— Колин…

— Что?

Она молчала, глядя на него своими огромными глазами. Глазами, которые смотрели на его исполосованное шрамами тело с уважением и восхищением вместо отвращения.

Леди Джиллиан внезапно отвела взгляд, и он, сделав глубокий вдох, проговорил:

— Мне не следует находиться здесь. Это…

Но она уже направлялась к другой двери, ведущей, вероятно, в комнату Эдмунда.

— Вы нажили себе врага в лице д'Атра. Вы это понимаете?

Колин улыбнулся, думая о том дне, когда будет уже не важно, кому он нравится, а кому нет. Однако он точно знал: ему хотелось нравиться ей, Джиллиан. И поэтому… Помоги ему Бог!

— Я уверен, что смогу это пережить, — ответил он.

Она оглянулась через плечо и тихо рассмеялась, отчего он замер на мгновение. Он впервые услышал ее смех. Смех ее был нежным и милым, как она сама.

Ох, дьявол! Ему ужасно хотелось прикоснуться к ней, хотелось схватить ее в объятия и снова почувствовать хоть что-то…

— Вам следовало бы почаще смеяться, миледи, — сказал Колин, сознавая, что броня, которой он окружил себя, рушится и что он не в силах воспрепятствовать этому.

Она остановилась и обернулась, ошеломленная его словами и, возможно, искренностью его улыбки.

— Вы правы, — сказала Джиллиан. — Конечно, следовало бы. Наверное, вы считаете меня ужасно высокомерной из-за того, что обеды в Большом зале не доставляют мне удовольствия.

В ней не было и тени надменности, и они оба это знали. Однако она оказалась достаточно умна, чтобы дать ему понять всю нелепость его совета, не назвав при этом бесчувственным невежей.

А с каких это пор ему неприятно, что его считают бесчувственным?

Наверняка в этом его внезапном приступе слабости следовало винить недавнюю поездку домой. Повидав своих братьев и сестер с их семьями, он неожиданно ощутил в душе — в самом дальнем ее уголке, куда он не решался заглядывать, — необъяснимое желание иметь то же самое.

— Что же в таком случае может вызвать ваш смех, леди Джиллиан?

— О, многое… — Губы ее изогнулись, и он почему-то вдруг вспомнил о том, какой соблазнительной она показалась ему, когда терзала его плечо. — Но все это довольно глупо. Я не допускаю даже мысли о том, чтобы рассказать об этом такому опасному человеку, как вы.

Проклятие, ему хотелось смеяться вместе с ней, хотелось убедить ее в том, что он не представлял для нее опасности.

Тут они наконец подошли к двери, и Джиллиан осторожно заглянула в соседнюю комнату. Потом обернулась к Колину и, прижав палец к губам, прошептала:

— Он еще спит. Пойдемте.

Колин последовал за ней, словно заблудший моряк, неспособный противостоять зову сирены, увлекающему его к погибели.

Он уже побывал в этой комнате раньше, но в тот раз солнечные лучи не рассекали полумрак, просачиваясь сквозь щели в ставнях. Собственно говоря, тут и смотреть-то было не на что. Кроме нескольких игрушечных рыцарей, ничто не указывало на то, что это — детская комната. У западной стены стоял дощатый стол с двумя аккуратно задвинутыми под него стульями. На столе лежали книги различных размеров, а также бумага и перо. Маленькая лютня и удочка, которую он смастерил для Эдмунда, висели на другой стене. Четыре небольших сундука в беспорядке располагались на полу, и Колин подумал, что там хранились игрушки для развлечения обитавшего тут маленького мальчика. Но кроме высокого шкафа, на котором он спрятал кинжал, а также книжного шкафа и кровати, где спал ребенок, никакой другой мебели не было видно.

Комната выглядела на редкость уныло.

— Он должен скоро проснуться, — сказала Джиллиан. Отодвинув задвижку, она распахнула ставни, подставляя себя солнечным лучам, хлынувшим в окно.

Колину доводилось видеть женщин и более красивых, чем она. По правде говоря, отдельные ее черты можно было счесть не особенно привлекательными. Скулы, например, были далеко не идеальной формы. Под глазами наблюдалась легкая припухлость, как будто она часто плакала. Но зато ее губы… О, дьявол, они были восхитительны. Она была восхитительна. Безупречный ангел.

И его, Колина, головная боль.

Он отвел от нее взгляд и посмотрел на малыша, спавшего на слишком большой для него кровати. Колин не думал, что стеснение в груди, которое он ощущал с момента прихода сюда, может еще больше усилиться. Но он ошибся. Он жалел, что так мало времени провел в Кэмлохлине. Его племянники едва его знали. Он помогал их родителям укладывать их в постель, целовал их в маленькие головки и мысленно обещал уберечь их от протестантского короля. Но, будь он проклят, никогда не испытывал он такого нестерпимого, почти парализующего желания защитить их, какое испытывал сейчас, когда смотрел на Эдмунда.

И на его мать.

— Он обычно никогда не спит днем так долго, — прошептала Джиллиан, подойдя к сыну и глядя на него так, словно только он один имел для нее значение.

Колин полагал, что так оно и было.

— Подозреваю, что это ваш кинжал сделал его сон более спокойным, — заметила она с улыбкой.

