Видимо, из-за обожания, написанного на лице Флинта. Рано или поздно игра закончится, и ей придется оставить его. Но она ведь хотела этого, не так ли? Никаких обязательств! Никаких привязанностей! Именно так, заверила себя Лесли. Она скользнула в кресло напротив Флинта, у стола перед стеклянной стеной. Она уже раз связала себя обязательствами и знает, что из этого вышло.

Так почему же чувство, что ее лишили солнца, не проходило? Встряхнув салфеткой, Лесли аккуратно расправила ее на коленях и постаралась успокоиться: она уехала из дома, чтобы отдохнуть и поиграть, и она полна решимости заняться и тем и другим.

— Ты собираешься завтракать или будешь продолжать свирепо смотреть на тарелки? Лесли вздернула подбородок.

— Что?

Флинт криво усмехнулся.

— Твоя еда, — пояснил он, наклонив голову и указывая ей на завтрак. — Ты даже не сняла крышки с блюд, а смотрела на них с такой яростью, точно они оскорбили тебя.

— Прости, я… задумалась. — Улыбка Лесли получилась неестественной, когда она подняла самую большую из высоких крышек. — Выглядит изумительно.

— Так оно и есть. — Флинт показал на свою почти пустую тарелку. — Во всяком случае, в горячем виде это было очень вкусно.

Он помолчал недолго, потом спросил:

— О чем ты думала?

Рот у Лесли был занят пышным омлетом, она дожевала, на ходу придумывая подходящий ответ.

— О казино. Оно ведь должно открыться сегодня?

— Оно уже открылось.

— И ты пропустил великое событие? — Лесли вздохнула, чувствуя, как ни странно, себя виноватой.

Флинт отрицательно покачал головой.

— Нет, Лесли, я не пропустил его. Я был там, когда казино официально открылось для посетителей.

— Но… как? — нахмурилась Лесли. — Я думала, ты был здесь. — Она посмотрела на смятую постель, потом опять на него.

Флинт поднял стеклянный кофейник и долил ей и себе кофе, перед тем как ответить.

— Я ночной человек, Лесли, ночной по своей природе. — Его губы скривила мрачная улыбка. — Я совсем не чувствовал усталости, когда ты заснула прошлой ночью. Поэтому, когда я уложил тебя в постель, я отправился в свой офис. — Он указал головой на дверь в стене, напротив ванной комнаты. — Я работал до трех, а потом присоединился к тебе в постели.

— Но разве казино открылось не в десять? Флинт кивнул.

— Именно. Я спал свои обычные четыре часа, потом вернулся в офис и провел там время до официального открытия.

— Понятно, — сказала она, начиная верить, что перед ней действительно целеустремленный человек. Лесли отодвинула тарелку с наполовину съеденным омлетом и удивленно подняла брови, отхлебнув горячего кофе. — А ты всегда спишь не больше четырех часов?

— Обычно. — Флинт двусмысленно улыбнулся. — Для каждого правила есть исключения. — Его тон в сочетании с улыбкой практически не оставил у Лесли сомнений относительно характера этих исключений.

— Ну да, конечно, — сухо пробормотала она.

Улыбка Флинта стала шире.

— Есть еще вопросы?

— Да. — Лесли провела рукой по бархату халата. — Насчет этого халата, который ты вручил мне…

— В чем дело? — Одна темная бровь надменно поднялась.

— Это не мой халат, — мягко запротестовала она.

— Теперь твой. — Голос Флинта предупреждающе окреп, но Лесли предпочла не заметить этого.

— Я не нуждаюсь в оплате, Флинт, — сказала она, ощетинившись. — Я думала, что дала это понять прошлым вечером.

Флинт сидел развалившись на крутящемся стуле. Пока она говорила, он медленно выпрямился.

— Я не покупал драгоценности или халат в качестве оплаты, Лесли. — Его голос вонзился в нее, как холодная сталь. — Я никогда не плачу за оказанные услуги. — В наклоне его головы было нескрываемое мужское превосходство. — И я никогда никому не даю отчета в своих поступках. — Его улыбка была холодной и отчужденной. — На этот раз я сделаю исключение, но только лишь один раз. Я купил эти подарки потому, что это доставило мне удовольствие. Кажется, я все ясно объяснил!

Лесли ни за что не смогла бы убедить себя, что она не испугалась его слов и пронизывающего взгляда, от которого у нее побежали мурашки по телу. Но она не призналась бы в этом даже под пытками.

— Да, вполне, — ответила она кратко, тоже царственно подняв голову.

— Ну хорошо, — заметил он в ответ. — Хочешь еще что-нибудь сказать, прежде чем мы закроем эту тему?

Лесли минутку подумала, быстро соображая, что бы ответить ему в тон. Потом ее зеленые глаза вспыхнули, и она кивнула.

— Ты великолепен в постели, Фэлкон, — заметила она, криво усмехнувшись, — но на самом деле ты — надменный ублюдок.

Глава 6

В постели ты великолепен, но на самом деле ты — ублюдок.

Улыбка смягчила неизменно жесткую линию губ Флинта. Прошло полторы недели с тех пор, как Лесли сухо сказала это, бросив ему в лицо его же слова, но тень улыбки каждый раз пробегала по его губам, когда эхо ее голоса дразнило его память.

