— Идиот, — выдавила Элинор.

— Вполне уважительные причины, — заметил Себастьян.

— Согласен с обоими, — фыркнул Тео.

— Безусловно, твоя репутация серьезно пострадала. Если хочешь, в отсутствие Чарльза я могу принять на себя обязанности главы семьи и потребовать, чтобы капитан Станье выполнил долг чести и женился на тебе.

При мысли о том, что Себастьян или его сводный брат герцог потребуют, чтобы Натан женился на ней, Клеменс похолодела.

— Нет! Пожалуйста, не делайте этого. Натан поступает так, как подсказывает ему его совесть.

— Не знаю, что и придумать, — задумалась Элинор. — Может быть, Ева согласится сделать его адмиралом мобургского флота?

— Дурочка, — ласково отозвался ее любящий супруг, — у Мобурга нет выхода к морю и нет флота, даже озера с лодками нет.

— Черт возьми!

— Кто идиот? — поинтересовалась Ева, грациозно опускаясь на ковер. — Тео?

Состроив зловещую физиономию, Тео скатал салфетку и бросил ее в Еву. Клеменс невольно улыбнулась. Они все были так счастливы, так уверены в том, что любовь способна преодолеть все препятствия, потому что в их случае все так и было. Клеменс развернула подаренный Натаном старый французский веер. Кажется, ей уготована участь Исиды, для которой вовсе не нашлось суженого. «Adieu toute esperance, — прочла Клеменс. — Оставь всякую надежду».

— Мисс Клеменс? — Элиза была явно взволнована.

— Да?

— Мы хотели бы… Фред и я… мы хотели бы поговорить с вами.

— Сейчас?

Пикник затянулся, и Клеменс только вернулась в свою комнату, чувствуя себя утомленной.

— Ее светлость кое-что сказала Фреду, — Элиза переступила с ноги на ногу, — и он чувствует себя неловко, если вы понимаете, о чем я.

— Не совсем, но думаю, я могу поговорить с ним сейчас. Он в гостиной?

Клеменс последовала за служанкой. Стрит стоял в центре комнаты, нервно переминаясь.

— Я слушаю, Стрит.

— Ее светлость сказала, что я должен сделать из Элизы честную женщину, и я думаю, что и правда должен.

— А что Элиза об этом думает?

— Я согласна, — пробормотала Элиза. Достаточно было одного взгляда на их лица, чтобы понять, что эти двое совершенно счастливы.

— Все это прекрасно, — Клеменс опустилась в кресло, — но на что вы собираетесь жить?

— Я хочу открыть гостиницу, — сказал Стрит, — настоящий постоялый двор с хорошей едой и крепким элем.

— Отличный план, — согласилась Клеменс. — Я уверена, что вы с Элизой будете счастливы.

— Я долго мечтал об этом, — признался Стрит. — Стою, бывало, на камбузе и спрашиваю: «Чего бы тебе хотелось, Фред Стрит?» И сам себе отвечаю: «Уютный постоялый двор с большим камином, у которого так уютно зимой». Чудно все это… как представлю, что и вы там были, мисс Клеменс, на этом корабле, а я принимал вас за мальчишку. Помните мой камбуз?

— Да, конечно…

— Ничего особенного, но я был там хозяином и содержал его в порядке. Правда?

— Да, я…

— Ну теперь уж все в прошлом, — вздохнул Стрит. — Никогда этого не забуду. Готов поклясться, что и вы тоже, мисс Клеменс.

— Нет, и…

— Я рассказывал Элизе, что вас чуть не убили. Я уж думал, вам конец, мисс Клеменс, когда он на вас пистолет направил. Чудо, что он промахнулся, настоящее чудо.

— Фред, хватит!

Клеменс зажмурилась.

— Вы в порядке, мисс Клеменс? — Элиза тронула ее за плечо. — Фред не должен был говорить об этом.

— Я желаю вам обоим счастья, — сказала Клеменс и поспешила в свою комнату. Пол под ее ногами качался, словно палуба.

Глава 22

Натан проснулся от яростного стука в дверь и инстинктивно потянулся за саблей. Потом, вспомнив, где находится, встал, накинул халат и открыл дверь.

— Стрит? Какого черта ты тут делаешь? Ты знаешь, который час?

— Два часа ночи, капитан.

Стрит был в ночной рубашке и босой.

— Элиза велела привести вас, сэр. Мисс Клеменс, сэр.

— Что с ней? — рявкнул Натан, и сердце его тревожно забилось.

— Элиза говорит, ночной кошмар. Обычно она будит мисс Клеменс, но на этот раз у нее ничего не получается, Элиза очень напугана.

Натан бросился в комнату Клеменс.

— Скажи Элизе, чтобы известила ее светлость.

— Элиза говорит, что мисс Клеменс нужны только вы, она во сне так жалобно зовет вас.

Натан ворвался в комнату, залитую светом свечей. Элиза склонилась над постелью и усердно трясла Клеменс за плечо. Лицо девушки пылало, волосы были влажными от пота.

— Натан? Где Натан? — бормотала Клеменс.

— Слава богу, сэр, вы пришли, — облегченно вздохнула Элиза и отошла от кровати.

— Клеменс? Тихо, тихо, я с тобой.

