Он отодвинулся. Ее щеки зарделись, когда он пристально смотрел ей в лицо, как будто хотел запечатлеть его в своей памяти и в своем сердце. Она почувствовала новый приступ страха, когда вдруг поняла, насколько безоговорочно он подчиняется воле короля, она поняла, что с этим ничего не может поделать.

— Нам бы нужно было пожениться раньше, — невнятно сказал он. — Если бы мы поженились раньше, король не смог бы поступить как сейчас.

— Но ведь еще ничего не свершилось, — сказала она тихо.

— Рианон… — Он прижал ее спиной к сену и подвинулся к ней. Она внезапно поняла. Запах сена стал сильнее, она услышала стук лошадиных копыт в стойлах. День был нелепо прекрасный. В Уэссексе была весна, трава зеленела, ручейки журчали. И она любила мужчину, который был рядом.

Если их схватят вместе, то обоих обвинят в нарушении воли короля. А если смотреть глубже, не только воля Альфреда, но и его честь были поставлены на карту, а возможно, — и жизнь Рауена.

Она поднялась с сена.

— Рауен, если кто-нибудь видел, что ты пришел сюда… Я боюсь…

— Тише. Никто меня не видел. Я не стал бы рисковать твоим будущим.

— Моим будущим!

Она снова бросилась к нему. В его объятиях она чувствовала себя любимой и защищенной.

Она пожалела, что не отдалась ему раньше. Теперь она не верила в порядочность, ее продали язычнику, и поэтому честь для нее мало что значила. Может быть, она уйдет отсюда с единственным сладким воспоминанием, что была любима. Она нежно улыбнулась ему.

— Не думай о моей чести, любовь моя, потому что, как оказалось, она мне не принадлежит. Я боюсь за тебя, милый Рауен. Воля короля.

— Да, воля короля, — согласился он бесстрастно. — А я остался в дураках.

— Я не выйду за него, — поклялась Рианон. Она опустилась на колени, и прижалась лицом к его груди.

— Боже, я мог бы быть твоим мужем, — выдохнул он.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. Я собираюсь бежать. Мой дорогой Рауен, — сказала тихо она.

Она не чувствовала его страсти, но чувствовала его боль; она бы с радостью упала с ним в сено и забыла обо всем на свете. Но вдруг она услышала громкий смех и поняла, что люди идут к конюшне.

— Рауен! — воскликнула она.

— Я тебя не оставлю!

— Ты должен! — она оттолкнула его от себя. — Ради Бога, Рауен! Пусть твоя жизнь будет залогом нашей любви.

Он все еще не двигался. Она вскочила на ноги, намереваясь убежать из конюшни, но когда увидела его отчаянный взгляд, кинулась к нему обратно.

— Мы еще будем вместе, — тихо сказала она. — И я не выйду замуж за завоевателя, который разорил мой дом!

После этого она быстро выбралась из конюшни и оказалась на лугу.

Солнце стояло высоко. Новорожденные ягнята блеяли в полях. Весь Уэссекс благоухал весной. Но она убежит, поклялась Рианон. Когда отряд ирландцев подойдет близко, а король и его двор будут заняты приготовлениями к свадьбе, она убежит.

Дни шли, Альфред и Рианон вели молчаливую холодную войну. Рианон стояла спокойно, примеряя прекрасное свадебное платье, длинное и белое, олицетворение чистоты, с опушкой из темного горностая; сорочку тонкого шелка, привезенного из Персии. Король подарил ей диадему из аметистов, но она даже не поблагодарила его. Ее не покидала мысль о побеге.

Когда до свадьбы оставалось каких-нибудь три дня, Альфред зашел на женскую половину, где девушки усердно работали, нашивая драгоценные камни на ее платье. Король посмотрел на нее, и она ответила ему холодным взглядом. Ее сердце сильно заколотилось.

Когда Альфред вошел в комнату, он поднял руку в знак того, что хочет остаться с ней наедине. Девушки поклонились и вышли. Рианон осталась стоять, высокая, гордая и хрупкая в белом одеянии.

— Ты действительно смирилась с моим решением?

И опять она не смотрела ему в лицо. Она опустила глаза.

— Вы же приказали…

— И ты послушаешь меня?

— Я всегда вам повинуюсь.

— Это не совсем так. И ты мне этого не простила.

Она подняла глаза, и в них была страсть.

— Нет, я не могу простить вас!

Он сжал кулаки, и у него вырвалось гневное восклицание.

— Рианон, это ведь и для меня не так просто!

— Да, сир, вы всегда любили грязь больше, чем людей.

— Да! — бросил он сердито. — Да, я люблю эту грязь, эту землю Англию.

Он схватил се за руки и потащил к окну, которое выходило на восток, где холмы убегали вдаль в весенней красоте, покрытые бледно-желтыми нарциссами и лиловыми фиалками.

— Да, леди, я люблю эту землю! Твой отец сражался и погиб за нее, и, хочешь или нет, ты должна признать, что и ты ее любишь. Ты разделяла мои мечты — мечты о времени, когда музыка будет звучать в лесах, когда люди научатся читать, когда расцветут искусства. Но сначала я должен прогнать этих датчан с нашей земли. Клянусь Господом, Рианон! Он говорил взволнованно.

— Ты выросла в благородной семье, и знаешь, что у нас свадьбы бывают лишь союзом и редко совершаются по любви. Ты выросла, чтобы исполнить свой долг и почитать своего короля. Ты должна понять, что на карте будущее всей Англии.

Она несколько секунд серьезно смотрела на него.

— За всем этим вы не видите людей, — наконец сказала она сурово. — Да, я разделяла ваши мечты, но у меня были и свои. Но теперь вы, мой король, отбросили все надежды и мечты о счастье беззаботно и безжалостно.

— Я же предлагаю тебе в мужья не древнего старца, а зрелого мужчину, принца из благородного дома.

— Викинга!

Король на некоторое время замолк. Она увидела, как его кулаки сжались, а потом разжались.

— Ирландца. Но я бы предложил тебе самого Сатану, если бы это было необходимо. Я очень сожалею, Рианон, мне жаль и Рауена и тебя. Но, к несчастью, женщины, и вы, леди, в их числе, тоже принадлежат своей родине. Д я уже выглядел глупцом, когда твои люди вероломно набросилась на приглашенных гостей.

— Альфред, я же говорила тебе…

Он поднял руку, останавливая ее.

— И я тебе поверил. Однако я очень обеспокоен, потому что твой будущий муж знает, что инициатором этой битвы была ты.

— Я решила, что меня атакуют! Корабли с драконами…

— Мы не будет говорить об этом сейчас. Но ты не будешь еще более ухудшать положение. Я обещал тебя этому человеку, и ты поможешь мне сдержать обещание. Я тебе не верю, Рианон. Боюсь, что ты откажешься от него во время венчания. Я люблю тебя, как своих детей. И если ты опозоришь меня сейчас, если ты обесчестишь меня, это вызовет реки крови твоих людей, я отвернусь от тебя навсегда и прокляну от всего сердца. — Он стоял молча некоторое время, наблюдая за реакцией на свои слова. — Прощай, Рианон.

Он слегка поклонился и ушел. Слезы навернулись ей на глаза, она почти готова была побежать за ним. Она не могла выдерживать этот холод между ними: она потеряла все, а теперь теряет и Альфреда тоже.

В ту ночь она не спала. Она лежала без сна и вспоминала слова короля. Перед ней возникли кошмарные видения кораблей с драконьими головами, которые сначала плыли по морю, а потом выбрались на берег. Драконы надвигались на нее, изрыгая огонь, они были похожи на змей. Она проснулась, дрожа от страха, и снова поклялась себе, что не выйдет замуж за викинга.

Но в противном случае и по ее вине прольется кровь. Она больше не могла ни думать, ни чувствовать. Утром она последовала за Альсвитой на оглашение, шепча про себя, что не исполнит воли короля. Отец Годфри просил ее говорить громче, но она не могла. Она выбежала из церкви.

Она должна увидеть Рауена. Одного. Еще только один раз. Она уже вкусила любви. Она еще не простила короля, но теперь уже не была уверена, нужно ли ей бежать. Если она убежит, ирландцы захотят отомстить за свою честь и за короля, у них не будет другого выхода.

Она часто вспоминала своего отца, который больше жизни любил ее мать, поехал освобождать ее и освободил. Рауен, она знала, не выступит против Альфреда.

Каждый день причинял боль, а свадьба все приближалась. Они виделись почти каждый вечер, но на расстоянии. Их глаза встречались через сервированный к ужину стол в зале, и она знала, что король внимательно наблюдает за ними. Рауен обычно горестно опускал голову.

— Укради меня! — хотелось ей закричать ему. — Увези меня отсюда на быстрой лошади, и мы сможем жить вместе с горах Уэллса. Она не слышала ни волынок, ни лютни, которые играли во время обеда, она не слышала сенешалей, которые рассказывали легенды о храбрости и величии. Она смотрела только на Рауена и мечтала о коне, который умел бы летать.

Рауен не пришел, чтобы увезти ее отсюда. Но, несмотря на то, что он явно избегал ее во время обедов, однажды вечером он подошел к ней, низко поклонился, сделав вид, что поднимает упавший нож, и прошептал ей:

— Я должен увидеть тебя!

Сердце ее остановилось.

— Встретимся на рассвете. У расщепленного дуба у ручья.

Она кивнула, ушла к себе в комнату, вся в огне, с сильно бьющимся сердцем. Она не спала, а лежала, терзаясь. Она может спасти свое сердце, но обесчестит короля. Или же должна выполнить свой долг и сохранить его честь, но навсегда погубить свою душу.

Когда она уснула, снова ожили корабли с драконами. Она попала в глубокую яму, полную змееподобных драконов, и кричала, пытаясь выбраться из нее. А наверху стояли король и его придворные: Аллен, Вильям, Джон и… даже Рауен. Они наблюдали за ее борьбой и слушали ее крик. Она выбралась из ямы, но сильная рука схватила ее. Взгляд встретился с голубыми глазами, которые пристально смотрели на нее, и она приготовилась снова закричать. Раздался взрыв хохота, ее подняли наверх, в какой-то клубящийся туман, ее взял на руки золотоволосый викинг огромного роста с бронзово-загорелой грудью.

«Молитесь, леди, — шептал он, — чтобы мы никогда больше не встретились снова».

Она закричала и проснулась.

Ее била дрожь весь остаток ночи.

Кто бы ни был этот ирландский принц, он наполовину язычник. Альфред слишком многого от нее хочет. Она не может отличить норвежца от датчанина. Все они викинги.