Лесли ответила на его поцелуй. Ее руки лихорадочно ласкали его тело, словно стараясь запечатлеть эти ощущения на своей коже, а Флинт отодвинул ее от себя, пристально вглядываясь в нее, словно желая запечатлеть каждый дюйм ее образа в своей памяти. Его губы проследили путь, намеченный его взглядом.

— Целуй меня, касайся меня, лю… — Его слова потонули в глубине ее горла, и Лесли уже ничего не слышала, кроме его тоскующего голоса, зовущего ее по имени.

Лесли была измучена. Полувздох-полурыдание слетело с ее губ, когда она вырулила на Линкольн Тьюрел. Пробки в городе были ужасающими, как всегда после пяти вечера. Она так устала, так устала. Смахивая слезы с глаз, Лесли пропустила зеленый свет и услышала, как засигналила машина и едущий за ней водитель непристойно обругал ее.

Лесли, Лесли.

Эхо голоса Флинта гудело в ее больной голове. Губы Лесли скривила циничная усмешка. Как быстро изменился его голос, когда он получил то, что хотел.

Флинт встал с постели, как только его дыхание выровнялось. Бросив свои рубашку и брюки, он вышел из комнаты, оставив ванную ей. Чувствуя, что она нужна ему не больше, чем брошенная одежда, Лесли выбралась из постели и пошла в душ.

Однако женщина, с которой встретился Флинт, вернувшись в спальню через полчаса, не позволила себе показать свою боль. Лесли выглядела королевой. С прямой спиной, с высоко поднятой головой, с грудой своих волос, прикрывающих плечи как огненный шлем, Лесли сыграла самый лучший спектакль в своей жизни. Внутри она чувствовала себя так, словно что-то в ней умирало, и она молилась, чтобы холодный, проницательный взгляд Флинта не смог проникнуть за этот тонкий лоск ее игры.

— Я отправила чемоданы вниз, — холодно сказала она, подчеркивая отсутствие своих вещей изящным движением руки. — И попросила подать машину к входу.

— Я бы это сделал, — ответил Флинт сдержанно.

— Не нужно, — сказала она, поводя плечами. — Мне пора ехать.

Схватив свое пальто со спинки стула, куда она его положила, она направилась к двери.

Флинт остановил ее, когда она взялась за ручку двери.

— Ты не поцелуешь меня на прощанье, Лесли?

— Насколько я поняла, ты простился со мной в постели, Фэлкон, — с издевкой ответила она, держась на одной силе воли.

— Всего еще один поцелуй, — прошептал он ей в волосы. — Дружеский поцелуй.

— Разве мы друзья? — Лесли обернулась, чтобы взглянуть на него.

— Конечно. — Отчужденный тон Флинта и его вялая улыбка причинили ей боль.

Изображая такую же отчужденность, Лесли подняла голову, подставив ему сомкнутые губы. Его поцелуй был почти целомудренным, и это чуть было не заставило ее расплакаться. Не обращая внимания на ее протесты, Флинт проводил ее до машины и держал дверцу, пока она не проскользнула внутрь.

— До свидания, Фэлкон, — сказала она, когда, закрыв дверцу машины, он отделил ее от себя.

— Я как-нибудь позвоню тебе, мой друг. — В голосе Флинта прозвучали ноты отчужденности и, как показалось Лесли, освобождения.

Хотя все внутри у нее сжалось, она ухитрилась плавно отъехать от отеля. На протяжении всего пути обратно в Нью-Йорк она продержалась на смешанном чувстве гнева и унижения.

Я позвоню тебе как-нибудь, мой друг.

Он забыл сказать: но не жди у телефона затаив дыхание, подумала Лесли. Она поморщилась, когда чуть не врезалась в бордюрный камень, ставя машину в гараж. Лесли не будет обманывать себя. Она отслужила ему, и теперь их отношения для него стали историей. Ее выгнали. Флинт больше не позвонит.

Дом… Позже, когда закрыла за собой дверь своей квартиры, она неохотно осмотрелась. Ей показалось, что она отсутствовала очень долго. Что такое дом, раздумывала она, безучастно направляясь в спальню. Несколько стен, мебельный гарнитур, телефон, зарегистрированный на твое имя? Понятие «дом» предполагает любовь и тепло, общие воспоминания и смех. У нее нет дома. У нее есть карьера.

Она так устала. Бросив чемоданы на пол, Лесли разделась и нырнула в постель. Она не станет ни думать, ни чувствовать, она отдохнет и забудет его, бодро заверила себя Лесли. Потом, свернувшись в тугой комок, она выплакала свое горе в подушку.

Глава 8

— Ты выглядишь просто ужасно, хуже, чем до отъезда в Атлантик-Сити.

— Спасибо. — Лесли косо посмотрела на Мэри и глубоко затянулась сигаретой. — Приятно знать, что твои друзья всегда скажут тебе правду. — Она сделала гримасу. Правда же состояла в том, что она чувствовала себя еще хуже, чем выглядела.

— Что же делать, Лесли, это так, и я очень беспокоюсь за тебя. — Мэри нахмурилась и вгляделась в лицо Лесли. — У тебя темные круги под глазами, плохой цвет лица, очень похудела… — перечислила она волнующие ее моменты. — Мне казалось, что ты поехала в отпуск, чтобы расслабиться, а сейчас ты в худшем состоянии, чем во время развода. — Мэри сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Ты ничего не ешь, но постоянно дымишь. — Перегнувшись через кухонный стол, Мэри взяла Лесли за руку. — Ты же моя лучшая подруга, и я очень серьезно обеспокоена. Не хочешь сказать мне, что тебя мучает?

