— Не уезжай, — предупредил он его.

— Мергвин, я должен. Я обещал своему дяде.

— Опасность поджидает тебя. Но я не знаю, когда и что должно произойти с тобой. Твое сердце, душа и жизнь — в страшной опасности.

В тот день он ощутил прилив любви и признательности к этому старому учителю и обнял его за сгорбленные плечи.

— Я не могу отказаться от своего слова, Мергвин, и так же, как мой отец, я должен жить в опасности.

Мергвин больше не возражал.

И он уехал тогда и встретил Эминию, и его сердце и душа, действительно, оказались в опасности. Сейчас он вновь увидел ее красоту. Он видел гибкое обнаженное тело, ее улыбку, когда она смотрела на него. Он почувствовал прикосновение ее шелковых волос, блестящих и гладких. Она знала, как ласкать мужчину, и знала, что и в какой момент ему было нужно, словно проникала в его мысли. Он видел ее медовое тело, сладкое, как сладостная буря в их телах, ее груди с темными сосками. Он даже почувствовал ее запах.

В ту ночь он убил многих. Отправил на вечный покой к их Аллаху, на небеса, в Вальхаллу или в ад, — он сам не знал куда. Но ни множество смертей, ни Реки крови не могли утишить боль, которая вошла в него и стала частью его самого. Она никогда не уляжется. Она не перестанет жить внутри него, не перестанет отравлять его сны.

Он снова застонал. Раненая нога причиняла боль, и она проникла в его подсознание. Мергвин, его изможденное, худое, морщинистое лицо снова возникло в его сне. Эрик печально улыбнулся.

— Уходи, друид! Оставь мои сны в покое!

— Это тебе не снится, — услышал Эрик.

Он заморгал и потряс головой, но лицо не исчезло. Эрик резко поднялся. Он почувствовал головокружение и чуть было не упал. Ему причудилось, что комната медленно вращается перед его глазами.

Друид был перед ним наяву.

Эрик сердито нахмурился.

— Ты, старая летучая мышь! Что, клянусь Одином, ты тут делаешь?

Мергвин присел на кровать рядом с ним. Эрик поморщился от боли, стиснул зубы и понял, что друид обрабатывает рану на его бедре.

— Клянусь кровью Христовой, больно! — бранился Эрик.

Друид печально покачал головой.

— Эрик, ты призываешь и Христа, и Одина, и ад, все сразу. Реши, наконец, сын Волка, кому ты будешь молиться, если будешь вообще.

— Как ты сюда попал? — спросил Эрик.

Мергвин привязывал к ране припарку с помощью льняной повязки. Почти сразу же Эрик почувствовал, что боль стихает, словно прикосновение старика было действительно волшебным. Друид задумчиво посмотрел на него, не отвечая.

— Я с тобой разговариваю! — напомнил ему Эрик.

Характер у него отцовский, подумал Мергвин. Нет, гораздо хуже. Из всего волчьего выводка этот больше всего похож на отца. У него собственные понятия о чести, и ничто не сможет заставить его нарушить их. Но он будет очень требовательным ко всем, кто встретится ему в жизни, и жестоким, когда сражается. Он был высоким, как его отец, золотоволосый воин, но шире в плечах, еще сильнее, и при этом гибкий и подвижный. Он мог ходить бесшумно по опавшей листве, Мергвин это видел, но в его походке чувствовалась сила. Он не требовал от людей больше, чем мог дать сам. Он был честен, и люди сразу же повиновались ему. Его суд был коротким, а меч безжалостным, но решения всегда были мудрыми и правильными. Его недостатком, подумал Мергвин, все же было упрямство, которое сильнее его.

— Я перебирал твои руны, — сказал Мергвин. Светлые брови Эрика удивленно поползли вверх.

— Ты перебирал мои руны? — повторил он. Как он сам, Мергвин был сыном ирландки и скандинава — слагателя рун. Руны, эти символические камни, могли предсказать будущее, надо только верить в их силу. Многие отказались бы от похода, если бы руны предсказали неудачу.

— Я приехал, чтобы найти тебя там, куда ты уплыл, — сказал Мергвин. Он еще раз осмотрел ногу, которую так заботливо лечил. — Ты уплыл, и я последовал за тобой так быстро, как только мог.

— Зачем?

Друид встал. Он расставил руки, показывая на крепость и земли, прилегающие к ней.

— Здесь! Здесь какое-то предательство!

Эрик нахмурился и откинул одеяло, намереваясь встать.

— Лежи спокойно. У тебя опять пойдет кровь, — предупредил его Мергвин.

— Я не могу лежать спокойно, — Эрик пошел за тазом и кувшином с водой, которые стояли на краю стола. Его нога горела, но он не хотел, чтобы Мергвин заметил это. Он окунул лицо в воду, и это окончательно разбудило его.

— Рану можно было бы вылечить гораздо легче, — сказал язвительно друид, — если бы ты позволил правильно вытащить стрелу. Но теперь, глупый принц, придется разрезать мышцу и кожу, чтобы избавиться от поразившего тебя орудия.

Эрик сердито нахмурился и вытер лицо льняным полотенцем.

— Ты успокоил боль в моей ноге, а твое предупреждение об измене несколько запоздало. Возможно, тебе придется плыть назад через море, откуда пришел, и помочь моему брату, который наверняка нуждается в твоей помощи в одном деле.