Лесли даже не осознавала, насколько точным было ее замечание. Флинт откинулся на спинку стула, его губы шевельнулись от беззвучного смеха. Полторы недели. Лесли сказала ему, что она собирается провести в Атлантик-Сити две недели, и теперь эти две недели почти прошли. Если ему не удастся убедить ее продолжить свое пребывание здесь, через три дня Лесли вернется в Нью-Йорк.

Тревога пронзила Флинта, удивив его и вызвав раздражение. Он полагал, что пресытится Лесли гораздо раньше конца первой недели. Но одна неделя пролетела, сменившись другой, а, к его огорчению, он не пресытился и не заскучал. Как раз наоборот. Флинту не надоело ни тело Лесли, ни ее общество.

Флинт встал, словно желая стряхнуть непривычное чувство. Он бы предпочел не испытывать каких-либо эмоций в связи с ее отъездом. Но больше всего его раздражало это неловкое чувство тревоги. Флинт Фэлкон считал свою жизнь полной — он ни в ком не нуждался и не собирался создавать ненужную эмоциональную зависимость от другого человека, ведь это связало бы его личную свободу. А Флинт Фэлкон давным-давно поклялся, что ничто и никогда больше не свяжет его свободы.

Увлечение женщиной мешало мужчине работать и не являлось для Флинта подходящим занятием. Нахмурившись, Флинт посмотрел на список отмененных встреч, который лежал на его обычно свободном от бумаг столе. Он отложил эти дела в тот день, когда встретил Лесли, потому что эти встречи мешали ему проводить время с ней.

Презирая себя. Флинт попросил своего секретаря перенести эти встречи. Несколькими минутами позже он отменил собственные распоряжения, окончательно смутив в высшей степени исполнительного человека, преданного Флинту.

Непристойно выругавшись сквозь зубы, Флинт развернул свое кресло к широкой панораме за окном у себя за спиной. Море и небо лежали перед ним. Они были всем, что было нужно Флинту, во всяком случае до настоящего времени.

— Проклятье!

Оттолкнув кресло, Флинт вскочил на ноги и подошел к окну. Яркое осеннее солнце плясало на колышущихся волнах, подобно золотым монетам, брошенным на Землю благосклонным божеством. Над водой простиралось бесконечное, невероятно голубое небо, лишь кое-где запятнанное облачками. Это была свобода. И она принадлежала ему. Однако он чувствовал себя опутанным завораживающей личностью Лесли и ее притягательным, отзывчивым телом.

Брови Флинта почти соединились на переносице, когда до него донеслись негромкие звуки из комнаты рядом с его офисом. Лесли! Чувство, похожее на счастье, охватило его. Не желая признаваться себе в том, как дорого ему это ощущение. Флинт заставил себя оставаться совершенно неподвижным, в то время как на самом деле ему безумно хотелось кинуться в спальню и заключить Лесли в свои объятия.

Да, это полное безумие! Инстинкт самосохранения предостерег Флинта от уступки захватившим эмоциям. Безумие — позволить себе так нервничать всего лишь из-за женщины.

Да, но какой женщины! Даже в тот момент, когда его разум восставал против этого, Флинт напряженно прислушивался к тихим звукам ее движений в спальне. Образ этой женщины вызывал томление в его теле. Еще четыре часа пополудни, а он жаждет ее. Флинт уже начал привыкать к состоянию почти постоянного сексуального возбуждения.

Решив отнестись к этому спокойно, Флинт передернул плечами. Мысленно он перебирал воспоминания, которые их теперь связывали, и предвкушал наслаждения, которые добавятся к этим воспоминаниям. Он справится со своими взбунтовавшимися чувствами, когда Лесли уедет, уверенно сказал себе Флинт.

Всего три дня. Эта фраза застряла в сознании Флинта, как отравленный дротик. Внезапно он резко повернулся спиной к окну и направился к двери в спальню длинными, решительными шагами.

Осталось еще три дня.

Прикусив нижнюю губу, Лесли прервала свой беспокойный обход спальни и внимательно посмотрела на дверь в офис Флинта. Она испытывала странное чувство, совсем непохожее на чувства женщины, которая цинично смеялась по поводу затеи с бурным романом.

Что ж, она на самом деле буквально столкнулась именно с таким мужчиной, и пребывание с ним оказало странное воздействие на нее. Одной только мысли о том, что Флинт находится по другую сторону этой двери, хватило для того, чтобы дрожь прошла по ее спине.

Да этот же мужчина ненасытен! Ее дыхание стало затрудненным и неровным, и Лесли опустилась на край постели. Саркастическая улыбка скривила ее губы, когда она вспомнила о собственном агрессивном поведении в его постели. Фэлкон оказал на нее поразительное воздействие. Она никогда не брала на себя инициативу в занятиях любовью и не наслаждалась игрой в распущенность. Улыбка Лесли стала шире, когда она подумала, что, доводись ей теперь сыграть Саломею, она наверняка получила бы премию за эту роль.

Живые воспоминания заставили ее тело изогнуться. Лесли легла на спину на огромной постели. Вздохнув, она закрыла глаза. Флинт вобрал в себя ее всю, безраздельно, не оставив места ни для чего другого. Она плохо ела, плохо спала, чувствовала себя истощенной и в то же время наполненной жизнью. И точно этого ее душевного и физического состояния было мало, мысли о Флинте мешали ей использовать казино как свое убежище — она там больше не могла отключиться.