— Если ты хочешь сойти за испанца, советую тебе сбросить твои мокасины.

Говорил он твердо, действовал уверенно, взгляд его был смел и быстр. Пума был более чем удивлен. Особенно его выбило из колеи то, как безошибочно негр произносил трудные апачские слова.

Пуме ничего не оставалось, как спросить напрямик:

— Мне нужен человек по имени Хуан Энрике Дельгадо. Ты знаешь его?

Чернокожий посмотрел на Пуму — и сплюнул.

— Да, я знаю его.

Пума обнадежился.

— Можешь ли ты показать, где он живет?

Чернокожий быстро окинул взглядом Пуму, его жеребца, его спутников. Все трое под палящим солнцем выжидательно смотрели на него.

— Ты — друг ему? — спросил отрывисто негр.

Пума не хотел отвечать, пока не узнает об этом человеке больше.

Тот посмотрел на Пуму долгим взглядом и, казалось, принял решение:

— Я покажу тебе, где он живет.

Это было удачей — пожалуй, чрезмерной удачей, подумал Пума: встретить в огромном скоплении людей человека, который приведет их прямо к месту, прямо к его врагу.

Он взглянул на тяжелое ожерелье из серебра и бирюзы на шее негра. Тонкая работа по серебру изумляла.

— Из какого ты племени?

Чернокожий назвал ему племя, из которого происходила его умершая жена. В ответ Пума назвал ему свое племя.

— Одна из сестер моей жены живет в вашем племени — она вышла туда замуж.

Пума обрадовался: это было ему на руку. Этот человек вряд ли предаст его. Он расспросил его подробнее и выяснил, что Птичка и была дочерью этой самой женщины, о которой говорил чернокожий.

— Видишь этого человека? — Пума указал на Угнавшего Двух Коней. — Он хочет жениться на твоей племяннице.

Чернокожий задумчиво посмотрел на Угнавшего, потом кивнул и сообщил:

— Меня зовут Стефано. Пошли, я приведу вас к Дельгадо.

Пума дал сигнал, и они поехали через весь город. Тем временем Стефано рассказал Пуме, как он узнал Дельгадо. Он заверил Пуму, что женщина, которую он описал, действительно была продана бандой Хуану Энрике Дельгадо. Он подробно рассказал, как Дельгадо обманул его с оружием. Чем больше узнавал Пума о Дельгадо, тем больше он волновался, что Кармен — в руках такого негодяя.

Наконец они остановились перед большими воротами, замыкающими город. Стефано коротко что-то сказал солдату, стоявшему на страже. Солдат, шатаясь, подошел к воротам, распахнул их, отступил и снял с головы шлем, отвесив им глубокий поклон, будто королевской процессии. Затем, глупо ухмыляясь, он надел шлем на голову и повернулся к своему бурдюку с вином.

Пума с облегчением вздохнул. Они некоторое время ехали по извилистой дороге, отмечая взором отдельные поместья или просто домишки, пока Стефано не свернул к большому, роскошному особняку.

Сердце Пумы упало: в этом роскошном доме живет жених Кармен? Его сердце подсказывало ему, что она не захочет расстаться с этой удобной, обеспеченной жизнью.

Но тут он вспомнил о своем решении: он любит ее и должен сделать все, чтобы спасти ее. И этот дом, и хозяин-испанец не станут ей защитой от индейцев, когда начнется восстание.

Стефано остановил их повозку и своего жеребца несколько позади виллы, как будто они направлялись дальше.

— Кто живет в этом доме, кроме Дельгадо? — спросил Пума.

— Старик-слуга, индеец. Еще приходят две женщины, чтобы убирать и делать прочую работу. И три испанки, о которых я уже говорил. А еще Дельгадо нанял для охраны пару здоровенных лбов: их зовут Альварес и Медина.

Слуги не представляли из себя препятствия. Двое охранников — здесь придется повозиться, если они сейчас на вилле. Надо будет подождать прихода ночи.

— Ты хочешь украсть женщину? — будто между прочим, спросил Стефано.

Пума молча поглядел на него. Верить Стефано или нет? Что удержит его от того, чтобы донести Дельгадо? Ведь он уже работал на Дельгадо, и, несмотря на обиду, может чувствовать к нему лояльность. Но Стефано приходится дальним родственником по племени Пуме и его товарищам. Пума неопределенно пожал плечами.

Стефано прямо поглядел Пуме в глаза:

— Я не люблю Дельгадо, — сказал он и сплюнул. — Я предлагаю тебе помощь.

— Нам понадобится помощь, — ответил Пума. — У нас не так много времени.

— Я знаю про восстание, — подтвердил Стефано.

Боже, неужели все уже знают о готовящемся восстании?

— Я слышал, — заметил Стефано, — что день восстания перенесен.

— Что? — Пума прирос к земле.

— Да. День восстания — сегодня.

Новости были для Пумы ударом. «Нет!» — пробормотал он.

Если это правда, то до ночи ждать нельзя: надо немедленно найти и увезти Кармен. И он резко повернул своего жеребца вспять.

— Мы должны найти ее сейчас, — крикнул он Угнавшему и Охотнику. — Стефано, — кивнул он на негра, — говорит, что восстание начнется прямо сегодня. У нас не остается времени. Надо спасти Кармен!

