Джоан Хол - Полет сокола

Знак опасно покачнулся на резком октябрьском ветру. Трос натянулся, и знак замер, затем снова начал подниматься к самой верхушке высотного здания.

Флинт Фэлкон стоял на великолепном деревянном настиле, ведущем к отелю, подставив свою широкую спину холодному ветру, дующему с Атлантики. Его прямые черные волосы обвевали его продолговатое скуластое лицо. Прищурив темно-серые глаза, он наблюдал, как плещется подхваченное порывом ветра полотнище знака. Ветер развернул символ его заведения — темную птицу с распростертыми крыльями на голубом фоне, парящую навстречу бесконечному дню.

Тонкие, но прекрасно очерченные губы Фэлкона едва заметно шевельнулись в мимолетной улыбке. Вид развевающегося знака доставил ему удовольствие. Птица была соколом. Ее полет и голубизна неба символизировали бесконечность времени. В казино времени не существует — разве что, может быть, для игры.

Фэлкон оторвал взгляд от закрепленного рабочими знака; теперь его прищуренные глаза выискивали огрехи всей конструкции, но их, разумеется, не было.

Со своего широкого многоэтажного фундамента башня величественно поднималась в затянутое туманом небо; стройная, прямая, она была самым высоким зданием, чей силуэт был выгравирован на небе Атлантик-Сити, в штате Нью-Джерси.

Для Фэлкона эта элегантная конструкция была не символом каприза, но олицетворением упорства и отличной напряженной работы. Для него это был долгий путь, отнюдь не усыпанный розами. Выдержанная в бежевых тонах башня доказывала, что вопреки непреодолимым обстоятельствам Флинт Фэлкон предстал высоким и сильным, не только не сломленным, но и не склонившим головы. Он победил. И доказательство его победы во всем своем величии поднялось в небо на всеобщее обозрение.

— Вот он, мистер Фэлкон. — Бригадир рабочих приветствовал Флинта с другой стороны настила. — Знак надежно укреплен. «Полет Сокола» готов к взлету.

— Благодарю, Морриси. — Усмешка оживила мрачное лицо Флинта. Он приветственно поднял руку, затем его взгляд скользнул по высокому шпилю вверх, к знаку.

Последние отделочные работы в здании были закончены в начале недели. Все службы предприятия Флинга могли начать работу намного раньше, но он наотрез отказался рассматривать эту возможность. Задержка была за знаком — его личной печатью на сооружении. Дело могло начаться только после того, как знак будет надежно установлен.

Сегодня вечером Флинт давал второй, и последний, прием. Как и вчерашний, этот прием предназначался исключительно для служащих. Поскольку в отеле-казино на постоянной работе занято огромное количество людей и почти столько же на временной, он решил устроить два приема, чтобы все могли попасть на торжество. Праздновавшие вчера вечером в прекрасном настроении обслужат сегодня своих коллег.

Флинт знал толк в своем деле. Главное — клиенты, и их полагалось обслужить по высшему классу — или насколько позволял закон. Вопросы морали Флинт предоставил каждому решать в индивидуальном порядке. Общие проблемы оставил для теологов. Его совесть была чиста. Он понимал, что интересы клиентов стоят на первом месте, но без служащих ни о каком бизнесе не может быть и речи.

Как и предыдущим вечером, все было продумано и предусмотрено на высшем уровне. Так же как и прошлым вечером, Флинт собирался чисто символически показаться своим сотрудникам, а затем исчезнуть. Он не любил приемы, даже те, которые устраивал сам.

Флинт быстро прошел по деревянному настилу в отель. Работник службы безопасности средних лет распахнул перед ним широкую стеклянную дверь. Он не был одет в специальную форму заведения, но и в своем штатском костюме выглядел подтянутым и моложе своих лет. Как и большинство других сотрудников этой службы, он был отставным офицером исполнительной власти и работал до этого в патрульных войсках на дорогах одного из западных штатов. В службе безопасности Флинта работали только профессионалы, мужчины или женщины.

Охранник уважительно наклонил голову, пока Флинт придирчиво осматривал до блеска начищенную черно-серебряную отделку широкого фойе. Дымчатая стеклянная дверь холла отделяла его от расположенного за посеребренными дверями просторного казино.

— Знак в порядке, мистер Фэлкон? Намек на улыбку тронул сурово сомкнутые губы Флинта, расслышавшего ноту озабоченности в вопросе охранника. Число его постоянных служащих доходило до нескольких тысяч. Невероятно, что большинство из них понимали, как важен знак для их работодателя.

— Знак на месте, — ответил Флинт, берясь за одну из длинных полированных ручек входной двери. — Почему бы вам не выйти и не взглянуть на него? — спросил он, распахивая массивную дверь.

— Обязательно, сэр, — ответил охранник, усмехнувшись. Хоть ему и хотелось взглянуть на знак, но без разрешения Флинта он ни на секунду не покинул бы своего поста.

