— Что ты делаешь, Лилли? Ты этого не хочешь, — выдыхаю я. Этими словами я просто разрываю своё собственное чёртово сердце, но я не позволю ей сделать это, зная, что это неправильно.

Её большие глаза пристально смотрят на меня, и в них таится столько печали, что этого достаточно, чтобы поставить меня на колени. Она тоскливо смотрит на меня.

— Заставь меня почувствовать себя чистой. Сотри его прикосновения, — её голос звучит отчаянно. Её глаза умоляют меня.

Я хмурюсь.

— Чьи прикосновения?

— Пожалуйста. — Её голос срывается. Я сглатываю комок в горле. Я сделал бы для неё всё, чтобы быть всем для неё. — Пожалуйста, Тео. Люби меня.

Я запускаю пальцы в её волосы и нежно целую.

— Я люблю тебя, Лилли.

— Покажи мне, — шепчет она. Я глубоко вздыхаю и обнимаю Лилли за тонкую талию. Поднимаю её, прижимая к стене.

— Ты уверена? — спрашиваю я. Я так, бл*дь, сильно снова хочу оказаться внутри неё, но в этой ситуации чувствую себя мерзким ублюдком. Она так просит меня, как будто в этом решение всех её проблем. Это не так, но я хочу, чтобы она знала, что она любима. Я люблю её безмерно.

— Заставь меня почувствовать себя сильной, Тео. — Её глаза умоляют меня. Это её способ сказать, что она нуждается во мне.

Я опускаю Лилли до тех пор, пока мой член не упирается именно туда, где он так отчаянно хочет быть. Бросаю последний взгляд ей в глаза, все ещё обеспокоенный тем, что вижу в них. Стараюсь быть с ней осторожным и не торопиться. Лилли утыкается лицом мне в шею, и её руки цепляются за мои плечи. Её тело дрожит. Медленно опускаю её на себя, пока я не оказываюсь глубоко внутри неё. Одной рукой я упираюсь в стену и сжимаю зубы. Она слишком хороша!

— Посмотри на меня, Сладкая, — говорю я ей.

Она впивается в меня взглядом, в них плещется океан боли.

— Я люблю тебя, — снова повторяю я. Её руки ложатся на моё лицо, её прикосновения нежные и одновременно отчаянные. Лилли прижимается ко мне губами, мягко и страстно. Я начинаю медленно двигаться внутри неё. Её бёдра крепко обвиваются вокруг моей талии, я подхватываю Лилли под ягодицы, потом скольжу по мягкой коже к талии. Её губы впиваются мне в шею, потом она гладит языком щетину на моей челюсти.

Хочу остаться внутри неё, хочу быть связанным с ней самым интимным способом, но мы не были вместе течение нескольких недель, и я просто не смогу продержаться так долго.

Я сильнее толкаюсь в неё, и она тихонько стонет. Наши губы так близки, её дыхание ласкает мои губы, когда она начинает мелко и быстро дышать.

— Тео. — Она задыхается и начинает дрожать.

Я сжимаю её лицо и толкаюсь бёдрами снова, снова, снова... Смотрю на неё, когда её настигает оргазм, её киска судорожно сжимается вокруг меня, как тиски, и это посылает меня через край. Её глаза пронзают меня насквозь, раскрывая и обнажая, пока она высасывает из меня каждую последнюю унцию удовольствия.

Я прислоняюсь к стене и сползаю вниз, пока я не сажусь на пол с ней на коленях. Бл*дь! Я смотрю ей в глаза и не вижу слёз из-за воды в душе, но я знаю, что она плачет из-за её раненного выражения лица.

— Лилли. — Она поднимает глаза и слабо улыбается.

— Прости, — говорит она.

— Нет, это ты меня прости. Я не должен был этого делать. — Она качает головой. Её пальцы лихорадочно гладят моё лицо. Её лицо слегка морщится, губы сжимаются, и она закрывает глаза. — Лилли, — шепчу я.

Её прекрасные глаза раскрываются, и на губах появляется крошечная улыбка.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя сильной, Тео, пусть и ненадолго.

Мне удается подняться и с Лилли на руках выйти из душа. Я заворачиваю её в полотенце. Она кажется такой маленькой и хрупкой. Она входит в спальню и заползает под одеяло, всё ещё укутанная в полотенце. Она выглядит измотанной, её внимание обращено на меня.

Моя одежда насквозь мокрая. Я, насколько могу, отжимаю свои шорты и натягиваю толстовку, которая осталась сухой.

— Куда ты собрался? — Я поднимаю взгляд, Лилли смотрит на меня.

— Домой. Я пришёл только потому, что Джордж сказал, что тебе плохо, и я подумал, может быть, я понадоблюсь тебе. Я имею в виду, что… я знаю, что ты не нуждаешься во мне, но я хотел быть здесь, — говорю я, запинаясь, ровным тоном.

— Пожалуйста, останься. — Её глаза умоляют меня. Ну, меня не нужно просить дважды, я никогда не смог бы оставить её, когда она так смотрит на меня. В моей груди вспыхивает проблеск надежды. Она в здравом уме, и она просит меня остаться.

Я стаскиваю толстовку и смотрю вниз на мои сырые шорты.

— У меня в верхнем ящике есть боксеры, — говорит она.

Я хмурюсь, ожидая увидеть нижнее бельё от бывших бойфрендов. Улыбаюсь, когда открываю комод и вижу несколько пар моих боксеров. Я смотрю на Лилли и приподнимаю бровь, на моём лице самодовольная улыбка. Она пожимает плечами.

