— Наместник поступил бы точно так же, не откажись вы от его предложения. — Не дождавшись ответа, она добавила: — Если бы с нами что-то случилось, то в этом была бы только моя вина!

— Перестаньте! Это я взял на себя ответственность ехать без эскорта.

— Только лишь потому, что боялись моих оплошностей. Теперь мне стыдно!

— Вам нечего стыдиться, Наталия! Однако должен признаться, что я давно уже не испытывал такого страха, как с этими черкесами. Что, если они тоже решили бы спрятаться в лесу?! Тогда схватки нам бы не миновать!

— Я была просто в ужасе!

Он вспомнил, как дрожали ее пальцы и, помолчав, с улыбкой заметил:

— Я рад, что в момент опасности вы повели себя как настоящая женщина!

Она засмеялась:

— Вас, как и всех мужчин, возмущает, если женщина в критический момент не теряет самообладания?

— Нет, я не это имею в виду. Но это так естественно, когда мужчина защищает женщину и заботится о ней. Это в природе вещей. Посмотрите, самец тоже охраняет самку в момент опасности. Даже петух стоит на страже, пока его курочка высиживает цыплят.

— Подозреваю, что это мечта каждой женщины! — засмеялась Наталия. — Она стремится к независимости, но, столкнувшись с грубой силой, ищет защиты у мужчины!

— А вы от этого отказываетесь!

Она поняла: лорд снова хочет вернуться к разговору о султане.

Отвернувшись от него, она спокойно сказала:

— Я поступаю так, как считаю нужным! И не пытайтесь убедить меня, что я не права. Пожалуйста, не пытайтесь! Я всю ночь не могла заснуть после нашего разговора.

— Вы просили меня рассказать правду!

— Да, конечно, но сейчас мне еще страшнее, чем прежде!

Лорд Этелстан подавил вновь вспыхнувшее желание продолжить вчерашний спор. Это было бы нечестно: она еще так молода, так ранима! Можно только молить Бога, чтобы до их приезда в Константинополь произошло что-то невероятное, например, не состоялся бы обмен заложниками. Еще до того как они покинули Тифлис, он был почти уверен, что переговоры сорвутся. В этом случае он отправил бы ее в Россию, найдя правдоподобные объяснения, почему она оказалась не в Ведено.

В этот момент появился Хоукинс с едой: холодное мясо, свежий салат, паштет, которым славился повар наместника, фрукты, сыр и прекрасное белое вино из подвалов Воронцова.

— Было очень вкусно! — заметила Наталия, когда трапеза подошла к концу.

— Это вас хоть немного примиряет с действительностью?

— Сейчас мне уже не так страшно. — Подумав, она добавила: — Впрочем, это неправда! Но мне хочется, чтобы наше путешествие длилось бесконечно! — Ей показалось, что лорд смеется над ней, и она быстро добавила: — Я знаю, вам бы это наскучило! Но согласитесь, жизнь стала бы гораздо приятнее, если бы мы могли убежать от времени.

Видя, что лорд заинтересован, девушка объяснила:

— Разве вы не поняли, как оно управляет нашей жизнью? Время ложиться спать, время вставать, время бросать какое-нибудь увлекательное дело, потому что время куда-то идти, время стареть, время умирать…

— Думаю, вы правы: всегда не хватает времени на то, что хочешь сделать, и слишком много времени занимают скучные дела или обязанности.

— Это правда, — согласилась Наталия.

— А теперь, — улыбнулся он, — время отправляться в путь. Мы еще довольно далеко от Батума, а я хочу заночевать поблизости от крепости, так будет безопаснее.

Разочарованная Наталия не ответила. Она снова подумала: как интересно проводить время с таким умным человеком, нет ничего увлекательнее беседы с ним!

Да, Этелстан понравился бы ее отцу. Они бы поняли друг друга. Наталия представила себе лорда в родовом поместье. Что-то говорило ей, что он хороший, великодушный хозяин, заботящийся о людях, работающих на него. Она с болью подумала о страданиях крепостных в России, которых и за людей-то не считают…


Они продолжили путь под жаркими лучами южного солнца, глотая дорожную пыль. Но лорд Этелстан твердо решил не замедлять шаг и не делать остановок, пока на горизонте не появится Батум.

Последняя часть пути оказалась особенно тяжелой. Приходилось взбираться на прибрежные горы, искать перевалы и спускаться вниз в глубокие ущелья.

Наталия с облегчением вздохнула, когда они наконец разбили лагерь у подножия горы на зеленом плато, пестревшем полевыми цветами. Ветер стих, и жара стала особенно чувствоваться, но горная река утолила жажду и людей, и лошадей.

Палатка Наталии, которую ей дали у Шамиля, была маленькой и удобной, но, конечно, не могла соперничать с великолепными «апартаментами» лорда. Но графиня не была капризной, а когда слуга принес ей ведро воды и таз, и она полностью вымылась, прежде чем надеть свежую одежду, она и вовсе почувствовала себя счастливой. Распустив волосы, она расчесала их и снова спрятала под светло-бирюзовый тюрбан. Ее кинжал тоже был отделан бирюзой, и Наталия задумалась: окажется ли этот цвет счастливым для нее?

«По крайней мере, сегодня вечером я снова смогу поговорить с лордом Этелстаном и забыть о том, что ждет меня впереди!» — утешила она себя.

И все-таки мысль об ужасном серале не отпускала ее. В Константинополе она распрощается со всем, что ей дорого, и станет невестой султана. Графиня приходила в ужас от этих мыслей и всячески гнала их от себя: «Буду жить сегодняшним днем, только сегодняшним!»

Наконец, приведя себя в порядок, она вошла в палатку лорда.

Он встал ей навстречу. В этот момент раздался топот конских копыт: в лагере появился человек в форме казака. Он вручил лорду письмо. Наталия поняла, что это один из гонцов, которые доставляют ему сведения о ходе переговоров с Шамилем.

Распечатав конверт, лорд прочел послание, поблагодарил гонца и распорядился, чтобы Хоукинс заплатил ему.

Не ожидая такого щедрого вознаграждения, казак рассыпался в благодарностях, пока Хоукинс не выпроводил его.

— Какие новости? — с тревогой спросила Наталия.

Лорд Этелстан с самым невозмутимым видом отвечал:

— Условия оговорены. Правда, Шамиль требует от князя крупную сумму серебром, и потребуется немало времени, чтобы собрать ее.

— Но если деньги найдутся, обмен состоится?

— Должен состояться. Правда, мюриды будут пересчитывать каждый рубль, а это займет не меньше суток!

— Они не верят русским?

— Думаю, они подозревают их в нечестности. Во время обмена может возникнуть спор, и будет найден предлог для начала нового конфликта.

— Понятно…

Казалось, ее должно было приободрить известие о близкой свободе княгини Анны и ее семьи, но в глубине души она чувствовала, что ее собственные, пока еще смутные надежды исчезают, как последние отблески солнечного света.

Почувствовав настроение Наталии, лорд Этелстан указал ей на кресло перед столом и, когда она села, приказал слуге подать вино.

— Постараемся быть счастливыми в этот вечер, — произнес он голосом, заворожившим не одну женщину. — У нас еще есть время побольше узнать друг друга!

— Боюсь, вам не понравится то, что вы обо мне узнаете, — ответила Наталия, сама удивляясь своему печальному голосу.

— Напротив, все, что я узнаю о вас, разжигает мой интерес и интригует меня. Мне не нравится только то, что вы делаете!

Потягивая вино, графиня чувствовала, как сгустившийся над ней туман печали и тоски постепенно рассеивается.

— О чем же мы будем говорить? — спросила она.

— До сих пор мы легко находили темы для разговоров!

Это была чистая правда. С ним было так легко говорить: она хотела многое узнать, а он — многое рассказать.

Беседа лорда пробуждала ее дремлющие мысли, открывая ей новые горизонты, заставляя работать ее воображение. В этом было какое-то странное очарование для Наталии.

— Вы так мудры, так умны! — порывисто воскликнула она. — А вам когда-нибудь бывает одиноко? Вам не хочется, чтобы во время ваших странствий кто-то был рядом с вами?

— Конечно, мне бывает одиноко, но я никогда не находил человека, которого мне бы хотелось постоянно видеть рядом с собой. Поэтому я люблю путешествовать один. Всегда открываешь для себя что-то новое. Скучать некогда! — Помолчав, он произнес: — Единственное, что отравляет радость, быстрое пресыщение: то, что еще вчера казалось таким интересным, сегодня заставляет вас зевать от скуки!

Говоря это, он подумал о баронессе. Сейчас ему с трудом верилось, что когда-то она так много значила в его жизни. Если быть честным, то одной из причин его поспешного отъезда из дома наместника был страх встретить ее еще раз. Лорд был уверен, что рано или поздно баронесса поймет, что он ее больше не любит, и чего доброго устроит ему скандал. Ему хотелось избежать этой неприятной и унизительной для обоих сцены.

— Одна из радостей жизни состоит в том, чтобы узнавать что-то новое не только в других, но и в себе! — философски заметил лорд.

— Кажется, я понимаю вас!

— Князь Давид говорил мне, что в багаже Джемал-Эддина много книг, атласов, красок и бумаги для рисования.

— Бедный Джемал-Эддин! Сомневаюсь, что все это ему разрешат сохранить.

— Что вы хотите сказать? — не понял лорд.

— Имам держит свою семью в ежовых рукавицах. Аминет, его младшая жена, горевала, что ей не позволяют носить богатую одежду. Уверена, он отберет у сына все, что будет, так или иначе, напоминать ему о петербургской жизни.

Как это ни было прискорбно, но лорд подозревал, что девушка права.

— У меня тоже ничего не останется, кроме воспоминаний, — тихо сказала Наталия и поспешно отвернулась, пытаясь скрыть появившиеся на глазах слезы.

Был уже поздний час. Пожелав лорду спокойной ночи, она отправилась в свою палатку.

Оставшись один, лорд сел за стол и налил себе еще вина.