Клеменс схватила Натана за руку, глаза ее были закрыты. Стукнула дверь. Оглянувшись, Натан не увидел ни Элизы, ни Стрита. Присев на постель, он прижал к себе Клеменс и начал баюкать, словно ребенка.

— Я здесь, это я, Натан, ты в Англии, в своей постели. Ты в безопасности, никто не обидит тебя. Я рядом, любовь моя. Клеменс, проснись.

Все теперь было не важно — его честь, его сомнения, главное — чтобы Клеменс очнулась. Натан лег рядом с ней, прижал к себе.

— Ш-ш-ш, Клеменс, я здесь, я люблю тебя, ты в безопасности.

— Натан?

— Открой глаза.

Клеменс послушно открыла глаза и обнаружила рядом с собой Натана, он неотрывно смотрел на нее.

— Ну вот ты и вернулась. Это был ночной кошмар, Клеменс, — прошептал он и погладил ее по голове.

— Я что, больна?

Клеменс чувствовала слабость, словно после долгой болезни.

— Всего лишь дурной сон. Элиза никак не могла разбудить тебя. Ты можешь сесть?

— Когда я очнулась, ты говорил…

— Я говорил, что люблю тебя. Я думал, что никогда не скажу этого, но потом решил, что ты должна знать, пусть даже это ничего не изменит. Мне не следует быть здесь, особенно теперь, когда ты проснулась. Я попрошу Элизу позвать герцогиню.

Натан сделал попытку подняться с постели.

— Нет! — Клеменс вцепилась в его запястье. — Все изменилось.

— Не думаю, — ответил Натан, но послушно опустил голову на подушку, стараясь не прикасаться к Клеменс.

— Теперь мы знаем, что мы чувствуем друг к другу. Я знаю, что ты не любил свою жену, а ты знаешь, что я возвращаюсь на Ямайку и не собираюсь искать себе мужа в Англии.

— Но ты возвращаешься на Ямайку как богатая женщина.

— Я буду жить на тысячу фунтов в год, — сказала Клеменс.

Она решила воспользоваться подаренным ей шансом и объяснить все Натану.

— На одну тысячу? Надеюсь, это не означает, что дядя промотал твое наследство? Юристы помогут тебе вернуть его.

— Они сделают это и еще учредят трастовый фонд, который мистер Уоллингфорд создал для меня. Эти деньги будут вкладываться в дело, а у меня будет жалованье в тысячу фунтов.

— А остальное?

— Остальное перейдет моим детям, если они у меня будут. А если нет — моим племянникам и племянницам. Я поняла, что мои деньги только привлекают охотников за приданым.

— Но почему именно тысяча фунтов?

— Я спросила у капитана Мелвилла, сколько получает капитан, и удвоила эту сумму, потому что даже самый плохой капитан иногда получает дополнительное вознаграждение.

— Капитан? — повторил Натан, и в глазах у него мелькнула смешинка.

— Как ты.

— О, моя дорогая Клеменс, боюсь, что ты просчиталась. Не говори пока никому, но я возвращаюсь на флот в качестве вице-командора.

— Тебя повысили? До вице-командора? Натан! Это же чудесно!

— Да, неплохо.

— Но это означает, что ты теперь можешь содержать небогатую жену?

— Это предложение, мисс Рейвенхерст?

— Определенно, вице-командор Станье.

Натан улегся поудобнее, положив голову Клеменс к себе на плечо.

— Я так свыкся с мыслью, что никогда не смогу жениться на тебе, что и сейчас мне это кажется невозможным. Клеменс, ты уверена, что не хочешь остаться здесь и жить той жизнью, какую тебе могут предложить Рейвенхерсты?

— Совершенно уверена. Теперь скажи да, — потребовала Клеменс, привстав на локте, чтобы видеть лицо Натана.

— Да, мисс Рейвенхерст. Я имею честь принять ваше лестное предложение.

— О! — воскликнула Клеменс и уткнулась в его плечо. — Слава богу!

— Могу я надеяться на поцелуй?

— Да, — вдруг смутившись, пробормотала Клеменс.

Натан перекатил ее на спину и, опершись на локоть, посмотрел ей в глаза.

— Я так давно мечтал об этом. Я очень люблю тебя, Клеменс. Я понял это, когда солгал твоей тете. Я знал, что ты стоишь за дверью и слышишь каждое мое слово. Это было невыносимо трудно, потому что я знал, что причиняю тебе боль.

— Лучше поцелуй меня. — Клеменс смотрела на Натана и не могла поверить: он был рядом, он сказал, что любит ее, и он принадлежал только ей. — Я тоже люблю тебя.

Поцелуй Натана был удивительно нежным. И это было только начало. Клеменс понимала, что теперь вся, без остатка принадлежит Натану. Ее губы раскрылись, впивая сладость поцелуя. Она вцепилась в его плечи, притягивая к себе, тело изогнулось в томительном желании. Когда Натан отстранился, на его лице было написано желание.

— Клеменс, — сказал он хрипло, коснувшись ее щеки, — моя прекрасная Клеменс.

Потом он вдруг сел и оглядел кровать. Заметив удивление на его лице, Клеменс тоже села.

— О боже, — пробормотала она, — кровать выглядит так, будто мы всю ночь занимались на ней любовью. Это что, я так разворошила постель, когда меня мучил кошмар?

Натан кивнул:

— Я помогу тебе привести все в порядок. Не можешь же ты спать в таком хаосе.