Так прошло несколько дней, пока однажды Лада не проснулась с головной болью. За это время она успела нарисовать несколько картин и они сразу бросились ей в глаза, когда она встала с кровати. «Это что за мазня?» - подумала она, пристально вглядываясь в полотна. Она со злостью стала сдирать картины с рамок и рвать их в клочья. Вскоре на полу образовалась куча разноцветных клочков, шуршащих под ногами. Лада стояла в центре и удивленным взглядом смотрела на свое творчество. Ноги подкосились и она неловко упала, уперлась руками об пол и расплакалась. «Что же это со мной? Что же это я думала? Как мне могло прийти в голову, что они меня не любили? И Влад и Игорь любили меня. Я все время старалась как-то переделать их. Я смеялась над Игорем, над его деловой хваткой, над азартом в бизнесе, я разрушила все его перспективы, а он мог бы достичь еще большего. И в результате он нашел себя в другом деле и поменялся. Я заставила его поменяться. Также, как и Влада. Он жил в своем фантазийном мире, а я начала опускать его до реальности, заставлять научиться вести дела и, наконец, начать работать. У него вышло неплохо, он смог интегрироваться в эти изменения, оставаясь таким же как и был. Они любили меня, каждый по-своему, но оба одинаково сильно. И мне теперь не хватает этой любви. И я не могу свыкнуться с тем, что случилось, с тем, что я одна. А я ведь так и не простила Влада. Мы расстались навсегда... а он теперь не узнает, что я хотела простить его. Это непоправимо. И я уже никогда ничего не смогу изменить. Он говорил, что Игорь простил меня за то, что я его бросила. Но его самого я так и не успела простить. Он никогда не узнает, что я хотела все вернуть». Продолжая плакать, она потянулась за бутылкой, содержимое которой приветливо булькнуло и сверкнуло отражением лампы с потолка. Итак, стиль ее мышления поменялся, но образ жизни остался прежним. Понимая, что все это ведет к болезни, она не могла отказаться, эта привычка помогала справиться с дурными мыслями и почувствовать себя спокойней.

Этот день выдался особенно морозным. Воздух звенел свежестью, шел мелкий снежок, обжигающий кожу так, как будто с неба падал лед. У Лады с утра опять болела голова и даже утреннее опохмеление ей не помогло. Она решила прогуляться к реке.

Волга уже покрылась льдом и снежный покров серебрился там, где через полгода снова будут нестись бурные воды, скрытые теперь под ледяной корой. Лада спустилась к берегу и, не замечая границ реки, пошла по льду. Внезапно, раздался отрывистый хруст. Тишина. Через пару секунд треск повторился и постепенно перерос в протяжный гул. Лед треснул под ее ногами и начал лучами расходиться от той точки, где она стояла. Лада смотрела себе под ноги и не решалась сдвинуться с места. Наконец, с оглушительным ревом льдины стали раздвигаться, она поскользнулась и упала в образовавшуюся полынью. Холодная вода в миг освежила ее, выветрив все остатки алкоголя, накопившиеся за прошедший месяц.

- Ох, что мне делать? Что мне делать? - повторяла девушка, хватаясь за края обломившихся льдин.

Она чувствовала, что мощное глубинное течение уже окутало ее и готово подхватить в любой момент и утащить под лед. Она пыталась барахтать ногами, но течение было сильней, с каждой секундой с большей силой утягивая за собой. Лед начал крошиться под ее пальцами. Она пыталась ухватиться руками чуть выше, но ладони соскальзывали, оставляя красные полоски от пораненной кожи.

- О, Господи, Господи, - только и повторяла она, оборачиваясь вокруг себя в проруби и пытаясь схватиться за край.

Лада почувствовала, что холод пробрался внутрь и начинает сковывать ее движения. Ноги онемели, а руки нестерпимо болели от ран и обморожения. В голове усиливался странный звон, перекрывая все другие звуки, даже ее собственное дыхание.

- Нет, нет. Я не хочу так. Я ведь ничего не понимала, Господи, - проговорила она чуть слышно, губы свело из-за холода и она уже не могла их раскрыть, - Я хочу последний щанс!

Вдруг, течение слегка ослабло и немного изменило курс. Она попала в какое-то завихрение в воде и ее, как пробку, слегка вытолкнуло на поверхность. Не раздумывая что делать, она просто вытянула руки и зацепилась ногтями за лед. Лада выбралась и доползла до берега. От изнеможения и усталости она упала в снег, повторяя только одно слово «спасибо». Немного придя в себя, она поднялась и огляделась. Оставленная ею прорубь зияла темной рваной раной посреди серебристой ледяной поверхности.

- Больше ни грамма алкоголя в рот не возьму. Последнее слово, раз и навсегда. Все! Это мой обет, - сказала она, растирая лицо снегом.

часть 3, глава 2


2

И это действительно подействовало. С этого момента образ жизни у нее кардинально поменялся: она опять занялась спортом, пыталась питаться с пользой и всячески оздоравливать свой организм.

К ней вернулось (или скорее она обрела) творческое вдохновение и каждый новый день приносил ей радость от возможности создавать работы. У нее выработался свой неповторимый художественный стиль - она изображала, в основном, пейзажи, природу в разных ее ипостасях, но стильным элементом каждой картины была какая-нибудь нереальная, невозможная при простых условиях, деталь, удивительный штрих, придававший картинам оригинальность. Так например, в зимнем пейзаже, среди покрытых снегом сосен и укутанных голубоватой пеленой берез, появилась цветущая яблоня. Она выделялась своим теплым, нежным белым цветом со штрихами розового; и эта мягкость резко контрастировала с холодными оттенками зимней природы. Шторм на море заполнял все полотно и в перспективе тянулся к горизонту, а на переднем плане в прозрачной бирюзовой воде плавали стройные косяки разноцветных рыб; темно-серое море и свинцовое небо служили идеальной оправой, чтобы выделить яркость подводного мира. На другой картине переплетались улицы осеннего мегаполиса, занятые спешащими людьми, опавшими листьями и растянувшимися цепочками из стоявших в пробке машин, но, если приглядеться, то в глаза бросится крадущаяся фигура динозавра, вышагивающего из-за угла дома, при этом присутствующие рядом объекты будто не замечают его или принимают за обыденность. Особенно красочной получилась картина показывающая узбекский базар во всей пышности восточной колористики с переливающимися на солнце халатами из ханатласа и контрастными тюбетейками на продавцах и покупателях, и вдруг, возле одного из прилавков стоит пришелец, такой как обычно изображают инопланетян в серебристом комбинезоне и с вытянутой головой светло-зеленого цвета, он приценивается к лепешкам и по разгоряченному лицу продавца видно, что яростно с ним торгуется. Такие сюрреалистичные сюжеты присутствовали в каждой ее картине, но в некоторых эта двойственность раскрывалась не сразу, требовалось время, чтобы изучить и понять многообразие пейзажа. Трудно было сказать глядя на картину, был ли у автора какой-то определенный замысел или он изображал лишь полет своей фантазии. Что могло означать цветущее дерево в зимнем лесу или динозавр, никого не удивляющий своим присутствием среди людей. Была ли здесь аллегория? Или просто тень волшебства, желание заявить, что в повседневности присутствуют чудеса и надо уметь их видеть?

Вскоре выполненные работы заполнили второй этаж и уже не помещались на первом, в мастерской. Лада хотела назвать всю коллекцию «невозможное возможно», но потом решила, что это слишком большая дань моде и назвала лаконично «крайности».

Отпраздновать наступление Нового года Лада уехала в Тверь к семье, она не собиралась там задерживаться и предполагала вернуться на дачу уже в первых числах января. Родители относились к ней как обычно, стараясь особенным вниманием не напоминать о случившемся с ее мужем. А Лада, все последнее время погруженная в свою собственную жизнь и думавшая в основном о себе, только теперь узнала об изменениях у родных. Оказалось, что Вероника пару месяцев назад развелась с мужем. Прошло чуть меньше года, как Костик ушел от нее; первые полгода после разрыва Вероника еще пыталась вернуть его, но это было бессмысленно и родители уговорили ее подать на развод.

Вера Васильевна как раз тихо, боясь разбудить ребенка, рассказывала старшей дочери о выходках бывшего зятя, сидя за чаем на кухне, когда с работы вернулась Вероника и зашла к ним. По обрывкам фраз она сразу поняла о чем речь.

- Ну, как тебе концовка моего романа? - спросила Вероника сестру, слегка кивнув ей вместо приветствия.

- Переживаю за тебя. Эти отношения, наверно, сильно вымотали тебя.

- Конечно, дома кричащий ребенок со своими потребностями, а муж - то с подругами в баре, то сидит в офисе с сотрудницами до полуночи. А потом все отрицает, и отрицает...

- Он тебе с самого начала не подходил.

- А кто мне подходит теперь? В разводе и с ребенком...

- Ника, не стоит опять об этом, все устроится, - по интонации Веры Васильевны было понятно, что она уже не в первый раз произносит эти слова.

- Не надо, мама. Не будем друг перед другом играть. Права я, Лада?

Они обе посмотрели на Ладу и заметили, что она побледнела.

- У тебя, по крайней мере, есть ребенок, а у меня...

Вера Васильевна и Вероника переглянулись, они подумали, что Лада сейчас заплачет и пытались заранее придумать какие-нибудь слова в утешение, но та молчала и выглядела невозмутимой.

- И это хорошо, что у меня его нет, - продолжала Лада спокойно, - Хоть это хорошо. А у тебя, Вероника, в любом случае есть еще возможность наладить жизнь. Не жалей, что Костик ушел. Есть мужчины гораздо лучше. Когда ты встретишься с таким, будешь жалеть, что потратила время на первого мужа.

- Да уж, что касается мужских качеств, кому как не тебе это знать... - Вероника усмехнулась.