— А давайте, пойдем почитаем в одной из кроватей, — противилась я.

— Ну, мы так не делаем. Ты должна сначала почитать мне, потому что сейчас моя очередь, — сказала Роуэн, ее серьезное выражение лица соответствовало тону объяснения. Точная копия своего отца. Роуэн, без сомнения, вырастет лидером.

— Но это глупо. Я буду читать один раз. Если сегодня твоя очередь, Фи может залезть к тебе в кровать. А теперь шевелитесь, — приказала я, подходя к кофейному столику и помогая Офелии собрать карандаши в коробку. Обе девочки весело поднялись и побежали вприпрыжку прочь.

Пэкстон схватил меня за кофту, прежде чем я успела сбежать. Он крикнул им чистить зубы, грубо притягивая меня к своему телу.

— Что, блядь, мне с тобой делать? Перестань. У тебя нет права голоса в этом доме. Стоит помнить это, Габриэлла. Молю тебя всем, что есть. Отступи.

— Почему, Пэкстон? Тебе не хочется, чтобы я раскрашивала Белоснежку с девочками? Что я обычно делала в это время?

Как только его губы коснулись моей шеи, мои глаза автоматически закрылись. Теплые слова коснулись моей кожи, и эмоции, которые я не понимала, охватили меня.

— Сегодня вечер воскресенья. Ты подметаешь и моешь кухню вечером по воскресеньям. Закидываешь стирку и убираешься, пока девочки не идут спать. И ты читаешь книгу недели каждой из девочек. Это твоя обязанность.

— Ты понятия не имеешь, что это значит. — С этими словами я совладала с эмоциями и ушла. Я не ждала, пока Пэкстон поцелует их на ночь. Просто залезла к ним в постель, расположившись посередине и прижимая их к себе. Из того, что я успела узнать, было ясно, что у меня было много обязанностей. Почему? Почему я не раскрашивала с ними? Мне всегда это нравилось. Как и все остальное, я знала это, как факт. Почему? Кто знает? Просто знала.

Глава 13

С путаницей в голове о том, кем я была, откуда и что мне делать дальше, я включила планшет.

Стихотворение подходило под мое настроение. Замешательство, представленное штормом. Темные тучи и вихревой ветер сплелись в хаос.

— Зачем ты мне это сказала?

Мои глаза обратились к Пэкстону, чьи руки были скрещены на груди, а на лице было строгое выражение. Опустив планшет, я смотрела на него полузакрытыми глазами.

Я знала, о чем он говорил, но притворилась в обратном.

— Сказала что?

— Кто причинил тебе вред, Габриэлла? Кто с тобой это сделал?

Я улыбнулась ему, но не грустно. Скорее удивленно. Ничего себе! У Пэкстона Пирса было слабое место.

— Род и Динк. Не знаю, мне было десять. Это все, что я помню.

— Но ты уверена? Знаешь, что это произошло? Может, ты ошибаешься.

— Может, но не думаю. Воспоминание было слишком реальным. Эмоциональным.

Я следила за его взглядом, изучающим меня. Кровать прогнулась, когда он сел на угол, запустив пальцы в волосы.

— Я все думаю о девочках. Я бы любого убил ради них. Где была твоя мать, отец, те, кто должен был защитить тебя, Габриэлла? — спросил он чересчур взволнованно. Вау. Это его действительно волновало.

— Почему ты ничего не знаешь обо мне?

— Я никогда не спрашивал. Я не хочу тебя знать, но ты все продолжаешь рассказывать.

— Но почему? Ты такой грубый со мной.

— Я не грубый.

Я фыркнула на это.

— Грубый.

— Раньше ты так не считала. Ты выполняла все. Абсолютно все, о чем мы договорились. Ты выполняла.

— О чем мы договорились? Я была такой глупой?

— Отчаянной, — произнес Пэкстон тихо. Он звучал грустно, словно его поглотили вещи, думать о которых он не хотел. По крайней мере, так казалось.

— Не понимаю, что это значит.

Теперь я этого не понимала. Не понимала Пэкстона и не понимала, что за дерьмо произошло с ним. Пэкстон не объяснил мне значение этого. Он убрал мой планшет и навис надо мной.

Я ждала, когда он заговорит, скажет хотя бы что-то, пока он смотрел на меня с собственным отчаянием, светящимся у него в глазах. Встреча наших губ — единственный ответ, который я получила от него. Конечно, это сбило меня с толку еще больше. Его поцелуй был эмоциональным, и я знала, что он боролся со своими демонами. Демонами, пытающимися пробиться ко мне. Которые хотели, чтобы я вспомнила. Демонами, о которых, он хотел, чтобы я забыла.

Пэкстон все еще был Пэкстоном. Даже с новым ощущением замешательства ему все еще нужен был контроль. Контроль над чем-то, что не требовало большого упорства.

— Мне нужно отшлепать тебя, Габриэлла, — произнес он отчаянным голосом, стараясь бороться с ним. Но проиграл.

— Почему? — спросила я, когда его язык нырнул мне в рот.

Еще одна серия поцелуев, и он ответил:

— Это то, что мы делаем. Ты была плохой.

— Мне двадцать пять, — заявила я, задыхаясь, толкаясь бедрами навстречу его эрекции, скрытой за баскетбольными шортами.

— Мне нужно, чтобы ты слушалась меня, Габриэлла. Делай, как я говорю. Пожалуйста, — он умолял меня, желая склонить к сотрудничеству. Отчаяние его фразы подходило к напряженному выражению его лица.

Я смотрела в глаза другого мужчины. Что-то определенно изменилось.

— Хорошо.

— Хватит говорить.

— Почему? Почему ты постоянно хочешь, чтобы я молчала, когда мы наедине?

Пэкстон ответил, приложив палец к губам и нахмурившись. Предупреждение, чтобы я остановилась.

— Иди сюда. Ляг мне на колени.

Сердце забилось быстрее, когда дофамин наполнил мои вены. Легкое покалывание, которое я почувствовала между ног несколько мгновений назад, превратилось в неистовую пульсацию. Даже несмотря на то, что Пэкстон заставлял меня чувствовать себя ниже, я немного хватила через край. Поднявшись на колени, я позволила своим пальцам заскользить по его затылку, и встретилась своими губами с его. Он был слегка шокирован, это было видно. Мой язык вторгся ему в рот, танцуя с его, пока его руки изучали мои ноги. Я застонала и остановилась, выполняя то, что мне было велено. Легла ему на колени и приняла свое наказание.

Понятия не имею, почему мне казалось это эротичным, адреналиновым, чувствительным, но это было так. Пэкстон застыл на мгновение. Даже не дышал. Я лежала у него на коленях и ждала со сверхчувствительным клитором и колотящимся сердцем.

Одним пальцем он провел по задней стороне моей ноги, останавливаясь у полосочки ткани между ног. Слегка потянув, он прижал кружево к дырочке в моей попе. Вот тогда я и услышала его дыхание. Медленное и сконцентрированное.

— Ты не можешь делать этого, Габриэлла. Не можешь менять правила. Так все устроено. Так было всегда. Должно быть, — объяснил он, поглаживая мою попку. Я не ответила, но не потому что боялась его. Нет. Даже когда старалась, не получалось. Не совсем. Я не боялась того, что он причинит мне боль. По крайней мере, не физически.

Все мое тело отреагировало на первый контакт его руки с моей правой ягодицей. Пэкстон потер кожу, чтобы уменьшить боль, но только для того, чтобы повторить все заново. Такой же быстрый удар, но в этот раз со слабым стоном. Мои глаза крепко зажмурились, и я сжала мягкое, белое одеяло обеими руками.

У меня перехватило дух после третьего удара. Думала, он закончил, что порка ограничится тремя ударами. Пэкстон стянул мои трусики вниз, не спеша вынимая ткань из щели моей попки. И когда я была готова вздохнуть, его пальцы скользнули мне между ног. Я не могла дышать. Каждый нерв в моем теле был раскален до предела. Пьянящие чувства наполняли меня.

— Господи. Почему ты такая мокрая?

— Из-за тебя.

— Тшш, — шикнул он одновременно с неожиданным ударом по левой ягодице. Я снова застонала. Его палец, входящий и выходящий из меня, вместе с внезапным шлепком лишь усиливали мои эмоции. Я была неистовой шлюхой. Несомненно. Я хотела все и вся, что мог дать мне Пэкстон. Я бы приняла все.

И приняла. Семь, казалось, было волшебным числом. Растерев боль, Пэкстон приказал мне двигаться.

— Встань на колени, — сказал он страстным, низким тоном. Я тут же его узнала. Пэкстон сражался за победу в битве, в которой ему не суждено было победить, и я это знала.

Я повиновалась, но на своих условиях. С трусиками вокруг лодыжек, я послушалась. Повернулась и встала на колени к нему лицом, задрав попку к верху.

— Не на кровать. Встань коленями на пол.

— Нет, встань на колени сзади меня, — парировала я.

— Черт возьми, Габриэлла. Перестань.

— Встань сзади меня, Пэкстон, — подначила я, скользя пальцем по мокрым складочкам. Я почувствовала, как прогибается кровать, когда он зашел за меня. Затем застонала. Протяжно.

— Ммм, — мычала я, пока он входил в меня сантиметр за сантиметром. Мои эротичные звуки стали еще громе, когда он обогнул меня рукой и сжал мой пульсирующий бугорок двумя пальцами. — Да, детка. Вот так. Ммм, черт.

— Тшш, Габриэлла, — предупредил он, остановив движения бедрами.

Но мне было все равно. Я сама могла все делать, и сделала. Я качнулась назад на него к своему и его удовольствию. До упора назад и вперед.

Пэкстон простонал несколько неразборчивых слов и приказов остановиться, на самом деле не желая этого. Или мне было плевать. Или и то, и другое.

— Ты, нахрен, сводишь меня с ума, — внезапно констатировал он серьезным, пораженным голосом. ДА!

Пэкстон сжал мои бедра, встав на одно колено и крепко прижимая меня к себе. Не знаю, двигались ли вообще его бедра. Это скорее было похоже на содрогание. Его руки направляли мою попку навстречу его члену. За три секунды до оргазма я знала, что кончу.

Этого было не миновать.

— Ахх! — застонала я, и мое тело забилось в диких конвульсиях. Я поднялась вверх, все еще оставаясь на коленях, и запустила пальцы ему в волосы. Моя спина касалась его груди, а его руки обхватили меня. Одну руку он положил на мое влагалище, другой исследовал мое тело, время от времени останавливаясь, чтобы ущипнуть за сосок. Я развернулась и упала на спину, разражаясь посторгазменным плачем. Мои веки прикрылись, разрешая ему делать со мной, что угодно. Но он не сделал то, на что я надеялась. Я хотела чего-нибудь из комода. Чего-нибудь плохого и запрещенного. Но Пэкстон опустился и вошел в меня. Его язык двигался у меня во рту под ритм движений его бедер.