Луиза Аллен - Покорить маркиза

– Ты ушиблась?

«Да», – был правильный ответ. Ее левое плечо болело, правое запястье саднило, но самый сильный удар получила ее гордость.

– Нет, – буркнула она и открыла глаза.

– Это очень хорошо, – прорычал Луциан, – потому что я намерен свернуть тебе шею.

– С какой стати? – Сара задвигалась и выяснила, что ушибла еще некоторые части тела, после чего Луциан весьма бесцеремонно посадил ее.

– Что ты делаешь?

– Проверяю. – Он деловито ощупал ее ключицы, руки и ребра. – Посмотри на меня. Какой сегодня день?

– Четверг.

– Правильно, – сказал Луциан и поцеловал ее.

Поцелуй, скорее всего, был менее опасен для жизни, чем свернутая шея, но, когда Сара снова оказалась лежащей на дороге, прижатой к ней сильным мужским телом, она поняла, что находится в большой опасности. Луциан был зол на нее, да и она была им недовольна, но это, похоже, лишь добавило огня чувствам, пробудившимся в ней после поцелуя на балконе.

Когда он ухватил ее за волосы, не позволяя повернуть голову в сторону, а жадные губы впились в ее рот, она поняла, что на них обоих слишком много одежды. Мужчина покрывал поцелуями ее губы, щеки, шею. Сара поняла, что он потерял контроль над собой. Его рука скользнула под вырез платья, чтобы накрыть грудь.

– Луциан!

– Что? – Он приподнялся над ней, опираясь на локти. Мужчина выглядел отрешенным, сбитым с толку. – Что не так?

– Не так? Мы находимся на совершенно открытом пространстве. Здесь негде спрятаться. Если ты еще не понял, здесь общественная дорога, а ты пытаешься расстегнуть на мне одежду. Мы же решили, что не будем этого делать! Отвечая на твой вопрос, могу сказать: все не так.

– Проклятье! – Луциан скатился с нее, сел и огляделся. – Прошу прощения. Я позволил себе забыться. Но в данный момент мы одни, если это может послужить извинением.

– Ты не должен извиняться. Я отвечала на твои поцелуи. Мне показалось, что это лучше, чем свернутая шея. – Последнее было неправдой. Она просто хотела целовать Луциана, ощущать его руки на своем теле и самой ласкать его. Больше она ни о чем не думала.

– Я приведу лошадей. – Он встал и направился к лошадям.

Кобыла Сары была хорошо обучена и, лишившись седока, осталась на месте. Гнедой стоял рядом с ней – нос к носу. Они спокойно позволили взять себя под уздцы, и Луциан повел их туда, где Сара тщетно пыталась привести в относительный порядок свои волосы и одежду.

– Твоя шляпа. – Он протянул ей шляпу, одновременно надев свою. Потом он протянул ей руку и помог встать.

Сара зашипела от боли, и Луциан сразу придвинулся к ней, чтобы поддержать.

– Ты же сказала, что не ушиблась.

– Ты можешь ехать верхом?

– Разумеется. Тебе надо только помочь мне сесть в седло.

Оказавшись в седле, она даже ни разу не поморщилась, искоса наблюдая за ловкими движениями Луциана.

– Почему ты сбежала? – требовательным тоном вопросил маркиз.

– Потому что ты вывел меня из себя. Я решила уйти, чтобы не плеснуть тебе в лицо лимонадом при всем честном народе.

– Но я был в своем праве, когда…

– Ты был в своем праве занудливого мужлана-автократа, главы аристократического семейства. Но ты совершенно не прав в своем отношении к сестре. Создается впечатление, что ты хочешь окончательно сломать ей жизнь. А ведь Маргарет и так очень тяжело.

– Она должна согласиться с тем, что Фарнсуорт ее бросил. Я отказываюсь поверить в то, что здоровый образованный молодой человек мог столкнуться с непреодолимым препятствием, не позволившим ему послать весточку женщине, которую он любит. Он оставил Маргарет в ужасном положении. Из-за него я едва не лишился сестры.

– Даже если Грегори знал французский язык, все равно бьюсь об заклад, он впервые попал в эту страну. А если его арестовали из-за какого-то мелкого недопонимания? А если на него напали разбойники и он оказался в больнице?

Луциан, даже пребывая в безмерном раздражении, не мог всплеснуть руками, поскольку держал ими поводья. Ему с большим трудом удалось справиться с физическим напряжением, сжигавшим его изнутри, словно пожар. Он помнил ощущение ее тела, лежащего под ним, ее мягкость и тепло.

– Ты не станешь поощрять мою сестру. Она не должна тешить себя несбыточными надеждами.

Отчаяние и чувство вины начали подрывать его самоконтроль, думал Луциан, пока они в полном молчании возвращались обратно. Он подвел Маргарет, не сумел ее защитить от порока, а значит, он не выполнил свой долг перед семьей. Теперь он обязан как-то помочь ей восстановить репутацию – это дело его чести. И неспособность Сары понять его, не говоря уже о том, чтобы посочувствовать ему, хотя именно этого следовало ожидать от хорошо воспитанной леди, вносила сумятицу в его мысли и чувства. Он, должно быть, лишился рассудка, намереваясь сделать ее своей любовницей. Это явно помешает ему исполнить свой долг перед сестрой.

