— Не могу выразить, насколько благодарна за то, что ознакомил меня с процедурой.
— Никаких проблем. А после завтрака должна снова соблазнить меня и заманить в кровать.
Сюзанна засмеялась и прижалась к нему щекой в восхитительно доверчивом жесте.
— Придется попрактиковаться, но с парочкой омлетов, думаю, справлюсь уже сейчас.
— Угу, если найдешь что-нибудь в холодильнике.
— Подать тебе одежду?
— Зачем?
Сюзанна взглянула на Холта. Он с прежним вожделением пожирал ее глазами.
— Ладно, проехали.
Отойдя подальше, инстинктивно повернулась к нему спиной, нащупывая на полу рубашку.
— А что ты станешь делать, пока я буду готовить?
Холт поймал концы пушистых волос и позволил им скользнуть сквозь пальцы.
— Стану любоваться тобой.
Чем с наслаждением и занялся, наблюдая за тем, как Сюзанна мечется по его кухне, как скользит по стройным бедрам его рубашка, вдыхая аромат кофе, заполнивший воздух, вслушиваясь в низкий веселый голос любимой, разговаривающей с собакой.
Сюзанна почувствовала себя более непринужденно, погрузившись в привычные домашние хлопоты. Совместно посаженный кустарник желтел под окном, словно лучик солнечного света, а бриз все еще пахнул дождем.
— А знаешь, — заметила она, натирая сыр в яйца, — мог бы приобрести еще что-нибудь, кроме тостера, одной кружки и неглубокой сковороды.
— Зачем?
Холт откинулся на стуле, удобно развалившись, и потянулся за сигаретой.
— Ну, некоторые люди действительно используют кухню, чтобы готовить настоящую пищу.
— Только если не слышали о еде на вынос.
Увидел, что кофе закапал через край, и встал, чтобы налить две чашки.
— Что ты кладешь туда?
— Просто черный. Мне нужен хороший толчок.
— А по мне, так тебе нужно больше спать.
— Примерно через час я должна приступить к работе.
Держа миску с яйцами, Сюзанна замерла, глядя в окно. Холт узнал этот взгляд и погладил поникшие плечи:
— Не надо.
— Извини.
Сюзанна повернулась к плите и вылила взбитые яйца в неглубокую сковороду.
— Не могу не задаваться вопросом, что они делают, хорошо ли проводят время. Дети никогда не уезжали так далеко.
— Разве он не брал их на выходные?
— Нет, только пару раз на полдня, да и те не слишком удались.
Помешивая омлет, Сюзанна попыталась приободриться:
— Ладно, осталось потерпеть еще тринадцать дней.
— Ты не поможешь ни им, ни себе, вкалывая до изнеможения.
Чтобы отогнать раздражающее бессилие, Холт начал массировать напряженные хрупкие плечи.
— Я в порядке. Буду в порядке, — поправилась Сюзанна. — У меня более чем достаточно заказов, чтобы забыться в работе в предстоящие две недели. К тому же, пока дети отсутствуют, смогу уделить больше времени поискам изумрудов.
— Предоставь это мне.
Сюзанна посмотрела через плечо.
— Это наше семейное дело, Холт. И всегда было нашим.
— Теперь и я вовлечен в эту историю, поэтому справлюсь сам.
Она выкладывала омлет так же тщательно, как подбирала слова:
— Ценю твою помощь. Как и все мы. Но камни недаром называют калхоуновскими изумрудами. Двум моим сестрам угрожали из-за них.
— Именно потому это теперь моя задача. Вы с Ливингстоном в разных лигах, Сюзанна. Он умный и жестокий и не станет вежливо просить тебя уйти с дороги.
Повернувшись, Сюзанна вручила ему тарелку:
— Мне уже приходилось иметь дело с умным и жестоким мужчиной, я и так провела в страхе достаточную часть своей жизни.
— И что это значит?
— Только то, что сказала.
Сюзанна подняла свою тарелку и кружку с кофе.
— Не позволю какому-то ворюге запугать себя или заставить бояться поступать наилучшим образом для меня самой или моей семьи.
Холт покачал головой. Он спрашивал совсем не об этом.
— Ты боишься Дюмонта? Физически?
Она вздрогнула, потом выпрямилась.
— Мы говорим об изумрудах.
Сюзанна попыталась отойти в сторону, но Холт заблокировал дорогу. Серые глаза помрачнели, но когда он заговорил, голос звучал настолько мягко и спокойно, как она никогда прежде не слышала:
— Он бил тебя?
Бледные щеки запылали, затем краски отхлынули от лица.
— Что?
— Я хочу знать, бил ли тебя Дюмонт когда-нибудь?
Нервная судорога перехватила горло. В противоположность спокойному тону, в суровом взгляде пылал внушающий ужас огонь насилия.
— Омлет стынет, Холт, а я хочу есть.
Он с трудом сдержался, чтобы не швырнуть тарелку об стену, но сел, ожидая, когда она займет место напротив него. Возлюбленная выглядела очень хрупкой и невероятно невозмутимой в потоке солнечного света.
— Хочу услышать ответ, Сюзанна.
Холт отпил кофе, глядя, как она возит вилкой по посуде. Бывший коп умел ждать и умел давить.
— Нет, — невыразительно ответила она, начав есть. — Он никогда не бил меня.