Колин тоже улыбнулся. Не смог удержаться.

— Он похож на вас, — тихо сказал горец, чувствуя, как сердце его все больше смягчается.

— У вас есть жена, мистер Кэмпбелл?

Он повернулся к ней, удивленный ее вопросом. И обнаружил, что она, покраснев, пытливо смотрит на него.

— Нет. Я не женат. — Дьявол, ну почему он никак не перестанет улыбаться точно слабоумный?!

— Жаль. Из вас вышел бы отличный отец.

Колин покачал головой и едва заметно нахмурился.

— Нет, не вышел бы, поверьте мне. У меня не хватило бы отваги на это.

— О, вы ошибаетесь. Вы очень терпеливы с Эдмундом, заботливы и великодушны. Вы беспокоитесь о его безопасности, а ведь это вам даже не поручали.

Колин не знал, что на это ответить. Он был не тот, за кого она его принимала… Хотя, конечно же, он не походил на тех солдат, среди которых она здесь жила.

— Почему Гейтс не увезет вас обоих отсюда?

— И привезет нас к своей жене?

Колин молча пожал плечами. А леди Джиллиан добавила:

— Здесь нам хорошо, мистер Кэмпбелл. Пока еще я не могу думать об отъезде.

Пока еще? Что бы это могло значить? Неужели она планировала бегство? Если так — то с кем? И что она имела в виду, когда сказала, что ее кузен «потеряет» ее? Что ему от нее надо? Колин хотел расспросить ее, но тут Эдмунд проснулся. И Колин невольно улыбнулся ему, когда мальчик его увидел.

— Колин! — Эдмунд сел в кровати, протирая заспанные глаза. — У тебя кровь течёт?

Колин вспомнил о своей окровавленной рубашке и покачал головой:

— Больше нет, паренек. Твоя мама меня заштопала.

— Можно посмотреть?

— Нет, Эдмунд — сказала Джиллиан. — Нельзя. Это напугает тебя.

— Мама, не напугает.

«Похоже, напугало бы», — рассудил Колин, опускаясь на корточки перед кроватью. Зашитые раны выглядели отвратительно, но было неестественно для мальчика никогда такого не видеть.

— Если твоя мама не станет возражать, то через несколько дней, когда рана немного подживет, я сниму повязку и покажу тебе.

— Ты не станешь возражать? — Эдмунд устремил на мать глаза — такие же ярко-голубые, как у нее. И когда эти глаза смотрели на него, Колина, ему трудно было ей отказать.

— Вы-то ведь не испугались, верно, леди Джиллиан?

Она покачала головой и снова повернулась к сыну.

— Ладно, через несколько дней.

Эдмунд широко улыбнулся, затем спросил:

— Ты пришел поиграть со мной, Колин?

Тот невольно поежился. Он не знал, что ответить, чтобы еще раз не разочаровать ребенка.

— Боюсь, я пришел только…

— Для чего? — Голос капитана заставил горца вскочить на ноги. Гейтс стоял в дверях, готовый к атаке. — Мне интересно услышать ваш ответ, Кэмпбелл, после того как я предупреждал вас, чтобы не заходили сюда без меня.

— Капитан, — вмешалась леди Джиллиан, выступая вперед и становясь между мужчинами. — Мистер Кэмпбелл…

— Пусть он сам ответит, — перебил Гейтс. — Я хочу послушать, что он скажет, прежде чем проткну его мечом.

Колин тяжко вздохнул. Д'Атр — это одно дело, но было бы крайне неуместно сделать Гейтса своим врагом. Он понимал озабоченность капитана, но вовсе не хотел снова с ним сражаться. В особенности прямо здесь, при Эдмунде.

— Капитан, вы получите мой ответ в коридоре.

— Хорошо, — согласился Гейтс, взглянув на мальчика. — Выходите же. — Он отступил в сторону, давая пройти Колину.

Перед тем как выйти, тот снова склонился к Эдмунду и подмигнул ему.

— Мы поговорим с тобой в другой день, друг мой.

По пути к двери горец взглянул на Джиллиан и пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, увидев, что она последовала за ним. Он хотел было сказать ей, чтобы она осталась с сыном, но леди Джиллиан и так постоянно получала указания от мужчин, и Колин не хотел быть еще одним.

— Ну? — спросил Гейтс, как только дверь за ними закрылась. — У вас всего минута на ответ, прежде чем я вышвырну вас из Дартмута пинком под зад.

— Меня удивляет, почему вы еще не проделали это со своим лейтенантом.

— С д'Атром? — Гейтс прищурился и перевел взгляд на леди Джиллиан. — Какое он имеет к этому отношение?

— Он слишком обнаглел после того, как проводил меня к моей двери.

Гейтс мгновенно помрачнел. Даже сражаясь с Колином во дворе, он не испытывал такой ярости, какая охватила его сейчас.

— Что значит обнаглел? Что он сделал?

— Капитан, вы же не могли не заметить, с каким вожделением он обычно смотрит на нее, — проговорил Колин.

Может, Гейтсу и недоставало выносливости, чтобы выдержать длительный напряженный бой, но ему хватило проворства, чтобы выхватить кинжал из-за пояса Колина и приставить клинок к его горлу.