Мергвин не обратил внимания на его слова и пододвинул свой деревянный стул к затухающему камину. Пламя отражалось в его длинной бороде, которая никогда не запутывалась, а казалась частью серо-стальных волос, спадавших ему на плечи. Эрик, в свою очередь, не обратил внимания на Мергвина и подошел к двери спальни, широко распахнув ее. Он находился на третьем этаже деревянного дома, и комната, где он лежал, вероятно, принадлежала хозяевам, потому что прекрасная кровать, на которой он спал, стояла на возвышении, прогибаясь под множеством матрасов. Кроме того, там находились стулья и красиво украшенный камин, со святыми на каминной полке и с трубой в виде фантастического животного. Стены украшали гобелены ручной работы, а таз и кувшин с водой были испещрены резьбой, а в ручку кувшина даже были вделаны камни.

Да, это, наверняка, комната хозяина поместья или его жены. А может быть, она принадлежала этой маленькой дерзкой девчонке, из-за которой он теперь в таком плачевном состоянии.

— Ролло! — позвал он, и сразу же увидел молодую темноволосую девушку, которую спас от похоти своих воинов вчера днем. Она оделась в длинное и скромное платье и собрала темные волосы в пучок, а широко поставленные глаза на чисто умытом, свежем лице смотрели на него с обожанием.

Она присела в реверансе.

— Милорд, я жду ваших приказаний.

Затем она внесла ароматно пахнущее блюдо. На нем была жареная дичь, свежий хлеб и кувшин с элем. Он кивнул ей.

— Скажи свое имя!

— Юдифь, милорд.

— Ты здесь всегда живешь?

— Всегда, милорд.

— Скажи, кто твой хозяин? Он погиб во вчерашнем сражении? Почему он напал на меня? Ты знаешь? Девушка покачала головой в смущении:

— Здесь нет хозяина, принц Гарт умер много лет назад.

— Нет хозяина? — переспросил Эрик.

Мергвин, сидя спиной к Эрику, обратив лицо к камину, сказал:

— Спроси ее о хозяйке, мой принц.

— Леди Рианон, — ответила девушка.

— А, леди Рианон, — повторил Эрик, — Стройная нимфа с длинными рыжими волосами? — «И умеющая стрелять из лука», — добавил он про себя.

— Да, это моя хозяйка.

Как бы ему хотелось снова коснуться ее. Он улыбнулся.

— Ну, так что же леди Рианон? Почему она организовала нападение на меня? Я приехал сюда по приглашению короля.

Девушка покачала головой.

— Вы приплыли на кораблях с драконьими головами, милорд. Вы приехали на судах с драконами.

— Да, мы строим корабли с драконами, потому что это быстрые корабли, — сказал он. — Но нас должны были хорошо встретить, если тут нет какого-нибудь заговора против меня.

Девушка снова покачала головой.

— Я ничего не знаю об этом.

Он внимательно посмотрел на нее. Она была хорошенькая, но не более чем простая служанка. Она не сможет помочь ему в этом деле.

— Спасибо, Юдифь, — сказал он, отпуская ее.

Она покраснела, делая еще один реверанс и опустила ресницы.

— Могу я еще чем-нибудь служить вам?

— Да, отыщи Ролло, это большой рыжебородый человек, и пошли его ко мне.

Она снова поклонилась.

— Он ждет вас.

Она поклонилась, целуя ему руку, потом выпрямилась и побежала вниз по лестнице. Эрик с удивлением покачал головой и вернулся в комнату. Он сел за стол и понял, что сильно проголодался. Он посмотрел на Мергвина, все еще сидящего у огня.

— Ну, скажи, мне, Мергвин, ты ведь знал об этой опасности, скажи, что было ее причиной?

Мергвин пожал плечами, потом опять уставился на пламя.

— Я не могу сказать тебе причину. Я не провидец.

— Ну, конечно, — сказал сухо Эрик.

Он поднес кувшин с элем к губам. Его мучила жажда, и он мгновенно опорожнил его. Раздался стук в дверь, вошел Ролло. Он тащил за собой худого священника, которого и поставил перед Эриком, подтолкнув его вперед.

Эрик в удивлении поднял бровь.

— Кто это? — спросил он Ролло.

— Говорите, отец, и быстрее, — понукал Ролло монаха.

Маленький человечек облизал губы, а его глаза расширились от страха при виде сидящего перед ним гиганта.

Эрик поднялся, возвышаясь над монахом. Священник перекрестился, попытался сделать шаг вперед и что-то невнятно пробормотал. Эрик скрестил руки на груди и, забавляясь его испугом, сказал:

— Ну же, отец, говорите. Мы же не варвары! Монах, казалось, взял эти слова под сомнение, но, наконец, все-таки обрел дар речи.

— Я — отец Павел, монах ордена Святого Беды. Я пришел от короля, Альфреда Уэссекского.

— Неужели? — резко сказал Эрик. Он напрягся. Воспоминание о предательстве жгло его огнем.

— Король очень огорчен и знает не больше, чем вы, об этом вероломстве, но клянется, что узнает правду. Он посылает вам напитки, шерсть, меха и ювелирные украшения, изготовленные лучшими мастерами серебряных и золотых дел.

— Король дает мне то, что, как он опасается, я могу взять сам, — сказал Эрик.

Монах собрался с силами и с достоинством ответил: