Намного злее и обидчивее, услужливо подсказала совесть.

— Неправда! Ты был умнее всех! Даже умнее моего отца, — вздохнул Гарри.

Северус улыбнулся краем рта. Было не слишком сложно быть умней Джеймса.

Он прижал к себе Гарри. Они медленно побрели по снежной дорожке.

— Я был в него влюблен, — вдруг сказал Снейп. Теперь это казалось далеким и неважным.

— В кого? В моего отца? — поразился Гарри. — А мама… ведь она тебе нравилась?

— Я любил Лили с детства… А Джеймс… Мне было шестнадцать. Я не хотел в него влюбляться, но это было сильнее меня. Это было…неправильно, — тихо сказал Северус.

Он с удивлением почувствовал, что сейчас ему не больно о них говорить.

— Потом… Я его возненавидел.

— Из-за мамы… из-за Лили?

Снейп покачал головой.

— Он не интересовался парнями. Он презирал таких как я.

— Таких как ты — это каких? — Гарри остановился и вцепился Северусу в мантию. — Таких, как мы?

Снейп посмотрел на Гарри из-под ресниц.

— Как мы, — на его лице мелькнула и погасла невеселая улыбка.

Нет, он никогда не скажет Гарри, что сделал Джеймс. Пусть думает, что это не более того, что он увидел в Думосборе.

— Что он тебе сделал? — внезапно спросил Гарри.

Северус вздрогнул.

— Он что-то тебе сделал, — с тревогой повторил Гарри.

Снейп вдруг схватил мальчика и прижал к себе.

— Гарри, — он не мог говорить.

— Не рассказывай, если… тебе больно, — Гарри приложил палец к его губам.

Северус вздохнул.

— Есть вещи в прошлом… я хочу их забыть. Я почти забыл, — сказал он.

— Чтобы забыть, надо простить, — сказал Гарри.

Снейп посмотрел на него странным взглядом.

— Это очень мудрые слова.

Гарри моргнул. Ему до сих пор казалось, что Северус считает его глупым.

— Ты его простишь когда-нибудь?

— Я простил его, Гарри.

— Правда? — просиял мальчик.

— Да.

Если бы не ты, я бы жил и умер с этой ненавистью к Джеймсу.

— Я не знаю, что он сделал, но… не наказывай за это меня, — попросил мальчик.

Северус вдруг схватил его за руки и притянул к себе. Его лицо исказилось от боли.

— А ты… простишь меня? — одними губами спросил он.

— За что? — ошеломленно спросил Гарри.

— Ты сказал правду. Я не ненавидел тебя. Но я наказывал тебя за него. Все эти годы. Наказывал — ни за что, — горько сказал Снейп.

Гарри вдруг поцеловал его в нос.

— А вдруг я бы не влюбился в тебя, если бы ты был другим, — сказал он.

— Любишь злодеев? — пробормотал Северус. Он чувствовал, как пьянеет от запаха кожи Гарри.

— Очень, — прошептал мальчик.

Их губы встретились. Солнце давно пропало, снег сыпался крупными мягкими хлопьями. Они ничего не замечали.

Северус с трудом оторвался от нежных жадных губ мальчика.

— Дамблдор сегодня аппарирует в Дурмстранг, — сказал он.

Северус посмотрел в глаза Гарри. Он вдруг подумал, что и у сердца есть времена года, когда на смену холодному покою приходит нежное тепло весны.

*

— Подождите здесь, мисс, — Питер Петтигрю придержал дверь, пропуская Терезу в гостиную.

Она медленно вошла и остановилась посреди комнаты, пытаясь унять дрожь в ногах.

Сейчас она его увидит. Сейчас она сможет с ним поговорить.

Отец.

Темный Лорд, Лорд Марволо, Том Риддл, Волдеморт, Тот-Кого-Нельзя-Называть… Для нее он — Отец.

Всегда было и будет невозможное. Неисполнимое. Неосуществимое. То, чего нельзя получить ни в мире людей, ни в мире магов. Нельзя купить себе родителей. Нельзя вернуть их никакими заклинаниями. Она с детства с этим смирилась. Но сколько раз, засыпая, придумывала себе сладкие сказки о том, как родители возвращаются. Ее мечта наполовину исполнилась. У нее есть отец.

Она так много думала о том, что скажет ему, когда увидит. Сейчас она поняла, что в голове у нее совершенная пустота.

Если бы она не так нервничала, она бы оценила красоту гостиной Люциуса Малфоя. Зеленые портьеры, белые диваны и кресла, огромный аквариум с невиданными плавучими тварями, высокие цветы в напольных вазах. Может быть, даже заметила бы внимательный магический глаз, плавающий в аквариуме и притворяющийся рыбой.

Она не услышала его шагов. Он появился совершенно внезапно. Тереза вдруг поняла, что она не одна. Она резко обернулась.

Высокий, начинающий седеть мужчина с резкими морщинами у рта ничем не напоминал колдографии в «Пророке», сделанные еще неделю назад. На колдографиях он был значительно моложе, поняла она. Но у нее не было ни малейшего сомнения в том, что этот интересный сорокалетний мужчина в белом костюме — ее отец.

— Здравствуйте… сэр, — сказала она, не узнавая своего голоса.

Лорд Марволо молчал. Он обошел вокруг девочки пружинистой походкой тигра.

— Значит, это ты, — сказал он.

Он был очень высоким. Тереза смотрела на него снизу вверх, забыв как моргать, забыв как дышать.

— Меня зовут Тереза… Бернар. Но Бернар — это не…

— Знаю, — сухо сказал Лорд.

Он скрестил руки на груди и окинул ее взглядом.

— Ты опоздала, — сказал он.

Его глаза были совершенно пустыми.

— Но сэр Петтигрю сказал прийти в восемь, а я…

— Ты опоздала на пятнадцать лет, — сказал Лорд.

Тереза смотрела на него, широко открыв глаза.

— Ты похожа на Леа, — по его лицу прошла судорога. — Но это теперь не имеет никакого значения.

— Мне жаль, — прошептала Тереза. — Я недавно узнала… об этом. О том, что вы…

Он посмотрел на нее насмешливо.

— Кто еще узнал об этом?

— Никто… Только двое, — тихо сказала она и умоляюще посмотрела на Лорда, с удивлением видя в нем сходство с самой собой.

— Кто эти двое? — негромко спросил он. Он смотрел на нее очень пристально, и Тереза чувствовала, что подчиняется какой-то странной темной силе, скрытой в глубине его глаз.

— Мой декан, — прошептала она.

— И?..

Она посмотрела на его судорожно сжатые кулаки.

Не говори, не говори!

Она почувствовала, как слабеет под его взглядом.

— Моя подруга, — едва слышно сказала она. — Кэролайн Грэйс.

Лорд Марволо поднял одну бровь.

— Ах вот как. Кэролайн Грэйс, — с насмешкой повторил он.

Тереза проглотила комок в горле. Какой странный разговор, мелькнуло у нее. Она не так представляла себе встречу с отцом. Он даже не предложил ей сесть, подумала она.

Лорд Марволо словно прочитал ее мысли.

— Садись, — он кивнул на белое кресло.

Тереза послушно села, сжавшись в комок.

— Итак. Теперь говори, что тебе от меня нужно, — он сел в соседнее кресло, вытянув длинные ноги в безукоризненных белых брюках и белых ботинках.

— Ничего, — тихо сказала девочка. — Я хотела вас увидеть.

— Не твой ли дорогой декан посоветовал тебе прийти ко мне? — иронично спросил Лорд.

— Нет… Он не советовал мне, — сказала Тереза. Она чувствовала, что не должна быть откровенной, но ничего не могла с этим поделать. Лорд Марволо действовал на нее какой-то странной давящей магией.

— Весьма разумно с его стороны, — хмыкнул Лорд. — Значит, подруга, мисс… Грэйс?

— Нет, она тоже…

— Значит, никто не советовал, но ты все же пришла. Зачем?

— Вы мой отец, — сдавленным голосом сказала Тереза. Мерлин знает, чего ей стоило не заплакать сейчас.

За спиной у Лорда раздался треск. Ваза с белыми тюльпанами раскололась на две части, цветы веером рассыпались по полу. Ковер поглотил лужу.

— Отец, — повторил Лорд Марволо. — Папаша, — сказал он. Лицо его исказилось гримасой, похожей на смех. — И что я должен теперь делать, по-твоему? Пуститься на радостях в пляс? Запеть тирольскую песню?

Он встал и показался сжавшейся в комок девочке еще выше ростом.

— Да, я любил твою мать. Но она умерла, — жестко сказал он. — Том Риддл, любивший Леа Лаваль — умер. Том Риддл был глуп. На редкость глуп.

Он прошел по гостиной мягкой походкой хищника.

— Сыновья и дочери нужны простым смертным. Эти глупцы полагают, что это делает их бессмертными. Теряют время на воспитание себе подобных, думая, что что-то останется после их смерти в этих детях. Они не знают другого бессмертия, кроме этого — бессмертия вечно плодящихся кроликов. Это бессмертие рабов. А я — свободен.

Он посмотрел на Терезу холодным и спокойным взглядом.

— Я практически бессмертен, — сказал он. — Мне нет нужды цепляться за родственные связи. Что тебе нужно от меня, девочка? Силы? Славы? Власти? Галеонов? У меня есть все.

— Мне от вас ничего не нужно, — сказала Тереза. К ней вдруг вернулся голос.

— Тогда я тебя не держу, — пожал плечами Лорд. — Есть только одна вещь, которую я могу для тебя сделать, — сказал он.

Тереза подняла на него взгляд. В его хризолитовой глубине трепетал маленький светлячок надежды.

— Я оставлю тебя в живых.

Он вдруг подошел к ней совсем близко и заглянул в глаза. Ей показалось, что в глубине его карих глаз светится что-то красное.

Тереза презрительно фыркнула. Она больше не боялась этого человека.

— Разве не вы мне эту чертову жизнь когда-то подарили? — с горечью сказала она.

«Приду домой, нарисую красноглазого индюка в белом костюме», — утешила она себя.

— А ты слышала такое выражение: «Я тебя сотворил, я тебя и уничтожу»? — зло хохотнул Лорд. — Если будешь болтать, кто твой отец, ты сама подпишешь себе смертный приговор, детка. Только это сделаю не я. Это сделают мои враги.

Тереза встала. Что-то изменилось в ее лице.

— Я не буду болтать. Жила без вас пятнадцать лет и дальше обойдусь. Того, что мне нужно, — у вас нет.

— Интересно, чего такого у меня нет? — поднял бровь Лорд.

— Сердца, — буркнула Тереза.

Она развернулась, взметнув волосами, и вышла. За ее спиной раздался угрожающий треск. Огромный трехсотлитровый аквариум лопнул, будто по нему ударили невидимым молотком. Экзотические водяные существа упали на пол и забились на ковре, судорожно дергая плавниками и щупальцами.