У Лесли сдавило горло, на глаза навернулись слезы. Она была тронута искренней заботой подруги. Каждое слово, сказанное Мэри, было правдой. То, как она выглядит и как себя чувствует, можно было выразить одним словом — паршиво. Она все время хотела спать и при этом страдала бессонницей. Она чувствовала себя очень утомленной, болело все тело. Она была угнетена. И горло у нее саднило почти с того дня, как она вернулась из Атлантик-Сити. Она была в ужасном состоянии и отдавала себе в этом отчет. Но говорить об этом…

— Может, у тебя финансовые проблемы? — спросила Мэри, когда Лесли не ответила ей.

Лесли слабо улыбнулась. Мэри всегда в первую очередь вспоминает о деньгах как о причине ее проблем, подумала она.

— Нет, Мэри. — Она покачала головой и напряглась из-за боли в горле. — С этим все в порядке.

— Так в чем же тогда дело? — воскликнула Мэри. Ее зрачки расширились от волнения. — Ты больна?

— Нет. — Лесли снова отрицательно замотала головой, но приступ боли остановил ее. Ее красивые брови слегка изогнулись. — Во всяком случае, я так не думаю, — поправилась она. — Только меня очень беспокоит постоянная боль в горле, — призналась она.

У Мэри сработал материнский инстинкт.

— Ты была у врача? — властно спросила она и обошла стол, чтобы приложить ладонь ко лбу Лесли.

— Нет, Мэри, я…

— Да, я знаю, — Мэри сделала ей гримасу, — ты не любишь врачей. — Она прищурилась. — По-моему, у тебя температура.

— Мэри… — Лесли безуспешно попыталась вставить слово.

Отвернувшись от нее, Мэри быстро пошла из кухни.

— Я принесу аспирин.

Лесли вздохнула, сдаваясь, когда голос Мэри донесся до нее уже из другой комнаты. Через несколько минут Мэри влетела в кухню с бутылочкой в руке.

— Слава Богу, маленький Тони наконец уснул, — пробормотала она, вытряхивая две таблетки на ладонь. — А Тони-большой прилип к телевизору. — Подойдя к раковине, она налила в стакан воды, потом повернулась и протянула стакан и таблетки Лесли. — Прими это, — бодро приказала она. — А потом мы с тобой серьезно поговорим.

Зная, что спорить бесполезно, Лесли покорно проглотила аспирин, сморщившись, когда таблетки оцарапали ей воспаленное горло. Никто, кроме Мэри, не пригласит ее на обед, который завершится лечением, весело подумала Лесли. Она улыбнулась своей любимой подруге, когда вернула ей стакан.

— Спасибо тебе.

— Я делаю это с радостью. — Мэри улыбнулась в ответ. — Может, хочешь еще чего-нибудь? Чашку чаю, например? — добавила она, пока Лесли не успела ее перебить.

— Мэри, ты же знаешь, что я терпеть не могу чай! — пожурила ее Лесли, сухо квакнув из-за боли в горле. — Но я с удовольствием выпила бы еще стакан вина, надеюсь, у Тони это не последняя бутылка? — Ее брови вопросительно поднялись.

Мэри одарила ее, как Лесли называла это про себя, своим взглядом и протестующе махнула рукой.

— Не последняя, но даже если и так — неважно.

Она достала вино из холодильника и два стакана из шкафа.

— Пойдем, — сказала она, направляясь к двери. — Устроимся поудобней.

— А посуда?

Мэри пожала плечами.

— Я потом уберу, никуда это не денется. Лесли пораженно посмотрела на нее. Мэри, очевидно, действительно обеспокоена, раз она готова бросить кухню неубранной. Лесли была тронута: Мэри всегда была такой чистюлей. От волнения у Лесли опять сдавило горло, и она покорно пошла за Мэри в маленькую уютную гостиную.

— О'кей. Я вся внимание, — категорично объявила Мэри. — Только не говори, что это из-за твоего больного горла: со мной это не пройдет. — При этом Мэри сурово посмотрела на нее.

Чувствуя себя глупо и не зная, что сказать, Лесли уставилась на золотистое вино в стакане. Чувствовала она себя отвратительно, но еще более отвратительна была причина. Сходить с ума, подобно тоскующей от любви героине романа, из-за мужчины, пусть даже самого незаурядного мужчины, — это сводило на нет имидж независимой, уверенной в себе зрелой женщины, над созданием которого Лесли столько работала.

— Лесли! — взмолилась Мэри. — Ты доверялась мне во время развода с Брэдом. Почему же ты не можешь сказать мне, в чем дело сейчас? — Добрые карие глаза сочувствующе смотрели на Лесли.

— Это другое дело, — пробормотала Лесли. — Тут моя собственная вина.

— В чем твоя вина? — раздраженно крикнула Мэри.

Лесли выиграла время, сделав большой глоток вина. Затем, убедившись по лицу Мэри, что она, словно бульдог, мертвой хваткой вцепилась в нее, Лесли, вздохнув, сдалась.

— Помнишь, что я говорила тебе перед отъездом в Атлантик-Сити? — спросила она натянутым голосом.

Мэри нахмурилась, потом зрачки ее расширились. Она кивнула в знак согласия, словно подтверждая собственные мысли.

— Ты встретила мужчину! — заявила она.

— Да, я встретила мужчину. — Во вздохе Лесли прозвучала усталость.