— Мне нравится спать в них. — От мысли о ней, одетой только в мои боксеры, мой член твердеет. Чёрт возьми.

Я переодеваюсь, выключаю свет и заползаю к ней в постель. Обнимаю Лилли и притягиваю её к своей груди. Нет в мире более идеального момента, чем этот. Я кладу ладонь на её голову, разглаживая влажные волосы. Её тело расслабляется рядом со мной.

— Ты ошибаешься, — шепчет она в темноту. — Ты мне нужен.

Глава 22

Лилли

Я просыпаюсь утром и чувствую, что моё лицо прижато к чему-то горячему, твёрдому... и дышащему. Открываю глаза и вижу чёткие контуры очень даже мужской груди. Я вдыхаю естественный запах тела, который присущ только Тео. Мой мозг воспроизводит последние двадцать четыре часа, и, возможно, я должна была бы запаниковать, но этого не происходит. Присутствие Тео – это как аккумулятор, придающий мне силы и подпитывающий меня. Я прижимаюсь к нему. Он заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Он заставляет меня чувствовать, что я могу всё преодолеть в этом мире, когда рядом находится он. Глубоко вздыхаю и сажусь. Его прекрасное лицо расслабленно, дыхание медленное и ровное. Чёрт, что я делаю? Он просто как наркотик. Независимо от того, сколько дней, недель или месяцев я сопротивляюсь, потом я сдаюсь, и всё возвращается на круги своя. Я занималась с ним сексом. Прямо сейчас мы вернулись к исходной точке. Боже, как мне смотреть ему в глаза? Я обессилена. Все эти годы я стремилась к тому, чтобы быть сильной, и, тем не менее, последний человек, который когда-либо должен был увидеть мою слабость, собирает меня воедино и возвращает к жизни. Кроме Гарри он единственный, кому это под силу. Как мне взять себя в руки? Что, если Гарри посадят в тюрьму? Я не переживу этого. Я не знаю, что сейчас чувствую по этому поводу, и у меня нет времени, чтобы выяснить это.

Тихо встаю с постели. У меня болят руки, и я не могу полностью вытянуть пальцы из-за того, что они отекли. Я иду в гостиную и вижу осколки разбитого журнального столика, всё ещё разбросанные по полу. Не могу поверить, что это сделала я. Смотрю на блестящие куски стекла, они совершенно точно отражают моё состояние сейчас. Разбитая, разрозненная, уничтоженная. Я чувствую себя взвинченной, абсолютно не способной сосредоточиться на какой-либо цели. Я должна найти адвоката для Гарри. Мне нужно позвонить Симмонсу и узнать, сможет ли он посоветовать мне хорошего адвоката по уголовным делам. Смотрю на часы. Сейчас всего семь тридцать утра. Мне нужно что-то сделать, мне нужно помочь Гарри, но я ничего не могу сделать, пока не поговорю с Симмонсом. Я должна убраться отсюда. Я возвращаюсь в свою комнату и хватаю одежду для пробежки. У меня нет времени, чтобы пойти в танцевальную студию, но мне нужно сделать то, что отключит мой мозг. Потом мне нужно увидеть Гарри. После этого мне нужно найти свою мать.

Воздух на улице холодный, и он приятно помогает прочистить мои мозги. Я бегу вдоль парковой изгороди напротив моей квартиры. Вокруг множество людей или бегают, или выгуливают своих собак. Я вставляю наушники и включаю самую неприятную музыку, которую я могу найти: Nine Inch Nails. Несмотря на громкую и мешающую музыку, мой мозг кипит от мыслей. Не могу перестать думать о том, что Гарри заперт в камере, а потом, конечно же, о Тео. Вчера вечером он удержал меня от падения, когда я была готова развалиться на части. Я всё ещё чувствую, что могу упасть в пропасть, но если я это сделаю, знаю, что Тео будет рядом, он поймает меня. Я не имею права хотеть этого. Мы – яд друг для друга, к тому же у него скоро родится ребёнок... существует так много причин, почему это неправильно. Так почему же всё это кажется таким чертовски верным? Когда я рядом с ним, это чувствуется самой правильной вещью в мире. Меня пугает моя потребность в нём, пугает то, какой опорой он стал для меня, но вместе с тем я чувствую спокойствие, которого я не ощущала годами, если такое вообще когда-либо было. Когда он держит меня, я чувствую такое умиротворение. Мне хочется перестать сражаться с собой, с миром, с моими демонами... потому что он будет сражаться с ними вместо меня. Или, может быть, я просто жалкая и цепляюсь за него, потому что я уязвима. Чёрт, мне нужно сосредоточиться на более важных вещах. Поехать и узнать, как там Гарри, вытащить его из тюрьмы. Всё остальное может подождать. Я бегу уже второй круг, мои ноги ритмично стучат по тропинке, которая проходит вокруг Холланд-парка. Когда заканчивается второй круг, я полностью вымотана, поэтому я останавливаюсь, наклоняюсь и подтягиваю руки к коленям. Моя грудь разрывается, ноги горят, я вспотела, как будто пробежала марафон.

Я вхожу в квартиру, где меня встречает запах кофе и бекона. Услышав звук шагов, Молли поднимает глаза, она стоит у барной стойки, склонившись над газетой.

— Привет, — тихо говорю я.

— Привет. Ты в порядке? — Её прищуренные глаза нервно обследуют моё тело.

— Да, со мной всё хорошо, просто нужно было прочистить голову.