— Угрожал?
Холт старательно сохранял непринужденность и жевал, не ощущая вкуса. Сюзанна внимательно посмотрела на собеседника, потом отвела глаза.
— Есть много способов запугать и деморализовать, Холт, после чего с легкостью унизить.
Взяв тост, аккуратно намазала его маслом.
— Ты почти не ешь хлеб.
— Что он сделал с тобой?
— Давай оставим эту тему.
— Что, — раздельно повторил Холт. — Он. Сделал. С тобой?
— Просто поставил лицом перед фактами.
— Какими?
— Что я прискорбно не соответствую образу жены корпоративного юрисконсульта с социальными и политическими амбициями.
— Почему?
Сюзанна хлопнула ножом по столу.
— Именно так ты допрашиваешь подозреваемых?
«Разозлилась, — отметил Холт. — Уже лучше».
— Это простой вопрос.
— Хочешь простой ответ? Прекрасно. Он женился на мне из-за моего имени, рассчитывая не столько на деньги, сколько на авторитет моей семьи, ведь фамилия Калхоун более чем подходила его амбициям. К сожалению, очень быстро выяснилось, что я вовсе не такой престижный приз, как он воображал. Мои светские беседы на званых ужинах в лучшем случае были скучны. Я старательно наряжалась, чтобы выглядеть достойной женой политически честолюбивого адвоката, но по-настоящему так и не преуспела в этом. Для него стало огромным разочарованием — о чем он непрестанно напоминал, — что я так и не смогла вбить себе в голову, что от меня ожидается. И что я невыносимо уныла и в гостиной, и в столовой, и в спальне.
Сюзанна вскочила и соскребла остатки еды в миску Сади.
— Я ответила на твой вопрос?
— Нет.
Холт отодвинул свою тарелку и вытащил сигарету.
— Я хочу знать, почему ему удалось убедить тебя, что ты ничтожество.
Сюзанна выпрямилась, не поворачиваясь.
— Потому что я любила его. Или того воображаемого мужчину, за которого вышла замуж, и хотела, всеми силами пыталась стать женой, которой он мог бы гордиться. Но чем сильнее старалась, тем большую неудачу терпела. Потом родила Алекса, и мне показалось… что я совершила что-то совершенно невероятное. Привела в этот мир восхитительного ребенка. И это оказалось так легко, так естественно для меня быть матерью, что я никогда ни в чем не сомневалась, не совершала никаких оплошностей. Настолько упивалась счастьем, настолько сосредоточилась на ребенке и увеличившейся семье, что не заметила, как Бакс очень осмотрительно начал заводить более увлекательные отношения. А догадалась обо всем, когда забеременела Дженни.
— Значит, он изменял тебе.
Мужской голос звучал обманчиво спокойно.
— И что ты предприняла?
Сюзанна не обернулась, включая воду, чтобы вымыть тарелки.
— Тебе не понять, на что это походит, когда тебя предают именно таким способом. Дают почувствовать себя неполноценной. Что это значит — носить ребенка и узнать, что тебе уже нашли замену.
— Нет, не понять. Но мне кажется, я бы рассвирепел.
— Злилась ли я?
Сюзанна почти засмеялась.
— Да, конечно, но еще больше я… ощущала обиду. Ненавижу вспоминать, как легко ему удалось разрушить меня. Алексу исполнилось всего лишь несколько месяцев, мы не планировали других детей. Но обнаружив, что снова жду ребенка, я была безумно счастлива. А он больше не хотел никого. Ничто из того, что он вытворял со мной прежде, не сравнится с болью и потрясением от его реакции на известие о новой беременности. Бакс не то чтобы рассердился… скорее, утомленно скривился.
Сюзанна сумела усмехнуться и погрузила руки в мыльную воду.
— У него уже имелся сын, — продолжила она, — так что род Дюмонтов не прервется, и он не собирался отягощать свою жизнь детьми и, уж конечно, не горел желанием таскать меня по светским вечеринкам — такую толстую, уставшую и некрасивую. Самое практичное решение, по его мнению, — было сделать аборт. Мы ужасно ругались из-за этого. Впервые у меня хватило смелости противостоять ему… что резко ухудшило ситуацию. Бакс привык идти собственным путем, так происходило всегда, и с тех пор, как не сумел заставить меня уступить его воле, в отместку начал мастерски мстить.
Немного успокоившись, Сюзанна отложила тарелку, чтобы потом вытереть, и стала отмывать сковороду.
— На публике он крайне осторожно вел себя со своими любовницами, но постоянно сообщал мне о них и с удовольствием расписывал, какая я жалкая по сравнению с красотками, с которыми он спит. Аннулировал мое право выписывать чеки, отозвал мое имя с открытых счетов в магазинах, так что всякий раз, когда мне требовались деньги, я была вынуждена просить у него, что превратилось в одно из самых изощренных унижений. Ночь, когда родилась Дженни, он провел с очередной женщиной, о чем с наслаждением и поведал мне, когда приехал в больницу, чтобы журналисты смогли нащелкать фотографий, где он изображает из себя гордого отца.
"Покорение Сюзанны" отзывы
Отзывы читателей о книге "Покорение Сюзанны". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Покорение Сюзанны" друзьям в соцсетях.