— Сегодня я получил донесение о том, что английская армия, по количеству равная нашей, стоит в Ньюкасле.

Крики заглушили его следующие слова. Собравшиеся не хотели верить, что такое возможно, раз Тюдор с войском воюет во Франции.

Рэм возвысил голос:

— Этими солдатами командует тот, кого вы все знаете — лорд Ховард, граф Серрей.

И снова шум заставил его замолчать. Джеймс Стюарт встал рядом с Рэмом и поднял руку, требуя тишины.

— Мои осведомители подтверждают это. Пусть Дуглас продолжает, — произнес король. — Я выслушаю его совет.

Глаза Рэма потемнели, лицо словно окаменело.

— Нам потребуется пять дней, чтобы добраться до границы. Я считаю, что наша армия должна остаться на этом берегу Твида. Шотландскому войску следует быть в Шотландии. Пусть Англия попытается напасть! Не думаю, что когда они увидят нашу мощь, то посмеют это сделать!

Вопли и проклятия оглушили его. Кто-то соглашался, но большинство были против, завязалась драка. Обвинение в трусости Рэмсей не смог бы вынести ни от кого, и он прогрохотал:

— Я бросаю вызов всем и каждому из вас, кто считает, что я испугался! Я не боюсь напасть на Англию и сам поведу свой клан, чтобы поджечь Карлайл и Ньюкасл! Но я все равно полагаю, что лучше всего нашей армии оставаться на нашей же земле!

Ангус посмотрел в лицо короля и понял, что тот хотел услышать не эти слова. Джеймсу не терпелось показать свою безрассудную смелость. Граф решил смолчать. Король желает воевать — ну что ж, быть посему. Стюарт поднял бирюзовое кольцо, присланное ему королевой Франции.

— Людовик передал нам двадцать тысяч пик. Используем их как надо!


В эту ночь, когда он наблюдал за игрой огненных отблесков в волосах Джанет Кеннеди, у Джеймса появилось предчувствие, что их любовь подходит к концу.

— Джан, дорогая, это наша последняя ночь вместе.

Ощущая, как ледяная рука сжимает ее сердце, любовница короля все же улыбнулась самой чарующей своей улыбкой. Ни один мужчина не выносит женских слез. Она заметила, что Стюарт, чтобы доставить ей удовольствие, снял свой железный пояс, и в душе взмолилась — пусть он не надевает его и на битву. Джанет знала, что король не будет довольствоваться ролью наблюдателя и проклятое железо причинит ему массу неудобств. Но говорить, однако, ничего не стала.

На этот раз соски ее грудей были позолочены, и их цвет напомнил Джеймсу что-то важное.

— Джан, в нижнем ящике моего письменного стола ты найдешь золото. Наутро забери его все. Оно послужит тебе лучше, чем драгоценности.

Любовница попыталась поцелуями заставить его замолчать, но король был намерен сказать все:

— Береги нашего сына, объясни ему, что он — сын короля и брат короля, но никогда не должен претендовать на престол.

— Любовь моя, он станет служить Джеймсу V после тебя, но у нас впереди еще годы.

Стюарт поднес к губам пылающие локоны женщины.

— Спасибо Ангусу за то, что одолжил мне тебя ненадолго, — произнес он, и Джанет расхохоталась.

Она заметила на мизинце короля бирюзовое кольцо, подаренное королевой Франции, и подумала, что он никогда не мог ответить отказом даме. В эту прощальную ночь они любили друг друга со всем неистовством.


На следующий день Джеймс Стюарт и его придворные присоединились к войску, стоящему в пригороде Эдинбурга, и в последний день августа шотландская армия выступила в поход. Разворачивалась величественная картина военной мощи. Ряды солдат в клетчатых одеждах протянулись более чем на две мили. Погода стояла чудесная, и через пять суток, как и было предсказано, армия пересекла реку Твид и вступила на территорию Англии. Знаменосцы шли впереди, неся шотландский флаг с гордо реющим Красным Львом на Золотом Поле. Джеймс возглавлял кавалерию, красный, черный и золотой цвета его наряда оповещали противника о приближении короля Шотландии. Каждый клан сопровождали собственные волынщики.

Стюарт выслал вперед разведчиков, которые должны были донести о продвижении английской армии в Шевиотовых горах и выбрать наиболее выгодное место для битвы. Была выбрана огромная поляна, расположенная среди трех холмов над долиной Твида. В центре возвышалась гора Машлоз, налево и направо естественными укреплениями выступали холмы Брэнкстон и Флодден. Этим ранним сентябрьским утром Джеймсу удалось занять наилучшую позицию и переиграть графа Серрея.

Под командованием Рэма было свыше четырехсот Дугласов, менее сотни из них — верхом. Только его собственные бандиты и люди Ангуса владели палашами, остальные, прибывшие из отдаленных крепостей, несли с собой копья, как и большинство солдат в шотландской армии. Все имели ножи и кинжалы, некоторые умели обращаться с пушками и аркебузами, и при эффективном использовании эти орудия наносили врагу серьезные потери. Рэм знал, что ему не придется нянчиться со своими бандитами перед боем. Джок, его первый помощник, мог руководить людьми и без указаний лорда. Поэтому Дуглас особое внимание уделил копейщикам[28], которым было приказано надеть шлемы и не снимать ни при каких обстоятельствах, а также применять только хорошо знакомые им короткие копья и ножи, оставив неудобные семифутовые французские пики.

Граф Серрей направил к Джеймсу посланца под защитой Красного Креста, предлагая устроить сражение через два дня на открытом месте у подножия холмов. Ответ короля обрадовал Рэма: он гласил, что шотландцы будут биться там, где стоят, а не там, где выбирает английский граф.

Дуглас и Ботвелл задумали укрепить позиции, и, поскольку это была их идея, сами занялись ее воплощением. Восточный склон Флоддена покрыли заостренные копья, врытые под углом, что остановило бы нападение любой кавалерии.

На следующее утро англичане выстроились на восточном берегу реки Тилл. Серрей заметил, что вся болотистая низина покрыта артиллерией шотландцев, и решил изменить позицию. Он отвел войско севернее и перестроился у горы Брэнкстон. Дуглас и Ботвелл предложили королю начать атаку на англичан, когда те переправлялись через Тилл. Можно было разбить армию, отступающую по единственному мосту, но Джеймс отказался давать приказ покинуть возвышенность.

Еще один день принес с собой дождь. В густом дыму от походных костров Джеймс перевел войско с гребня Флоддена на вершину Брэнкстона, на четыре сотни ярдов выше англичан. И вновь Ботвелл и Дуглас настаивали на немедленной атаке под прикрытием дождя и дыма. Сырая трава, болотца, ручьи — все мешало людям Серрея образовать четкую линию фронта, но шотландский король не отдавал приказа до самого захода солнца. К этому времени англичанам удалось окончательно расположить свою артиллерию.

Наконец главный пушкарь короля получил приказ открыть огонь. Стреляя снизу, англичане не могли причинить большого вреда шотландским орудиям, но нанесли урон живой силе. Сейчас Джеймсу Стюарту следовало бы оттянуть войска за дальний гребень горы и дождаться, пока солдаты противника, запыхавшись, взберутся по крутому склону. Однако нетерпение и ярость короля достигли предела, и он с безумной смелостью повел армию сквозь дождь и дым. Джеймс возглавлял одну из двух центральных колонн, вторую вел граф Крофорд. Шотландцы продвигались медленно, опустив копья, но вскоре заскользили по мокрой траве.

Рэм Дуглас, лорд Хоум и граф Хантли со своими людьми составляли левый фланг. Им выпало сражаться с жителями Чешира, возглавляемыми третьим сыном графа Серрея, Эдмундом. Бандиты Дугласа наголову разбили противника. Отовсюду неслись грохот стали, боевые кличи и ржание лошадей. Рэм, верхом на Бандите, в самой гуще битвы лицом к лицу столкнулся с Дэвидом Кеннеди. Мальчишка выступал под знаменем графа Кассилиса. После своего предательства младший Кеннеди покинул Дун и скрывался от людей Ангуса и своего клана, опасаясь петли.

Когда была объявлена война с англичанами, Дэвид крадучись вернулся в родной замок, умоляя позволить ему смыть позор, сражаясь на стороне своего короля. Он знал, что в битве можно покрыть себя неувядаемой славой, и вообразил, что сможет достичь этого. Отец и братья предателя отвергли его и отказались даже разговаривать с ним, но глава клана решил, что в войне может потребоваться каждый Кеннеди.

Ужас отразился на лице мальчишки, когда темные глаза Дугласа впились в него. Дэвид ожидал неминуемой смерти от руки, сжимавшей сейчас окровавленный палаш. Рэму стало противно. Даже здесь, сейчас, когда решалась судьба страны, в рядах шотландского войска не было ни порядка, ни дисциплины. Лорд не думал о предательстве — он хотел знать, зачем потребовалось посылать в кровавое месиво этого сопляка, не достигшего и 15 лет. Окровавленной рукой он выхватил у Дэвида поводья:

— Беги! Беги отсюда, мальчишка!

Тот повернул лошадь и последовал приказу Дугласа и своему собственному внутреннему голосу. К этому времени бандиты Рэма уже опрокинули ряды англичан и кинулись к их лагерю.

Лорд Дакре во главе полутора тысяч кавалеристов скакал им наперерез. Дэвид Кеннеди обрадовался появлению лорда, которого знал всю свою жизнь. Судьба на этот раз улыбнулась ему — злейший враг Дуглас отпустил мальчишку живым и невредимым, а впереди его ждал друг. Вздох облегчения слетел с губ Дэвида, и сразу же за этим выражение крайнего удивления исказило его черты. Дакре со смертоносной точностью направил свое оружие. Он пронесся мимо, а разрубленный пополам Дэвид медленно сползал с седла на землю.

Между английской кавалерией и шотландцами завязался кровавый бой. Графы Леннокс и Аргайл наблюдали за ним сверху, когда вперед внезапно выступили лучники противника. Дождь из стрел почти мгновенно лишил вождей кланов всех их людей. Центр поля превратился в бойню. Английская пехота была вооружена алебардами — боевыми топорами, имевшими с одной стороны нечто вроде крюка. Шотландцы, которые несли длинные французские пики, на крутом склоне теряли равновесие. Короткие копья тоже не помогали — англичане просто отрубали острие, и их противник становился беззащитным. Покончив с горцами, лучники сэра Стэнли зашли войску Стюарта в тыл. Пощады не было, шотландские графы погибали бок о бок со своими людьми.