Едва заметно кивнув головой. Флинт вошел в безмолвное казино, разместившееся на площади в сорок тысяч квадратных футов. Ничто не могло укрыться от его прищуренных глаз. Флинт прошел по широкому центральному проходу, идущему вдоль просторного зала и переходящему в регистрационный холл отеля.

Черно-серебряные тона холла и казино соответствовали указаниям Флинта; кое-где эту суровость оживляли пятна сияющего пурпурного цвета. Эти же краски повторялись в униформе служащих, в ней доминировал красный цвет с серебряной и черной отделкой. Флинт хотел, чтобы дизайн интерьера и всего комплекса производил строгое, элегантное впечатление по сравнению с роскошью многочисленных казино отеля, расположенных вдоль всей линии деревянного настила. В то же время отделка отеля «Полет Сокола» была простой и изысканной.

Перед тем как свернуть в коридор холла, Флинт задержался, чтобы бросить последний взгляд на большое безмолвное помещение казино и насладиться охватившим его чувством завершенности. В течение ближайших суток этот зал претерпит существенную перемену. Молчание будет нарушено смешанным гулом голосов азартных игроков — новичков и опытных. К этой какофонии добавятся щелчки игровых автоматов, низкие, хорошо поставленные голоса дилеров и крупье и музыка, доносящаяся из расположенных по всему периметру казино салонов-баров. Предвкушение всего этого вызвало удовлетворение в глазах Флинта, и он зашагал по коридору, затем повернул направо по более короткому проходу. Там, в тупике, была едва заметная дверь без ручки. Вытащив из кармана тонкую пластмассовую пластинку, он вложил ее в узкую щель в дверной раме. Несколько мягких щелчков, и замаскированная дверь бесшумно отъехала в сторону, открыв небольшой лифт. Войдя в него, Флинт нажал на панели единственную безымянную кнопку из шести рядов пронумерованных.

Дверь лифта закрылась, и Флинт поднял трубку черного телефона, укрепленного на стенке лифта.

— Это Фэлкон, — произнес он, услышав голос своей секретарши. — Я буду в своем офисе.

— Да, сэр, — прозвучал по-мужски быстрый и короткий ответ.

Положив трубку на рычаг, Флинт наблюдал за мельканием цифр этажей в маленьком окошечке над дверью лифта. На табло появились буквы ЛА, и лифт бесшумно остановился. Двери открылись, и Флинт ступил на толстый ковер, устилавший просторную площадку перед лифтом, затем прошел по другому коридору, в котором было два окна: одно — напротив лифта, второе — в конце коридора.

Флинт опять вынул из кармана пластмассовую пластинку и вставил ее в щель на ярко-красной двери, затем скользнул взглядом по двум блестящим черно-серебряным вазам, стоящим на полу. Отметив про себя, что ему нужно будет поблагодарить заведующего хозяйственным отделом за прекрасно выполненную работу, Флинт толкнул дверь и вошел в свои личные апартаменты.

Это огромное помещение располагалось на двух уровнях. Здесь было четыре спальни с ванными, просторная гостиная с примыкающей к ней роскошной дамской туалетной комнатой, столовая для приемов и личная столовая, большая кухня-столовая и офис Флинта, к которому также относились просторная ванная комната и небольшая гардеробная.

Каждый раз, входя сюда. Флинт мрачно улыбался. Всего несколько лет назад его жилая площадь состояла из тюремной камеры, которая была меньше ванной комнаты при офисе Флинта, и он делил эту камеру с еще одним человеком. Тогда Флинт мечтал о своем собственном жилье. Теперь это забавляло его.

Закрыв за собой дверь, Флинт остановился у входа. Он не замечал роскошного пушистого ковра под своими двухсотдолларовыми ботинками, который был расстелен до трех ступенек, ведущих в элегантную, строго отделанную гостиную. Флинт жил в этих апартаментах месяц и уже привык к черно-серебряно-красным тонам комнаты. Но то, к чему Флинт не мог привыкнуть, и то, что заставляло его каждый раз останавливаться у входа, был потрясающий вид, открывавшийся из огромного, расположенного напротив входной двери окна-стены.

С этой высоты Флинт не мог видеть городских улиц, деревянного настила, ведущего к его отелю, или бежевого пляжа. Его глаза темнели, становясь почти черными от переполнявшего чувства. Взгляд вбирал в себя панораму океана и неба, во всем своем величии простирающуюся до горизонта.

Свобода. Пространство. Этот вид утолял две страсти его души. Отбывая срок в камере, вызывавшей у него клаустрофобию, Флинт поклялся себе, что он скорее умрет, чем даст снова отнять у него свободу. Флинт также дал себе клятву создать собственное пространство, где бы он мог, выражаясь метафорически, расправить крылья и парить подобно соколу, чье имя он носил.

Флинт понятия не имел, как долго он любовался этим завораживающим зрелищем. В эти минуты он не думал о времени. Его ждала работа, деловые звонки, контракты, которые нужно было изучить. Мимолетная удовлетворенная улыбка промелькнула на его сосредоточенном лице. Работа будет сделана тогда, когда он решит ее сделать.