Всему виной, предположил Луциан, ее непривычное воспитание, полученное в Индии. Он был мало знаком с ее отцом и братом, но они оба показались ему вполне нормальными людьми с традиционными взглядами. Но ее мать – другое дело. Она была удивительно красивой женщиной с властными манерами, которая, вероятно, предпочитала защищать свою честь собственными руками и дочери внушила такие же взгляды. Понятия о чести леди Элдонстоун, должно быть, кардинально отличались от общепринятых, если она спокойно позволила овдовевшей Саре уехать в маленький городок и стать хозяйкой магазина.

– Тогда что я должна сказать Маргарет, если она заговорит о Грегори? – холодно спросила Сара.

Он заставил себя не думать о том, какими нежными и податливыми могли быть ее губы.

– Скажешь, что я запретил говорить о нем, и если она желает продолжать знакомство с тобой, то никогда не должна касаться этой темы.

Мать Луциана никогда не перечила отцу. И Маргарет беспрекословно слушалась обоих родителей. Отец всегда вел себя так, словно неподчинение его воле было чем-то немыслимым. Не имея старшего брата, равно как и других родственников мужского пола, с которых можно было брать пример, Луциан всегда старался брать пример с отца. Он подражал ему во всем, за исключением его отношений с женщинами. Тогда почему же ему не хватает авторитета?

Неподобающее леди громкое фырканье, последовавшее за его категорическим запретом, говорило само за себя. Черт возьми, если ему так тяжело дается присмотр за сестрой, что будет, когда у него самого появятся дети?

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Сара.

– Как? – Луциан искренне недоумевал. Ведь где-то есть красивые, элегантные, прекрасно воспитанные юные леди, которые в любое время с радостью принимают главенство мужчины в своей жизни и благодарны ему за руководство и защиту. Где они прячутся? Почему на его пути встретилась эта непокорная фурия?

– Как на невиданную диковину.

– Не вижу ни одной причины смотреть на тебя как на диковину. Вероятно, ты видишь в выражении моего лица то, чего там нет.

На этом разговор иссяк.

Когда они подъехали к ее дому, Сара позволила маркизу помочь ей спуститься с лошади и, поколебавшись, пригласила Маргарет на концерт.

– Он очень короткий – только несколько популярных произведений. Потом подают легкие закуски. Маргарет может понравиться.

Луциан почувствовал, как его раздражение исчезло. Он не хотел ссориться с этой женщиной. А чего он хотел? Дружить с ней? Вот уж точно нет. Он никогда не дружил со своими любовницами. У них были цивилизованные, сердечные, в меру страстные отношения, и все.

– Спасибо, я ей передам. Не сомневаюсь, что она захочет там быть. А ты придешь?

– Думаю, что да. Тогда увидимся позже, Луциан. – Ее улыбка была ясной и теплой, как солнечный свет.

И Луциан понял, что с нетерпением ждет вечера. Он желал послушать непритязательную музыку и выпить тепловатого чаю. Очевидно, на этом морском курорте у него что-то случилось с мозгами.

– Ты очень хорошо выглядишь. – Сара взяла Маргарет под руку и повела ее к комнате, где подавали закуски. – У нас еще есть время выпить по чашке чая, прежде чем начнется концерт.

Юная сестра маркиза действительно выглядела намного лучше, чем раньше. На ее щеках играл румянец, былая вялость исчезла, глаза блестели.

– Сегодня я долго гуляла по набережной, – сообщила Маргарет. – С горничной, конечно.

– Рада это слышать, – сказала Сара, оглядываясь в поисках Луциана. Он бы не смог не заметить, что она ведет с его сестрой исключительно респектабельный разговор. – Ты просто гуляла? В том районе есть несколько очень соблазнительных магазинчиков. Жаль, что меня не было с тобой. Мама систематически посылает мне вырезки из модных журналов, призывая кардинально обновить свой гардероб.

– Мама приезжает навестить вас? – заинтересовалась Маргарет.

– Нет. Она боится, что папа проявит слишком большое рвение и насильно увезет меня отсюда в Лондон. Кроме того, они оба были бы слишком заметны здесь, что нарушило бы мои планы влиться в местное общество.

– А вы хорошо чувствуете себя в Лондоне? – Маргарет не только налила себе чаю, но и положила на тарелку две булочки с кремом.

– Нет. Я не успела к нему привыкнуть и чувствую себя там как рыба без воды. Понимаешь, у меня был очень короткий сезон, а потом я жила в Кембридже. Но, полагаю, я легко научусь сорить деньгами, посещать все светские мероприятия, болтать ни о чем и флиртовать.

– А потом убежите сюда, прежде чем одолеют счета, сплетни и поклонники?

– Конечно. – Сара улыбнулась, хотя была изрядно озадачена. Неужели сестра Луциана так быстро оправилась от потерь? Похоже, она более вынослива или была меньше влюблена, чем показалось Саре. Преображение рыдающей девушки на берегу в оживленную светскую модницу было удивительным. – Вон идет твой брат, чтобы отвести тебя на ваши места.

– Вас тоже. Вы же присоединитесь к нам, не так ли?