Тем не менее он был единственным, кто мог с уверенностью утверждать, что это вздор. Во всяком случае, он знал, что ребенок не его. Может, поэтому он и порвал с ней так резко? Возможно, он поверил во все эти сплетни и решил, что она беременна от другого мужчины.

И дал ей поворот от ворот посреди бального зала.

Посетительницей оказалась тетка Линнет, леди Этеридж, известная своим близким как Зенобия. Это имя она выбрала себе сама, решив в юности, что Гортензия не соответствует ее личности.

– Я знала, что это добром не кончится, – заявила она, едва переступив порог гостиной, и уронила свои перчатки на пол, вместо того чтобы вручить их лакею, стоявшему рядом.

Зенобия обожала драмы и, выпив лишнего, имела склонность рассказывать за обеденным столом, что она сыграла бы леди Макбет лучше, чем Сара Сиддонс[2].

– Я тысячу раз говорила тебе, Корнелиус, что эта девушка слишком хороша для ее собственного блага. И была права. Вот она в интересном положении, и весь Лондон, кроме меня, в курсе событий.

– Я не… – начала Линнет.

Но ее слабый протест заглушил голос отца, который предпочел уйти от ответа, перейдя в наступление:

– Моя дочь не виновата в том, что пошла в свою мать.

– Моя сестра была чиста, как свежевыпавший снег! – парировала Зенобия.

Схватка набирала силу, и прекратить ее не представлялось возможным.

– Может, моя жена и была холодной, как снег, – видит Бог, я знаю, о чем говорю, – но она становилась достаточно пылкой, когда хотела. Все мы знаем, как быстро Ледяная Дева могла разогреться, особенно в окружении королевских особ, если уж на то пошло.

– Розалин заслуживала короля! – выкрикнула Зенобия, проследовав внутрь и остановившись посередине комнаты с таким видом, будто собиралась выпустить стрелу из лука. Линнет узнала эту позу: то же самое проделала неделю назад миссис Сиддонс на сцене «Ковент Гардена», когда Дездемона отрицала жестокие обвинения Отелло в неверности.

Впрочем, ее бедному отцу было далеко до грозного Отелло. Ее дорогая матушка постоянно изменяла ему, и он знал об этом. Как и тетя Зенобия, хотя та предпочитала изображать неведение.

– Право, не вижу смысла спорить на эту тему, – попробовала вмешаться Линнет. – Мама уже несколько лет как умерла, и ее слабость к королевским особам не имеет никакого отношения к обсуждаемому вопросу.

Зенобия бросила на нее укоряющий взгляд.

– Я всегда буду защищать твою мать, хотя она уже в могиле.

Линнет уныло сгорбилась в своем углу. Что верно, то верно, ее матери уже нет в живых. И, честно говоря, она больше тоскует по ней, чем Зенобия, учитывая, что сестры ссорились при каждой встрече. В основном, признаться, из-за мужчин. Хотя, к чести ее тетки, Зенобия не была такой вертихвосткой, как ее покойная мать.

– Вся беда в красоте, – посетовал ее отец. – Она ударила Линнет в голову точно так же, как это было с Розалин.

Моя жена считала, что красота дает ей право на все, чего бы она ни пожелала…

– Розалин никогда не совершала ничего неподобающего! – перебила его Зенобия.

– Она постоянно искушала судьбу, рискуя своим добрым именем, – продолжил отец, повысив голос. – А теперь дочь пошла по ее стопам, и что мы имеем? Ее репутация погибла!

Зенобия открыла рот, а затем закрыла, ничего не сказав. Наступило молчание.

– Что толку спорить о Розалин? – сказала она наконец, поправив прическу. – Мы должны сосредоточиться на Линнет. Встань, дорогая!

Линнет встала.

– Пять месяцев, не меньше, – констатировала Зенобия. – Не представляю, как тебе удалось утаить это от меня. Я была шокирована не меньше других прошлым вечером. Графиня Дерби говорила со мной резким тоном, полагая, что я покрывала твои шашни. Мне пришлось признаться, что я ничего не знала, хотя сомневаюсь, что она поверила мне.

– Я не жду ребенка, – отчеканивая каждое слово, произнесла Линнет.

– Она твердит об этом со вчерашнего дня, – вздохнул ее отец. – И я бы не сказал, что утром она выглядела как беременная. – Он уставился на ее талию. – А сейчас выглядит.

Линнет прижала юбки, начинавшиеся под грудью, к животу.

– Видите? Я не беременна. Это сборки.

– Дорогая, ты еще успеешь рассказать нам все подробности, – сказала Зенобия, вытащив из сумки зеркальце и разглядывая свое лицо. – А сейчас ты должна понять, что это никуда не денется. И такими темпами ты скоро станешь огромной, как дом. Лично я уехала в деревню, как только моя талия чуточку располнела.

– Что же нам делать? – простонал отец Линнет, рухнув в кресло.

– Тут уж ничего не поделаешь, – произнесла Зенобия, припудривая нос. – Никому не нужен кукушонок в своем гнезде. Тебе придется отослать ее за границу и позаботиться о том, чтобы она окрутила там какого-нибудь простака, когда все неприятности закончатся, конечно. И лучше удвоить ее приданое. К счастью, она наследница. Наверняка кто-нибудь найдется.

Она опустила пуховку и погрозила Линнет пальцем.

– Твоя мать была бы очень разочарована, дорогая. Неужели она тебя ничему не научила?

– Тебя послушать, так Розалин следовало научить дочь распутному образу жизни, который она вела сама, – заметил лорд Сандон.

– Я не спала с принцем, – произнесла Линнет, стараясь говорить громко и ясно, насколько это было возможно. – Хотя могла. И возможно, он счел бы себя обязанным жениться на мне. Но я не спала.

Отец застонал, уронив голову на спинку кресла.

– Будем считать, что я этого не слышала, – сузила глаза Зенобия. – Королевская кровь по крайней мере служит некоторым оправданием. Если отец ребенка ниже рангом, чем герцог, я не желаю даже слышать об этом.

– Я не… – снова попыталась Линнет.

Тетка остановила ее резким жестом.

– Я только что сообразила, Корнелиус, что это может быть спасением для нас. – Она повернулась к Линнет. – Скажи, кто отец ребенка, и твой отец потребует, чтобы он женился на тебе. Никто ниже рангом, чем принц, не посмеет отказать ему.

Не дожидаясь ответа, она повернулась к своему деверю.

– Возможно, тебе придется драться на дуэли, Корнелиус. Надеюсь, у тебя есть пистолеты? Помнится, ты угрожал однажды лорду Биллетсфорду, что вызовешь его на дуэль.

– Застав его в постели с Розалин, – спокойно ответил виконт. – На новой кровати. Мы ее только что купили.

– У моей сестры была страстная натура, – произнесла Зенобия.

– Мне показалось, ты только что говорила, что она была чиста, как снег, – ворчливо отозвался виконт.

– Ни один из них не коснулся ее души! Она умерла, не уронив своего достоинства.

Поскольку никто не стал оспаривать это утверждение, Зенобия продолжила:

– В любом случае тебе лучше достать свои пистолеты, Корнелиус, и убедиться, что они не заржавели. Возможно, тебе придется пригрозить, что ты пристрелишь этого типа. Хотя, думаю, если ты удвоишь приданое, все устроится достаточно быстро.

– Пристреливать некого, – сказала Линнет.

Зенобия фыркнула.

– Только не надо рассказывать мне про непорочное зачатие, дорогая. Не представляю, как эта байка могла сработать тогда, в Иерусалиме. Каждый раз, когда священник произносит рождественскую проповедь, я не могу не думать, что бедняжке пришлось потрудиться, чтобы заставить людей поверить.

– Не понимаю, зачем ты впутываешь в этот разговор Священное Писание, – отозвался виконт. – Мы говорим о принцах, а не богах.

Линнет застонала.

– В этом платье я выгляжу толстой.

Зенобия опустилась в кресло.

– Хочешь сказать, что не ждешь ребенка?

– Именно. Я не спала с принцем, я вообще ни с кем не спала.

Последовала скорбная пауза, пока правда доходила до сознания ее тетки.

– Милостивый Боже, твоя репутация погублена, а ты даже не вкусила запретный плод, – сказала она наконец. – Более того, даже демонстрация твоей талии во всей красе не спасет положения. Все просто решат, что ты избавилась от проблемы.

– После того как принц отказался жениться на ней, – добавил виконт с мрачным видом, – я бы и сам так подумал, учитывая обстоятельства.

– Это несправедливо, – возмутилась Линнет. – Исходя из маминой… репутации, все, естественно, ожидали, что я буду вести себя легкомысленно…

– Это еще мягко сказано, – вставил лорд Сандон. – Все лишь подозревали, что ты вела себя неприлично, а теперь все в этом уверены. Пусть даже это не соответствует действительности.

– Все дело в красоте, – заявила Зенобия, приосанившись. – Все женщины в нашей семье страдают от этого проклятия. Взять хотя бы дорогую Розалин. Умереть такой молодой!..

– Я бы не сказал, что ты страдаешь от этого, – грубо заметил виконт.

– Страдаю, – возразила Зенобия. – Знаешь, я могла бы стать украшением сцены. Как и Розалин. Полагаю, именно поэтому она была такой…

– Какой? – поинтересовался виконт.

– Неотразимой.

Отец Линнет фыркнул.

– Скорее безотказной.

– Она считала, что может выйти за лучшего мужчину в стране, – продолжила Зенобия, проигнорировав его реплику. – Эта мечта, как видишь, поймала и нашу дорогую Линнет в свои сети, и теперь ее репутация погублена.

– Розалин не могла выйти замуж за лучшего мужчину в стране, – возразил виконт. – Это запрещено законом о монархических браках. – Он ткнул пальцем в Линнет. – О чем только ты думала, затевая шашни с Августом? Ради Бога, все знают, что пару лет назад он женился на немке. Кажется, в Риме. Пришлось самому королю вмешаться, чтобы аннулировать этот брак.

– Я ничего не знала об этом до вчерашнего вечера, – призналась Линнет. – Когда принц рассказал мне об этом.

– Никто не рассказывает девушкам подобные вещи, – отмахнулась Зенобия. – Если ты так беспокоился о ней, Корнелиус, то почему не посещал вечеринки, чтобы присмотреть за ней лично?