Глава 41

— Вы приказывали привезти кукурузное зерно? — голос старого слуги был едва слышен в столовой.

Ленч кончался, и Мария, Кармен и донья Матильда пили горячий шоколад. Хуан Энрике с наслаждением тянул пятый стакан дорогого красного вина.

Слуга-индеец повторил вопрос, повысив, сколько мог, голос. Хуан Энрике прервал его грубым окриком. Кармен с гневом взглянула на Дельгадо, Мария Антония надула губки, а донья Матильда полностью его проигнорировала.

Кармен заметила, что во время приемов пищи Хуан Энрике пристально занимался делами своего любимого ртутного рудника. Никто и ничто, даже Мария, не могли оторвать его от дел, связанных с рудником. Однако для Кармен оставалось загадкой, побывал ли он хоть раз на этом руднике. Зато регулярно появлялись отчеты о руднике, обычно доставляемые Альваресом или Мединой, двумя дюжими молодцами, которых Кармен старалась избегать, сколько могла. Дельгадо же бездельничал на вилле.

Хуан Энрике запланировал путешествие на рудник в следующем месяце, но Кармен начинало казаться, что этот рудник так же нереален, как оказался нереален образ самого Хуана Энрике, придуманный ею. С тех пор, как она встретилась с Дельгадо, ее мечты о нем рассыпались в прах. Хуан Энрике был для нее неприятен во всем.

Как только мог когда-то дядя обручить ее с таким человеком? А подумать лишь о том, что ради этого человека она провела недели — нет, месяцы! — заучивая каждую из четырехсот семидесяти трех максим Томаса Торквемады под общим названием «Как быть настоящей женой». Женой этого человека! Единственно правильное, что следовало ей сделать, покидая пристань Кадис, со злобой думала сейчас Кармен, — это бросить тяжелый том, как якорь, в воду.

— Какое еще зерно? — лениво спросил Хуан Энрике и, не дожидаясь ответа, приказал: — Скажи, чтобы положили в кухне. Почему меня беспокоят по таким пустякам?

— Эй! — раздался окрик, и слуга был оттолкнут плечами четырех незнакомцев, вошедших в столовую. Все три женщины, опешив, смотрели на наглецов.

Хуан Энрике медленно встал и успел произнести:

— Что?..

Кармен ахнула. Она узнала черного солдата, того, которого Хуан Энрике так бесчестно обманул недавно. Чернокожий наставил на него ствол аркебузы. В трех других было тоже что-то смутно ей знакомое. Один был черноглазый с волосами, завязанными сзади; на другом, ниже ростом, было черно-фиолетовое одеяло через плечо. В руках обоих обнаженные мечи. Она перевела свои широко раскрытые глаза на третьего, самого высокого, и встретилась взглядом с его холодными голубыми глазами. Она узнала его сразу. И чуть не вскрикнула от радости. И от страха одновременно.

Пума! Что он затеял? Она в волнении положила руку на горло и чуть привстала в кресле, когда Пума большими шагами прошел к ней и вытащил ее из-за стола. Блюда, чашки, еда — все полетело в разные стороны.

— Вы не имеете права! — пытался протестовать Хуан Энрике.

Пума положил ладонь на губы Кармен и завел ей руки за спину. Его взгляд, направленный на Хуана Энрике, был яростен.

— Не подумай останавливать меня, презренная жаба, — сказал он по-испански.

Хуан Энрике молча открыл рот. Мария вскочила с кресла и попыталась защитить Хуана Энрике своим телом.

— Как вы смеете! — кричала она. — Вы не имеете права врываться в дом… и… и…

— Где драгоценности? — потребовал от Хуана Энрике Пума.

Кармен пыталась сопротивляться. Что Пума хочет от нее? Почему он здесь? Ее сердце бешено билось.

Пума сжал ее руки за спиной, и Кармен сдалась.

— Драгоценности! — потребовал Пума.

Он не собирался допускать, чтобы испанец обманул его.

— Угнавший Двух Коней, пойди с ним и разберись!

Угнавший подтолкнул дрожавшего Хуана Энрике Дельгадо к лестнице.

— Я все равно не скажу вам! — кричал тот, но кричал испуганным голосом.

— Тогда мы убьем эту женщину, — проговорил лениво Стефано.

Его аркебуза была направлена на Марию. Несмотря на его ленивый вид, все поверили, что он выполнит обещание.

Дельгадо нервно облизнул губы.

— Так как же? — поинтересовался Стефано.

Дельгадо кашлянул и бросил взгляд на Марию. Ее жизнь сейчас висела на волоске, и этим волоском были белые пухлые руки Хуана Энрике. Кармен, как зачарованная, смотрела на ту битву чувств, которая отражалась на лице Хуана Энрике. Каждое движение души читалось на этом лице. Решение давалось ему тяжело. Кармен поежилась: что победит — чувство к Марии или жадность?

Мария была очень бледна. Она глазами умоляла Хуана Энрике принять решение в ее пользу, и, не выдержав, прошептала:

— Бога ради.

Хуан Энрике не пошевелился.

— Ради Господа нашего! — закричала Мария.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Хуан Энрике пробормотал: