартиру и, так как вся собственность формально принадлежала ей, он оставил необходимые документы для того, чтобы она могла совершить сделку в его отсутствие. Лада допила оставшееся на дне вино и положила бутылку на пол. Расплескивая красные капли из горлышка, бутылка покатилась к центру комнаты и, ударившись о ножку стола, замерла.

На стоянке у пристани Игорь сразу увидел свою жену. Она сидела на капоте своего купе и покачивала ногой. На ее стройных лодыжках переливались блестящие черные сапоги-чулки, контрастировавшие с серебристым цветом машины и дополнявшие ее белое пальто с густым серебристым мехом и черной, глянцевой оторочкой. Игорь положил руки на капот по бокам от ее бедер и поцеловал ее.

- Я продала нашу квартиру и купила другую. Уложилась в три дня. Вчера перевезла мебель. Садись, поехали.

С каждым поворотом Игорь думал, что это их новый дом. Но Лада везла его все дальше. Наконец, она припарковалась у старой, кирпичной восьмиэтажки. Подъезд соответствовал всему облику дома. Игорь молча шел за женой на второй этаж. Прислушиваясь к своим первым ощущениям, он уже начинал готовить себя к чему-то более откровенно шокирующему, чем могло бы быть, заведомо зная, что всем этим делом занималась Лада. Она, казалось, не видела всего впечатления, которое производили на мужа все новые и новые подробности их будущего быта. Лада вытащила из кармана гремящую связку ключей и распахнула перед ним входную дверь. Это была однокомнатная квартира, слегка обновленная стараниями Лады: вчера мастера успели поставить новые стеклопакеты и наклеить непритязательные обои в бирюзовый цветочек, гармонично вписывающиеся в интерьер с аляпистыми мещанскими занавесками, будто купленными за бесценок у деревенской рукодельницы. Вдоль стен нагромоздилась все та же темная мебель и в этом тесном, замкнутом пространстве она выглядела устрашающе большой. Локки свернувшись кольцом спал в углу дивана и тихо зашипел, когда они вошли.

- Знаешь, та квартира слишком огромная. Я в ней чувствовала себя одиноко и неуютно. Здесь милее, - сказала Лада, открывая дверь в маленькую кухню.

- Если тебе здесь милей, то... то... ну, ладно я всегда знал, что у тебя своеобразный вкус. Зато, наверно, много денег осталось после обмена.

Лада замерла и странно посмотрела на него.

- Эти деньги я отправила в благотворительный фонд помощи больным детям. У меня ничего не осталось.

Игорь молча смотрел сквозь нее несколько секунд, затем прошел на кухню и встал, отвернувшись, к окну. Его поразила внезапная мысль - теперь они уже никогда не смогут вернуться в Москву. Он пока не знал - стоит ли переживать из-за этого, или им всегда будет хорошо в Калининграде, но эта мысль была как отправная точка чего-то большого и неведомого, того, что уже не сможешь изменить.

- Почему ты молчишь?! Что, недоволен? Ты - циник, - внезапно, выкрикнула Лада, - Я должна была это сделать! Я не могла жить с тем, что случилось с моим ребенком. Как ты не можешь понять, что это правильно! Я ненавижу тебя! Ты всегда был материалистом, всегда все продумывал и планировал. Но, подумай, жизнь вообще нелогичная штука. В ней нет никаких правил и установок.

- Лада, так тебе стало легче? - он обернулся к ней, его лицо было невозмутимо.

Девушка кивнула, удивленно посмотрев на него.

- Значит, все правильно, - он улыбнулся, но от нее не скрылся его задумчивый, отрешенный взгляд.

Рагнарек медленно пробирался к пристани, сотрясаемый штормовыми волнами. В этот раз все время штормило и им не удалось выловить много рыбы. Игорь был в рубке, когда моряки позвали его на палубу. Он выскочил, прихватив бинокль. Судно, шедшее параллельным с ними курсом, начало отставать и над его кормой протянулся вверх черный, как сажа, дым.

- Горят! - крикнул один из рыбаков.

- Разворачиваемся, - скомандовал Игорь и побежал обратно в рубку.

Через несколько минут, не сбавляя полного хода, они уже приближались к горящему траулеру. Моряки еще издалека узнали судно.

- Наши ребята! Одному хозяину деньги в карман кладем, - сказал Игорю Алексей с кривой усмешкой.

Ветер разметал черный дым над морем и они смогли увидеть, что происходит на палубе. Горели каюты, два моряка пытались потушить языки пламени, которые уже пробирались к моторному отсеку. Игорь помог морякам зацепить тросами горящую шхуну и подвел Рагнарек вплотную к пылающему борту. Задыхающиеся от дыма рыболовы, еле выдавливая какие-то звуки из охрипших глоток, жестами указали на каюты. Игорь схватил прикрепленный к стене в рубке топор и бросился туда. Запертые в тесном помещении моряки пытались выломать заклинившую дверь изнутри и она сухо трещала, упорно держась на петлях. Из щелей валил едкий дым, смешанный с запахом водки - нельзя было медлить ни секунды. Игорь сбил топором замок и резко распахнул ее. Испуганные люди, шатаясь, с трудом стали выбираться наружу. Ребята из команды Игоря уже стояли со смоченными полотенцами и сбивали островки огня вспыхивающие на их одеждах. Не теряя времени, Игорь приказал немедленно перебираться всем на Рагнарек и сам помог перелезть двум рыболовам. Они спешно отвязали канаты и судно резко отчалило. Рагнарек не успел отплыть и на сто метров, как огненный столп взвился над горящим траулером и водную поверхность устелили черные обломки.

В порту уже знали о несчастном случае (как это представлялось вначале) и судно на пристани встречали две машины скорой помощи. В связи со случившимся весь порт гудел, как разоренный улей, Игорь с ребятами рассказывали о событии снова и снова, то прибавляя, то приукрашивая некоторые подробности. В контейнере Рагнарека медленно таяла выловленная рыба и ее еле-еле успели разгрузить к полуночи, после того, как интерес к произошедшему слегка поутих.

Игорь шел к машине, устало прихрамывая. У форда стояла Лада. Словно испуганная птица она вспорхнула и быстро подошла.

- Что случилось? Как ты? Уже знает весь город! Я по радио услышала еще два часа назад. Поймала такси и сюда.

В матовой темноте ночи ее глаза ярко блестели как будто в них зажглись звезды.

- Все обошлось. Поведешь? Я слегка утомился, - он передал ей ключи от машины и сел на заднее сиденье.

Лада завела машину и на минуту задумалась, упираясь лбом в верхнюю половину руля. Затем, она вдруг обернулась. Игорь почувствовал тонкий аромат ее всколыхнувшихся от резкого движения волос - запах распустившегося, влажного от утренней росы шиповника. Она заглушила мотор и вылезла из машины. Игорь встал рядом, прислонившись к двери.

- Ты волновалась? - спросил он тихо.

Лада кивнула. Она провела рукой по его щеке, спустилась вниз по шее и зацепилась за ворот рубашки. Мягкими и влажными от ночного бриза губами она прикоснулась к его шее и медленно провела вдоль ключицы, расстегивая его рубашку и постепенно раскрывая плечи. Игорь прижал ее к себе и поцеловал, как только она вскинула голову, чтобы посмотреть на него. Они стояли так сильно прислонившись друг к другу, что порывы холодного ветра огибали их, прикасаясь к коже холодным шелком.